Б. Леонтьев - Третье измерение пирамиды Хеопса и Стонхенджа

Кандидат экономических наук Б. Леонтьев

Третье измерение пирамиды Хеопса и Стонхенджа

Множество предположений о назначении египетских пирамид, думается, можно разделить на доминирующие, как наиболее вероятные, и на второстепенные, вспомогательные. Считается, что они предназначались для религиозных, ритуальных и погребальных обрядов или служили обсерваториями. Не исключено, однако, что они предназначались для решения совсем других задач.

Ровные грани пирамид дают на земле четкую тень. Ее смещение можно измерить с большой точностью.

Никогда не собирался заниматься гипотезами в тех областях, где не специализируюсь. Но при поиске и описании исторических фактов для разрабатываемых в нашем институте «эффекторов» — первоисточников эффектов и «идеосфер», моделей систематизированных знаний, обнаружил, что пирамиды и Стонхендж полностью соответствуют критериям наших моделей. И совершенно неожиданно возникла весьма правдоподобная гипотеза, что они выполняли одну и ту же функцию. Кстати, датируются они одним и тем же периодом — началом III и концом II тысячелетия до нашей эры.

Аргументы в пользу ритуального назначения египетских пирамид и Стонхенджа весьма слабы, поскольку уж слишком трудоемок и громоздок ритуал. Не были наши предки столь глупы и фанатичны, как о них думают приверженцы этой версии. А мнение Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко, что пирамиды, построенные за сотни лет до новой эры, изображали христианскую Троицу, еще более несостоятельно.

Чтобы выдвигать какие-то гипотезы о прошлых цивилизациях, на мой взгляд, нужно исходить из аксиомы: наши цивилизационные предки не были глупее нас. Мы их превосходим, во-первых, уровнем знаний, накопленных веками, и, во-вторых, технически, то есть тем, что В. И. Вернадский называл ноосферой. Но не умом, не тем, что дано нам генетически. Здесь мы равны.

Второе исходное определение состоит в том, что каждому уровню знаний соответствует своя религия, которая если не актуализируется, то отмирает, меняется на новую. Из истории хорошо известны попытки поставить знания позади религии — их осветили костры инквизиции. Позже история расставила все по местам: знания первичны, религия вторична. Но еще жрецы тех лет, создавая устойчивую религию и завоевывая умы, решали наиболее актуальные научные задачи. На этом базируется наша гипотеза.

Великие сооружения строились под великие задачи, и там нет изначально какого-то надуманного, сверхъестественного предназначения. В ритуальных целях ими стали пользоваться позже. Известно, что великие идеи, равно как и люди, всегда обрастают сплетнями и легендами. То же и здесь: чем глубже в историю, тем больше сверхъестественного и загадочного.

Главное назначение египетских пирамид, а равно и Стонхенджа, одинаково — это первые в мире крупные измерительные приборы для определения циклов движения Солнца на небосводе больше годичного. Прочие астрономические измерения для этих сооружений были функцией сопутствующей.

И египтяне и британцы знали только о двух солнечных циклах — суточном и годичном. Если есть два цикла, то, скорее всего, есть и третий! Каков он? Ответив на него, можно более точно корректировать все календари и вообще знать, что ожидает человечество спустя столетия и тысячелетия. Было ясно, что годы и десятилетия систематических наблюдений за Солнцем не дадут ответа на этот вопрос. Нужны более длительные наблюдения.

Огромные приборы мы строим и сегодня. Это гигантские радиотелескопы и синхрофазотроны, позволяющие накапливать новые массивы знаний. Каждой эпохе свойственны свои научные задачи и свои инструменты их решения.

В то время и в Египте и в Британии обожествлялись неодушевленные объекты природы. От Солнца зависит все живое на Земле, поэтому статус самого главного божества в ту языческую эпоху ему был обеспечен. Познать секреты «бога» — значит, приблизиться к нему, стать с ним в чем-то вровень. Таковы, скорее всего, были установки жрецов, выполнявших в то время функции мудрецов, политиков, ученых и религиозных деятелей. Жрецы были людьми самыми образованными, любознательными и творческими. На них лежала ответственность за предсказание будущего и укрепление своей религии. Поэтому их больше волновали циклы Солнца, учитывая его влияние, чем положение звезд.

Уровень знаний о циклах движения Солнца на небосводе на тот период и в Египте и в Британии был примерно одинаков. Кстати, он не слишком сильно отличается от современного, поскольку о других солнечных циклах мало кто из неспециалистов знает. И тогда и сегодня было известно, что у Солнца, по сути, два цикла движения на небосводе — суточный и годичный, обусловленные вращением Земли и ее обращением вокруг Солнца. Месяцы, по-видимому, появились от лунных циклов и от потребности делить на части год, а недели — от потребности дробить месяцы. Двенадцатигодичные циклы восточного календаря, скорее всего, связаны с циклами в растительном и животном мире, которые сегодня соотносят с активностью Солнца.

Мы знаем, что период обращения Солнца вокруг центра Галактики составляет 200 млн лет. Но как влияет на нас этот цикл, можно только предполагать: до его завершения не доживут даже наши потомки. Поэтому эта тема для нас не столь актуальна.

Но для египтянина и британца начала второго тысячелетия до нашей эры, очевидно, существовала загадка: на сколько смещается Солнце от точек восхода и заката в течение ста, пятисот и тысячи лет? По величине смещения можно попытаться определить так называемый третий цикл, а если повезет, то и четвертый. Но было известно, что точки восхода и заката не смещаются с годами. Поэтому, чтобы упростить решение этой крайне важной и сложной задачи, нужно регулярно измерять длину и положение тени от какого-то репера, то есть от неподвижного и устойчивого предмета. Такими реперными точками и линиями на пирамиде служат ее вершина и грани, а в Стонхендже — его столбы.

План Стонхенджа. Черными кружочками обозначены, камни, белыми — лунки.

Чтобы решить эту задачу, необходимо для чистоты измерения и доказательных экспериментов сделать следующее:

— выбрать открытое место, где не мешают проведению многолетних и многовековых исследований ни горы, ни землетрясения, ни растительность;

— построить вдали от жилья, чтобы не вмешались случайные конкуренты — догадливые и любознательные соседи.

При этом измерительный прибор должен быть очень тяжелым, чтобы ни стихия, ни правители будущих веков, ни завоеватели не смогли его разрушить, поскольку срок окончания эксперимента неизвестен.

Кроме того, нужна высокая точность измерения отклонений Солнца от точек, зафиксированных ранее, поэтому сооружение должно быть большим, иметь строгую геометрию, ровные грани, дающие четкую границу тени.

Осуществление всего этого требует огромных затрат материальных, финансовых и людских ресурсов, которые мог позволить себе только правитель. Поэтому понадобилась легенда, способная возбудить его тщеславие и сподвигнуть на огромные траты и титанический труд подданных. И такую легенду создали, связав с самым дорогим и бесценным, что есть у любого смертного, — с долгой и счастливой жизнью, а то и бессмертием.

По этой легенде, сразу после разгадки тайны бога-Солнца фараон должен воскреснуть, а пирамида разверзнуться. Но и в новом мире фараон должен быть как минимум фараоном, а как максимум богом. Поэтому его «упаковывали» в саркофаг со всеми атрибутами власти, а заклинания на стенах служили защитой от незваных гостей. Скорее всего, существовали четыре «правды», или легенды: одна — для жрецов, другая — для фараона, «инвестора» эксперимента, третья — для строителей, четвертая — для народа. К сожалению, до нас не дошли документальные подтверждения этих легенд, хотя, скорее всего, они были, и письменные, и устные.

Заинтересованы в построении этих огромных сооружений были все. Разгадать новую и «самую главную» тайну Солнца для правителя означало приблизиться к божеству, получить бессмертие; жрецам гарантировало всегда оставаться у власти и передавать свой титул по наследству. Строители прославляли в веках себя, свое имя, свое царство и свой род, а народ надеялся стать избранным и самым могущественным, попасть под вечное покровительство бога. При этом каждый оставался при своих интересах, идея возбуждала всех.

Здесь мы имеем дело с гениальной постановкой весьма важной и перспективной задачи и гениальным исполнением ее решения, если учитывать уровень знаний о Солнечной системе и Вселенной того времени. И число пирамид не играет роли: каждый фараон хотел стать если не первым, то уж далеко не последним. Но победителем, пожалуй, стал Хеопс.