Морис Симашко - Искупление Дабира

Симашко Морис

Искупление Дабира

Морис Симашко

ИСКУПЛЕНИЕ ДАБИРА

Я же, взявшись за сей труд, хочу воспроизвести историю полностью и вымести прах из всех углов и закоулков, дабы ничто из происходившего не осталось сокрыто

Абу-л-фазл Баихаки

* ПРОЛОГ *

I. ВАЗИР

Да, он сделал правильно, что надел этот халат -- строгий халат простого писца-дабира с прямыми рукавами и прямыми, без всяких закруглений, полами. Лишь тяжелая золотая чернильница на ремешке, висящем через шею, определяла его место в государстве. И как только надел он этот халат, сердце опять забилось ровно, правильными, размеренными ударами.

Уже пять недель, начиная с седьмого дня месяца Тир по эре Величайшего Султана, сердце у него билось неправильно. Не потому, что он, Великий Вазир, уходил оя-дел государства. Сановники, как и правящие дома, приходят на смену друг другу по воле бога, ибо все в его руках. Но если это происходит без серьезной провинности с их стороны, то делается в установленном порядке. Низам ал-Мульк его титул, и Величайший Султан в таких случаях сам высказывает своему первому рабу согласие с его желанием оставить поводья правления. Но без страха глядящий в глаза дикому тюрку-карлуку с кривым клычем 1 в руке султан Малик-шах струсил, как обычно, передать собственными устами такое решение ему -- своему вазиру. Туграи -- Хранителю Печати поручил он это сделать. Тот, безусловно, один из немногих, тоже имеющих право на нисбу ал-Мульк, но даже равным не положено объявлять друг другу султанскую волю. Туграи же в здании государства не равен вазиру. Он лишь одна из колонн, в то время как вазир -- купол законности и порядка.

Это был зримый перебой в размеренном круговращении, по воле бога вот уже тридцать лет установленном в доме Сельджуков2 им, Абу Али аль Хасаном ибн Исхаком из Туса, кому определено имя Низам ал-Мульк -- "Устроение Государства". А разве "государство" не от слова "государь", как бы ни пытались затуманить это ясное понятие некие многоумные имамы... Вот тогда и застучало у него сердце...

----

1 К л ы ч -- тюркская сабля

1 Сельджуки-- тюркская (тукменская) династия, установившая в XI веке свою власть над Передним и Средним Востоком.

II. ВАЗИР (Продолжение)

Так оно и должно было происходить. Два месяца уже находился он здесь, в Мерве, а там, при доме султана в Исфагане, великий мустауфи Абу-л-Ганаим, чей титул Тадж ал-Мульк, не терял зря времени. Сам Малик-шах обычно не придавал значения речам мустауфи. Но была Тюрчанка...

Это, конечно, Абу-л-Ганаим предложил направить на должность шихне-коменданта -- Мерва бывшего гулама1 Кудана. Мерв-аш-Шахиджан, город царей от сотворения мира, отдавался во власть безродного раба, чья сила лишь в извечной гаремной слабости. Со стороны мустауфи это было продвижение слоном на чужое поле. Он ведь знал, что раисом Мерва, пасущим стадо подданных-райятов от лица государства, здесь Осман ибн Джа-мал -- внук Великого Вазира. Но настолько ли тонок му-етауфи, чтобы преугадать еще там, в Исфагане, то, что потом случилось?..

Новоиспеченный эмир Кудан, опять получивший вне очереди высший знак "Опора Султана" и третий золотой пояс, прибыл в Мерв с полутысячей гуламов и только на следующий день явился к нему, Великому Вазиру, для целования руки. В красивых выкаченных глазах его была наглость. К Осман-раису, приходившемуся ровесником, бывший гулам вовсе не зашел. Это было явное нарушение порядка, ибо власть шихне относится к одному лишь войску, а во всем другом он обязан принимать слово раиса, тем более если раис из семейства вазира государства. Нельзя давать войску власти над райятами, ибо с этого начинается падение державы...

Уже через день стало известно, что Кудан всю ночь накануне пил вино со своими гуламами. Осман-раис тотчас же пришел за советом. И тут он. Великий Вазир, прислушался к своему чувству неприязни по отношению к удачливому гуламу. Он согласно кивнул головой Осман-раису. Неужто мустауфи был способен предвидеть этот неосторожный кивок?..

----

1 Гулам-- привилегированный раб -- воин или слуга

К полудню новый шихне Кудан-эмир ехал с десятком гуламов в пригород--рабат, где стояло войско. У Ворот Знаменосца его остановил мухтасиб -- Надзиратель Веры, с которым было полсотни стражников. Именем Величайшего Султана он предложил находившемуся там же судье -- казию -принюхаться к выдыхаемому эмиром воздуху, и старый казий пошатнулся от богопротивного запаха. У Кудан-эмира отобрали оружие и заперли в подполье при цитадели--кухандизе. На другой день его выпустили, но весь Хорасан уже знал об унижении мерв-ского шихне.

Предстояло по этому поводу долгое и трудное объяснение. Кудан-эмиром, как стало известно, сразу же была послана пространная жалоба в Исфаган. Однако приезд султанского дома в Мерв на поклонение могилам отцов ожидался лишь к концу лета, когда хотя бы ночи станут прохладными в Хорасане. И он, Великий Вазир, продолжал заниматься тем важным делом, из-за которого оставил столицу и приехал сюда в самое жаркое время года. Ядовитая паутина опутала мир, и нити ее прощупывались здесь, в Мерве...

Но Величайший Султан неожиданно прибьы в Мерв в середине лета со всем своим домом, и это показало, что ничто уже не может противостоять неукротимым стремлениям Тюрчанки. Прискакавшие на два дня раньше хаджиб Дома и главный евнух Шахар-хадим со своими людьми привели в порядок подземную дворцовую сардобу с водой, наладили выделку льда, промыли листья в загородном саду, спустили в хаузы лодки для гуляния. Султан, как в юные годы, посветлел лицом, увидев его, своего учителя и вазира. Явная радость встречи читалась в его зеленых глазах. Но в ту же минуту Малик-шах беспокойно посмотрел по сторонам...

Все происходило потом, как много раз до этого. Передать слова неудовольствия Величайшего Султана своему вазиру явились два носящих однозначный титул: великий туграи Маджд ал-Мульк и воинский казначей-ариз Шараф ал-Мульк. С ними были доверенные люди Дома -- надимы и личный хаджиб ' султана -- эмир Йяльберды.

----

1 Хаджиб-- ответственный за определенную сторону придворной жизни

Туграи поцеловал львиную печать, которую сам и накладывал, надломил ее с двух сторон и развернул султанское послание. Как и положено, в нем не назывались имена и конкретное деяние. Но уже не в одном Хорасане, а во многих местах державы, от Дамаска до Хорезма, говорили о ссоре любимого султанского гула-ма и мервского раиса, приходившегося внуком самому вазиру. Все ждали, чем это закончится...

Великий туграи умел читать. Голос его не повышался и не понижался, глаза смотрели в текст, но зрачки не бегали от одного края листа до другого. Настоящий сановник должен дословно помнить послание султана, какой бы длины оно ни бьшо. Впрочем, и сам он, кому было адресовано это послание, еще с вечера знал его наизусть.

"Если ты являешься соучастником со мной в царстве и если твоя рука наравне с моей участвует в правлении, то у этого есть основание..."

Соучастником в царстве... Неистовый Алп-Арслан, предчувствуя раннюю смерть, самолично просил его не оставлять без поддержки и наставления своего порывистого наследника. Одиннадцать лет было тогда этому укоряющему его сейчас султану. Алп-Арслан надел на голову мальчика зубчатую корону, посадил его в свое седло и прошел перед войском, ведя в поводу коня. Клятву верности сыну взял он с эмиров и хутбу -- упоминание его имени рядом с именем бога -потребовал читать в пятничной молитве в Багдаде. А после этого подвел нынешнего султана к нему. "Когда я уйду из этого мира, он будет тебе отцом!" -- сказал Алп-Арслан сыну своему Малик-шаху.

И когда по воле бога произошла смерть Алп-Арсла-на, разве не ухватился беспомощно за полу его халата тогда уже восемнадцатилетний султан! Войско, лишенное узды, сразу же протянуло руки к деньгам и имуществу райятов. "Кроме Низам ал-Мулька, никто не препятствует новому султану, чтобы давал нам деньги!"-- говорили все -- от военачальника-сюбаши до гулама-пер-вогодка. Пришлось добавить войску семьсот тысяч динаров жалованья, но из султанской казны. Он разъяснил наследнику всю опасность прямого кормления войска с райятов, минуя государство. "Все дела -- большие малые -- я предоставил тебе. Ты отец!" -- вскричал тогда Малик-шах. А он, как от века принято в государстве, потребовал у нового султана письменного подтверждения своих особых прав Великого Вазира. И Малик-шах, помня слова отца, написал все необходимое и в дополнение ко многим милостям дал ему в пожизненное владение родной его город Туе с округом -рустаком -- и всеми причитающимися доходами. Двадцать лет назад это было...

". .Если же ты -- заместитель и находишься под моей властью, то тебе следует придерживаться границ подчинения и заместительства..."

Нет, он знает эти границы, ибо древнее слово "султан" означает "единство власти", и не может никто в государстве подменять султана. И когда поднимало голову непослушание среди братьев нового султана, то разве преступал он границу заместительства в своих советах? Первый его спор с султаном произошел из-за семи тысяч конных гуламов, которых решил тот уволить из войска в Рее, чтобы сэкономить деньги. С утра до ночи разъяснял он молодому султану невыгодность этого дела. "Среди этих, кого увольняешь, нет ни писца, ни торговца, ни портного, -- говорил он. -- Нет ни одного из них, у которого кроме воинского умения было бы ремесло. Куда им деваться? Если они будут уволены, то кто гарантирует, что не выставят из себя кого-нибудь и не скажут: вот наш султан! И будут нам от них хлопоты, а пока справимся с ними, выйдет у нас денег во много раз больше, чем идет теперь на их содержание!"