Эмманюэль Ле Руа Ладюри - Королевская Франция. От Людовика XI до Генриха IV. 1460-1610
Подъем классической монархии на основе роста налоговых поступлений, принявших более регулярный характер со второй половины XV века, предполагает конец хронического недостатка золота и серебра; он в конечном итоге был устранен благодаря принятию целого ряда технологических мер. Глубочайший кризис ликвидности, большой валютно-денежный голод обрушился на страну в 1395-1415 годах. Причины этого были более или менее на поверхности: торговый баланс Европы с Востоком с 1000 года был постоянно дефицитным вследствие закупок пряностей, шелка, жемчуга, а также в результате паломничества, крестовых походов, оплаты выкупов. Отрицательный торговый баланс еще больше усугубился к 1400 году в результате внутренних катастроф, сопровождавшихся к тому же увеличением закупок пряностей и сокращением поставок суданского золота. Во Франции, которая в этом плане не отличалась от Англии, Испании, Италии, Фландрии и Бургундии, наихудшее десятилетие, самое большое безденежье пришлось на 1392-1402 годы. В Бриуде, в самом сердце изолированного Центрального массива, вынуждены были в 1423-1425 годах изготовлять монеты из свинца. В целом в Западной Европе запасы ценных металлов сократились (цифры приблизительные) в серебряном эквиваленте с 2000 т в 1340 году до 1000 т в 1465 году. И по контрасту подъем, который последует за этими провалами, будет необычайным. Он «превратит в пыль» все предыдущие рекорды: только в Англии запасы в серебряном эквиваленте в 1700 году достигнут 1100 т. Во Франции, где первые признаки роста уже четко проявились в самом начале правления Людовика XI, запасы в серебряном эквиваленте к 1700 году достигли 2500 т, 40% которых ежегодно будут переводиться в государственный бюджет. В целом в Европе в 1809 году запасы в серебряном эквиваленте достигнут 50 000 т, то есть в 50 раз больше, чем в скудном XV веке, и в 25 раз — в «богатом» или, скажем, менее скудном XIV веке. Немецкое и венгерское серебро, а затем золото Антильских островов «спасли» Запад в 1460-1530 годах. Затем, в 1560-1625 годах наступила очередь перуанского и мексиканского серебра. Позднее, в 1720-1780 годах, после нескольких (менее болезненных) спадов в XVII веке примут эстафету золото Бразилии и серебро той же Мексики. Все это было бы немыслимо без широкого технологического прогресса, а также без «крупных открытий» в привычном смысле этого термина: технология создания глубоких шахт начала совершенствоваться с первых лет Возрождения. Немецкие инженеры и публицисты свидетельствуют об этом прогрессе еще в XVI веке. С другой стороны, трансокеанские путешествия, получение сплавов с ртутью в 1500-1570 годах создали условия для первого проникновения в сокровищницы, в частности, серебра Нового Света.
* * *Эти технические и «металлические» данные позволяют по-новому увидеть перспективы становления налоговой системы. Конечно, она уже имеет весьма почтенный возраст, и все согласны, что монархические государства, включая Францию, «постепенно перешли от чрезвычайного налога для ведения войны к постоянному военному налогу, а затем к постоянному налогу и в мирное время. К 1360 году эта эволюция налоговой системы практически завершается». Но от провозглашения принципа до реального увеличения доходов — большая дистанция. Она будет преодолена лишь более века спустя, после рокового 1360 года. Воспроизведем ход событий, начав издалека: при Филиппе Красивом (1285-1314 гг.) до крупных фискальных изменений — правда, чисто юридических — в 1350-1360 годах общие доходы государства в серебряном эквиваленте составляли 46,4 т, 39% которых обеспечивались за счет королевского домена, а остальное (уже большая часть) — за счет «чрезвычайного» налога, иначе говоря, за счет налогов, которые в этот период еще не были узаконены. В 1355-1356 годах суммы, утвержденные земельными собраниями (исключая домен), достигали 24 т, а в 1430 году усеченная Франция Карла VII имела примерно 52,5 т. Объединенное королевство при том же Карле VII в конце его правления располагало (по оценкам) 75 т: уровень, достигнутый при Филиппе Красивом, таким образом, просто несколько превзойден (+60%). Фискальная революция еще не столь сенсационна. Людовик XI тем не менее собирает более 100 т в серебряном эквиваленте (135 т в военное время; и королевский домен играет незначительную роль; налог в его чистом виде обеспечивает почти всю сумму). Налоговые сборы при Генрихе II к концу 50-х годов XVI века не превышают 190 т. В конце царствования Генриха IV объем налогов уже оценивается в 200 т. Мазарини легко добирается до 1000 т реальных расходов. Эта цифра останется почти канонической до начала правления Людовика XVI, за исключением периодов крупных конфликтов (война за испанское наследство, Семилетняя война). В эти трудные времена расходы достигают 1600 т (в 1705-1710 гг.), затем 1800 т (после 1760 г.). Но столь высокий уровень расходов удерживается лишь в течение очень кратких периодов. Таким образом, подлинная налоговая революция с регулярным увеличением вдвое веса бюджетных средств начинается не в середине XIV века, при Иоанне Добром с его пресловутым выкупом, как это утверждают некоторые историки-формалисты. На самом же деле она развивается начиная с Людовика XI, Генриха II и, в конце концов, при Бурбонах — от Генриха IV до юного Людовика XIV. И это тоже классическая монархия или по крайней мере один из ее основных аспектов. С увеличением государственных налоговых сборов росло антифискальное недовольство — первопричина всех восстаний. Драгоценные металлы, книгопечатание, пушки — эти технологические достижения нового времени оказали всеобъемлющее влияние на классическую монархию. Они направляли и стимулировали ее укрепление, хотя оно и сопровождалось накоплением внешних и внутренних антагонизмов.
Первая часть.
РАСЦВЕТ ВАЛУА
I. ВОЗРОЖДЕНИЕ
В этом томе речь идет не только об истории государства и особенно власти, об олицетворяющих их группах людей, объединениях, партиях и т.д., как это может показаться на первый взгляд. Ибо нет государства без гражданского общества, территории, экономики, религии, культуры… Французское пространство, будучи во времена Людовика XI ромбовидным и обретя еще размытые очертания гексагона при Генрихе IV, сохраняло в 60-х годах XIV века в основном (grosso modo) границы, обозначенные в «разграничительном» Верденском трактате, который, как каждому известно, был подписан в 843 году новой эры, внуками Карла Великого. Но прочерченные в ту эпоху в центре империи линии стали реальными границами значительно позднее, в завершение медленного, растянувшегося на несколько веков приближения к ним при Капетингах.
В год смерти Карла VII (1461 г.) Рона, Сона и Шельда обозначали пунктиром границу, которая оставалась подвижной и легко преодолеваемой. Только дофинский отросток, полученный в 1349 году в качестве апанажа, выходил за пределы этой линии к востоку и на другую сторону Роны. Последующие изменения границ, относящиеся к постсредневековому периоду и до конца XVI века, состоятся в Провансе и Лотарингии. В то же время Франция окончательно утратит Фландрию, которая позднее станет частью современной Бельгии. Эти продвижения и отступления напоминают длительную и изматывающую процедуру, к которой порой прибегают провинциальные нотариусы. Можно ли сегодня, в ретроспективном плане, считать их несущественными? Ведь в ту же эпоху или позднее Испания и Португалия, а затем Россия и Англия готовятся завладеть целыми субконтинентами, каждый из которых в 15 или 30 раз обширнее, чем собственно французское обиталище: речь идет о двух Америках, Австралии, Сибири… Но не будем впадать в анахронизм! Если придерживаться простых критериев эпохи Ренессанса, которые не столь требовательны и строги, как наши, французская территория является гигантской: простому человеку 1550-х годов, если, конечно, он не стремится побить рекорд, потребуется целый месяц, чтобы пересечь ее с севера на юг и три с половиной недели — с востока на запад.
Общая площадь территории колеблется где-то между 425 000 кв. км во времена короля Карла Лысого[13], границы королевства которого восстановит Людовик XI, наследник четырехвековых усилий, и 460 000 кв. км «Франции» конца XVI века (против 551 000 кв. км в 1987 г.). Расширение площади, хотя и незначительное, происходит и в силу чисто естественных изменений: в результате аллювиальных наносов Роны и морских течений некоторые средиземноморские и речные порты, такие как Арль, Латт, Монпелье, Нарбонн, оказываются окруженными сушей, хотя в различные периоды Древнего мира и даже Средневековья они принимали крупные суда.
На побережье Атлантики или Ламанша и на реках, которые в них впадают, аналогичные явления (затягивание песком, зарастание водорослями, отступление воды, заиливание водных поверхностей) наблюдаются в Байонне, Люсоне, Ньоре, Бруаже, Лильбонне, Арфлёре и Абвиле или угрожают им. Вода — соленая или пресная — в своей «нормальной» форме отступает. Напротив, начиная со второй половины XVI века, когда она становится льдистой массой, идет наступление. В Савойе (еще не французской), в Дофине в 1590-х годах местные ледники при своем движении даже снесли несколько маленьких деревень. С геологической точки зрения эти явления незначительные. Но они отражают незначительное ухудшение климата. Гнилая погода летом, сильный и все чаще повторяющийся град наносят ущерб урожаю, усугубляют голод или увеличивают число холодных лет. Так было в 1560— 1570 годах, а также в 1709 году и в различные периоды XVII века, в частности в холодные 90-е годы.
