Виктор Суворов - Последняя республика
Потрясающа логика товарища Троцкого: сначала все повелел отдать под контроль государства, а потом возмущается ростом бюрократии… И борется против нее. Но если не бюрократы будут руководить, тогда кто? В частную собственность дорогу отдать? Акционерному обществу? Зачем тогда Мировая революция? И кто после Мировой революции будет управлять всем мировым хозяйством?
Так что логика Троцкого была хромающей.
Политика — это борьба за определенные идеи. Но чтобы идеи воплотить в жизнь, нужна власть. Потому политика — это борьба за власть. Величие и ничтожество политиков проверяется только одной мерой: как они преуспели в борьбе за эту самую власть. Троцкий не удержался на вершине власти, следовательно, политики не понимал, оказался ничтожеством в политике, и его оценки политической ситуации не могут представлять интереса. Мексиканское захолустье и сталинский топор Раймона Меркадера, прервавший изыскания Троцкого в области политики, — лучшее доказательство того, что Троцкий плохо понимал ситуацию. Если бы понимал ее хорошо, то был бы вождем Мировой революции и мирового пролетариата.
Надо понять психологию проигравшего, поверженного Троцкого. Мы иногда встречаем людей, которые себя слишком высоко ценят. Есть выдающиеся и даже великие деятели кинематографии, которые считают, что после их ухода кинематография зачахнет. Есть артисты балета, уверенные, что их талант — вершина, после них балет никогда уже не поднимется на такую высоту. Есть такие люди и в политике. Гитлер, например, считал, что остался жив и здоров потому, что в свое время бросил курить, именно это обстоятельство и спасло германский народ (Генри Пикер. Застольные разговоры Гитлера. Запись от 11 марта 1942 г.). Выходит, что если бы Гитлер не нашел в себе сил и не бросил курить, то германский народ неминуемо бы погиб, никаких других путей для спасения у него не оставалось…
На той же точке зрения стоял и Троцкий. Себя и свое имя он неразрывно связывал с Мировой революцией. Все его статьи и письма пронизаны единым воплем: «О, верните меня на вершину! Без меня пропадете!» И уж никак Троцкому не удавалось представить Мировую революцию без своей персоны во главе. Любое действие Сталина Троцкому виделось ужасающей глупостью, а сам Сталин, выражаясь словами Троцкого, был «выдающейся посредственностью». Понятно, Сталин, как это виделось Троцкому, вел великое дело не туда. Но и любой другой, окажись на вершине власти, был бы в глазах Троцкого дураком, изменником, предателем великого дела, посредственностью, бюрократом и пр. и пр.
Статьи Троцкого об отходе Сталина от идеи Мировой революции — это вопли пострадавшего. Не будем обращать на них внимания.
5Два выдающихся российских историка Юрий Леонтьевич Дьяков и Татьяна Семеновна Бушуева опубликовали книгу потрясающей силы «Фашистский меч ковался в СССР». Какое звучное и емкое название! Уже в названии содержится все. Почти четыреста страниц — неотразимые доказательства: Сталин готовил Германию к войне. Без сталинской помощи Германия не смогла бы вооружиться, разгромить Европу и напасть на СССР.
В сталинском плане что-то не сработало, что-то пошло не так, как замышлялось. Вооруженная нами Германия на нас же и напала. Но не для этого же мы ее вооружали! Итак, где-то Сталин просчитался. Где-то ошибся. Где же именно?
Книга Дьякова и Бушуевой хороша тем, что заставляет думать. Закроешь книгу на последней странице, отложишь, а название не забыть. Проснешься ночью: ФАШИСТСКИЙ МЕЧ КОВАЛСЯ В СССР! И вопрос: ЗАЧЕМ? НА ЧЬЮ ГОЛОВУ?
А ответ надо искать в «Майн кампф», в XIII главе: «Мы должны были взять каждый отдельный пункт Версальского договора и систематически разъяснять его самым широким слоям народа. Мы должны были добиться того, чтобы 60 миллионов немцев — мужчины и женщины, взрослые и дети — все до одного человека почувствовали в своих сердцах стыд за этот договор. Мы должны были добиться того, чтобы все эти 60 миллионов возненавидели этот грабительский договор до глубины души, чтобы эта горячая ненависть закалила волю народа и все это вылилось в один общий клич: ДАЙТЕ НАМ СНОВА ОРУЖИЕ!»
Именно об этом и мечтал товарищ Ленин: чтобы нашелся кто-нибудь… Вот он — нашелся.
Версальский договор не только требовал от Германии денег, денег и денег для Франции, но и запрещал Германии иметь, покупать, конструировать, испытывать и производить наступательное оружие и сильно ограничивал оборонительные вооружения и численность армии Германии.
И когда коммунисты говорят, что Сталин якобы отказался от идеи Мировой революции, я советую им еще раз прочитать: «Фашистский меч…». Вот, например, совершенно секретный доклад все того же Уншлихта товарищу Сталину о тайной помощи Германии. Датирован 31 декабря 1926 года: «…необходимо иметь совершенно укрытую базу для нелегальных вооружений».
Если сопоставить то, что говорил Ленин, писал Гитлер и делал Сталин, то желание спорить об отказе Сталина от идеи Мировой революции пропадает.
Просто Троцкий готовил Мировую революцию лозунгами и воплями на весь мир, раскрывая свои планы, на выполнение которых у него не было ни сил, ни средств, ни возможностей, а товарищ Сталин воплями воздух не сотрясал, а действовал, и эти действия были наглухо опечатаны грифом «совершенно секретно». Именно этим грифом закрывались все документы по созданию тайных кузниц, где ковался фашистский меч…
После прихода к власти в 1933 году Гитлер решил сокрушить все политические партии и движения в Германии, оставив только свою собственную, вооруженную единственно верным учением. Для сокрушения противников Гитлеру потребовался провокатор. Был подобран некий слабоумный Маринус ван дер Люббе. И в одну прекрасную ночь сгорел Рейхстаг. В руки полиции попал ван дер Люббе — факел в руках и членский билет коммунистической партии в кармане. Выходило, что коммунисты подожгли Рейхстаг, а раз так, значит, Гитлер разгромил коммунистическую партию Германии, а заодно и все остальные партии.
Но Гитлер не понял простой вещи — сам он в руках Сталина играет роль слабоумного ван дер Люббе, только в мировом масштабе. Гитлер разожжет пожар Второй мировой войны, тот самый, о котором наши отцы и деды мечтали, о котором пели пески. Потом Гитлера поймают с факелом в руках, и гитлеризм осудят в Нюрнберге. И никому из судей в голову не придет задать простой вопрос: кто же вложил в руки Гитлера факел и тот самый фашистский меч, который был выкован в СССР?
И пока товарищи коммунисты не ответили на вопрос, зачем их партия готовила фашистов к войне, мы принять довод об отказе Сталина от Мировой революции не можем.
6Снимем с полок тринадцать томов сталинских сочинений и прочитаем их еще раз. Каждый, кто сам читал, подтвердит: все, что написано после так называемой «великой октябрьской социалистической революции», — это полемика на тему, что есть полная, а что есть окончательная победа социализма.
Понять сталинскую логику легко, отдадим ему должное: он говорил понятно, а это вовсе не так просто, как кажется. Мысль Сталина: сначала мы строим социализм в одной стране, потом — и это неизбежно — во всем мире. Полная победа социализма в одной стране возможна, но она не окончательна. Окончательная победа — только в мировом масштабе.
Понятно, Сталин в своей практике никогда не доходил до чисто марксистского зверства, он не отменил семью, не отправил всех женщин в общественное пользование, не национализировал детей, в трудовых армиях ГУЛАГа содержалось очень мало людей — не более десяти процентов населения, в то время как Маркс рекомендовал — всех и навсегда. Сталинский социализм был сверхмягким вариантом марксизма — так сказать, социализм с человеческим лицом. И все же, несмотря на почти недопустимую мягкость и человечность, сталинизм оставался в рамках марксизма и социализма. Маркс формулировал свою программу четко — ликвидация частной собственности. Сталин от этой рекомендации не отклонился. Сталин частную собственность ликвидировал. А концлагеря — это неизбежное следствие ликвидации частной собственности.
Ликвидируйте ее где угодно и с удивлением обнаружите, что без концлагерей не обойтись Но, построив полный социализм в одной стране, Сталин знал, что любой контакт его подданных с тлетворной заграницей рождает врагов режима. Будущее показало, что собственная дочь Сталина при первой возможности бежать этой возможностью воспользовалась. Она согласна была жить где угодно, только не на родине мирового пролетариата.
И не будем ставить вопрос: отказался Сталин от идеи Мировой революции или нет. Поставим другой вопрос: а мог ли Сталин от этой идеи отказаться, если знал, что длительное сосуществование рядом с нормальными странами немыслимо?
Если бы Сталин и захотел отказаться от Мировой революции, то не мог бы этого сделать, ибо это равнялось поражению и самоубийству. И Сталин не отказался. Он открыто и настойчиво повторял: «Окончательная победа социализма в смысле полной гарантии от реставрации буржуазных отношений возможна только в международном масштабе» («Правда». 14 февраля 1938 г.).
