Дмитрий Хмельницкий - Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945
Правда, все лесное богатство СССР оценивается в 500 миллионов гектаров. Но в этих подсчетах есть некоторая ошибка, так как в эту цифру включены болотистые пространства, степные леса, тайга, кустарники и пр.
О каком бы то ни было «хозяйственном освоении лесов» за двадцать лет советского владычества вообще нечего и говорить. Да власть к этому и не стремилась. То, что называлось «хозяйственным освоением», было диким хищничеством. Занимались эксплуатацией наличных лесных запасов, не заботясь о применении какой бы то ни было разумной системы.
К этим «хозяйственным методам» надо прибавить еще и лесные пожары, охватывавшие многие миллионы гектаров леса в различных областях СССР и уничтожившие огромные пространства ценных лесных запасов.
Поэтому настоящие лесные запасы СССР на сегодняшний день должны расцениваться самое большее в 50 – 60 миллионов гектаров пригодных лесных площадей. Однако зачастую эти леса расположены в транспортном отношении настолько неблагоприятно, что половина их по хозяйственным соображениям практически бесполезна.
Так, например, старые буковые леса Кавказских гор вообще не могут быть использованы, так как нет никакой возможности доставить их с гор на равнину, не уничтожив промышленной ценности леса или не высушив многочисленных целебных источников Кавказа.
Одно из последствий этого хищничества заключается в том, что часть старых и большинство новых лесных предприятий на Севере и Дальнем Востоке СССР продолжительное время не смогут вполне продуктивно работать, так как у них уже нет достаточного количества древесины.
Между прочим, часто случалось, что благодаря плохому техническому руководству лесными работами и ненадежности работающих в принудительном порядке рабочих по дороге от места рубки до лесопилок, расположенных в большинстве случаев в устьях больших рек (так, например, только в Архангельской бухте, в устье Северной Двины на Белом море расположено около 30 лесопилок), теряются огромные массы древесины, так что многие лесопилки стоят все лето из-за отсутствия сырья.
Мне лично пришлось видеть, как на Крайнем Севере зимой 1928/29 г., вследствие плохого устройства цепного запора у устья реки Мезень, вследствие внезапного прорыва одного из запоров, три миллиона бревен было сразу выброшено в Белое море.
Годом позже на Северной Двине из восьми миллионов пригнанных бревен половина была застигнута на реке зимой, вследствие запоздания сплавных работ. Больше четырех миллионов бревен вмерзло в речной лед и с наступлением теплой погоды, вместе с огромными глыбами льда, было выброшено рекой в море.
Это было, конечно, неплохим предприятием для некоторых скандинавских промышленников, которые на спасательных судах вылавливали огромные массы этого леса и привозили его в свои гавани. Этот «русский лес» обходился еще дешевле, чем «демпинговый лес» Сталина.
Это были огромные потери для советского хозяйства. Лесопилки простаивали целыми месяцами. Но еще хуже было то, что договоры, заключенные с крупными английскими и голландскими фирмами, не могли быть выполнены, что привело к тяжелым столкновениям и большим валютным потерям.
Так как речь здесь шла только о первоклассном лесном материале, который должен дальше перерабатываться на доски и строительный лес, то потеря этих восьми миллионов бревен означала потерю 3,5 миллиона кубометров первоклассного леса и соответствовала опустошению лесных площадей Севера еще на 35 тысяч гектаров.
В этих северных районах, где вегетационный период очень короток и в лучших случаях длится с апреля по сентябрь, естественное восстановление этого леса требует 200 – 250 лет!
Безудержный грабеж лесных богатств Советского Союза принял за последние годы такие устрашающие размеры, что большие заводы страны могли быть обеспечены сырьем самое большее на пять лет. Через пять лет нужной древесины уже не будет, так как весь доступный лес в ближайших и более отдаленных от транспортных путей местах будет полностью уничтожен.
Общие масштабы этого бессмысленного массового разбазаривания видны на многих реках и даже ручейках всех лесных областей Советского Союза, которые буквально до краев переполнены миллионами кубометров затонувшей ценной древесины, пригодной для бумажной промышленности, крепежного и поделочного леса и дровяных отрезков.
Обычно зимой лесные рабочие свозили на санках к замерзшим рекам эти обрезки – кругляки, большею частью осины, дуба, березы, ели и сосны, которые в свежесрубленном виде имеют очень большой удельный вес. Наблюдающий персонал, который часто не имел достаточных технических познаний, думал, что полая вода весеннего таяния снегов сможет поднять эти гигантские массы и сплавить их в нужные центральные пункты.
Эта «техника» была, конечно, неприемлемой. Из года в год необозримая масса лесных обрубков просто тонула в этих реках и совершенно запрудила их.
Вследствие обнажения гигантских лесных площадей во всех областях СССР неизбежно возникали природные катастрофы, стремительно увеличивавшиеся с каждым годом.
Раньше берега глубоких и быстрых потоков до воды зарастали густой лесной порослью. Освобожденные таянием снегов водные массы впитывались, как губкой, гигантскими лесными массивами и потом медленно, как из естественного водоема, равномерно стекали маленькими ручьями в реки.
Но сейчас эти полые воды беспрепятственно вливаются в тающие реки и ручьи. Гигантские водные массы переполняют ложе ручьев и рек, наводняют и подмывают их обнаженные берега. В нижнем течении гигантские пенистые воды затопляют поля и страшными наводнениями смывают то, что создано человеческой заботой и человеческим трудом за десятки лет. С другой стороны, обнаруживаются устрашающие последствия для всего сельского хозяйства. Лес, естественный регулятор воды, исчезает все больше и больше. Прекращается испарение накопленной в лесной чаще воды, так как, если уничтожены леса, то талая вода стекает полностью и немедленно. Громадные, до сих пор плодородные поля и луга ухудшаются из года в год. Во всех областях сельского хозяйства все больше сказываются угрожающие последствия бессмысленного истребления лесов.
Обнаженные площади, расположенные в низинах, заболачиваются, и уже через несколько лет можно установить, что еще недавно драгоценная, высококачественная почва девственного леса настолько заболочена, что в лесу приходится бродить по щиколотку или по колено в стоячей воде.
Все попытки положить предел этому хозяйственному самоубийству, этому преступному разграблению народного богатства, все попытки указать ответственным лицам на роковые последствия этой грабительской хозяйственной политики оставались безрезультатными. На предупреждающих людей смотрели как на назойливых советчиков и их немедленно устраняли.
В моей книге «Реконструкция и рационализация лесного хозяйства Советского Союза», изданной в 1930 г. московским Госиздатом (с. 87 – 151), я на основании фотографических снимков доказал эту опасность и самым настойчивым образом выступал против сохранения чреватой последствиями политики разорения русских лесов.
В то время как, с одной стороны, по правилу «после нас хоть потоп» с невероятной безответственностью разорялись русские леса, с другой, значительно большая часть добытой таким образом гигантской массы древесины не использовалась продуктивно для хозяйства страны или для нормального вывоза за границу, а ее разбазаривали на всех мировых рынках. И это разбазаривание было орудием хозяйственной войны для проведения мировой революции.
Экономическая война, а вовсе не получение валюты, была конечной целью советского лесного демпинга
Хотя разумные, знакомые с состоянием мировых рынков политики и хозяйственники СССР, как, например, Сырцов, Рыков и многие другие в ЦК партии, поднимали бурю против каждой попытки демпинга, призывали к благоразумию, требовали прекращения этого безумного выбрасывания гигантских масс древесины на мировой рынок, Сталин оставался при своем лозунге: «демпинг любой ценой». Противники этого маневра доказывали массой документальных материалов, что уже в 1926 – 1928 гг. благодаря этой системе Советский Союз понес миллионные потери на валюте. Эти люди, осмеливавшиеся говорить правду, были устранены.
В 1926/27 г. были грубо нарушены заключенные с конкурирующими лесоэкспортными странами, Финляндией, Швецией и Норвегией, соглашения о разделе рынков и об установлении цен. Массы сырых и пиленых лесоматериалов были брошены на голландский и английский рынки.
Вследствие этой безумной хозяйственной политики в течение нескольких дней цены на лес упали до 60% прежних мировых цен.
Эта «операция» была осуществлена Политбюро по личному приказу Сталина.
Сталину было важно прежде всего создать материальные и внутриполитические трудности для ненавистной «белой» Финляндии, основным экспортным предметом которой был лес. Благодаря стремительному падению мировых цен на лес Финляндия понесла миллионные убытки, которые вызвали серьезные затруднения в финском бюджете. Целый ряд предприятий лесной промышленности вынужден был остановиться. Много крупных лесных экспортеров обанкротилось, так как мир покрыл свою потребность дешевым русским лесом.
