Ален Демюрже - Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров

Ален Демюрже

ЖАК де МОЛЕ

ВЕЛИКИЙ МАГИСТР ОРДЕНА ТАМПЛИЕРОВ

«Quar nous navons Volu ne Volons le Temple mettre en aucune servitute se non tant come Il hy affiert».

(Ибо мы не хотели и не хотим, чтобы Храм был поставлен на какую-либо службу, кроме той, каковая ему надлежит.)

Пуатье, 10 сентября 1307 года.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Что известно о Жаке де Моле, последнем магистре ордена Храма, двадцать третьем, если начинать отсчет с основателя ордена в 1120 г. — Гуго де Пейена? На самом деле очень мало, а о двух третях жизни — почти ничего.

Орден Храма был первым военно-монашеским орденом западного христианства. Это был орден, куда вступали, произнося обет, где жили по уставу, где служили мессу и читали часы. Но вместо того чтобы предаваться созерцанию и постижению дела Божия (opus Dei), как в бенедиктинском и цистерцианском орденах, там занимались военным ремеслом на службе Богу и его церкви. Понятие «рыцарь Христа» (тiles Christi), имевшее долгую историю, в конечном счете целиком соотнесли с этой новой формой религиозного служения.

Повод к ее появлению дали крестовые походы: защита паломников, которые посещали Иерусалим, освобожденный от неверных, как в те времена называли последователей мусульманской религии, а потом военная оборона латинских государств Востока, основанных в ходе первого крестового похода в 1098-1099 гг., объясняли создание этого нового института.

Первоначально появившись на свет в пристройках мечети аль-Акса на горе Мория (или Храмовой), новый орден принял название «Бедных рыцарей Христа храма Соломона». Он получал дары как на Востоке, так и на Западе и смог образовать по всему христианскому миру сеть командорств, объединенных в бальяжи, а позже в провинции, которые все подчинялись власти магистра и сановников, обосновавшихся сначала в Иерусалиме, а потом, в XIII в., когда Иерусалим был потерян, в Акре. В подражание ордену Храма возникли другие ордены — на Востоке (Госпиталь, тевтонцы), в Испании (Калатрава, Сантьяго и т.д.) и на Балтике, где поселились тевтонцы, включив позже в свой состав мелкие ордены рыцарей Христа, а также Добринский и Меченосцев.

Жак де Моле, родившийся приблизительно в 1245-1250 гг., вступил в орден Храма в 1265 г. и стал великим магистром в 1292 году. К этому моменту франков, или латинян, окончательно изгнали из Святой земли: за год до того, в 1291 г., Акра и последние крестоносные крепости попали в руки мамелюкских султанов Египта и Сирии. Свои должностные обязанности Жак де Моле исполнял на Кипре вплоть до рокового дня, когда, прибыв во Францию для бесед с папой, он, как и все братья его ордена, оказался жертвой французского короля Филиппа Красивого. Тамплиеры были арестованы в 1307 г., орден упразднен в 1312 г., и Жак де Моле погиб на костре 11 или 18 марта 1314 года.

О Жаке де Моле, как я сказал, известно немногое. Однако документы существуют, и сведения, часто лапидарные, неточные, косвенные, позволяют мелкими мазками набросать биографию этого человека, которая будет не столь уж краткой. Для того периода, когда он стал отвечать за судьбы ордена Храма, можно выделить основные черты его деятельности; даже не требуя от источников слишком многого и не подгоняя решение под ответ, удается разглядеть мастерство Жака де Моле в руководстве и управлении орденом Храма в течение двадцати последних лет.

Рассказ о событиях, в которые были вовлечены орден Храма и его руководители, излагают прежде всего хроники того времени. Хроника Тирского Тамплиера, который был секретарем великого магистра Гильома де Боже, но притом тамплиером, — главное произведение, которое позволяет познакомиться с этим периодом. Позже эту хронику продолжил Амади, а потом Флорио Бустрон, добавившие некоторые детали. Ценные сведения дают и западные хроники — Гильома де Нанжи и ее французское продолжение, хроники итальянских городов и хроника Виллани, монастырские хроники из Англии или стран империи.

К ним добавляются эпистолярные документы. Архивы Арагонской короны в Барселоне богаты различными письмами, содержащими неопубликованные сведения, которые, однако, надо тщательно проверять, потому что часто это данные из вторых рук. Среди них есть и написанные Жаком де Моле: две памятных записки, составленных великим магистром по просьбе папы Климента V, одна о крестовом походе, другая о проекте объединения орденов, и к ней прилагается тонкая пачка писем на латыни и французском, из которых я в приложении собрал импровизированный корпус текстов. Присутствуют также если не ответы на эти письма Жака де Моле, то, во всяком случае, письма, адресованные ему, которые пополняют наши знания. Такая переписка иногда приобретает личный характер, и тогда ее ценность состоит в том, что через нее можно попытаться постичь личность великого магистра. Папские архивы, которые доступны через посредство Реестров папских писем, составленных под эгидой Французской школы в Риме, также содержат много сведений, которые следовало бы дополнить, обратившись к оригиналу.

Наконец, остаются протоколы допросов тамплиеров в ходе процесса — прежде всего допросов Жака де Моле (пять протоколов), а главное, всех, где упоминается его имя и порой рассматривается его деятельность. Это главнейший источник, но использовать его нелегко. Представьте, что историю писали бы только по полицейским рапортам, протоколам судебных следствий или по документальным источникам, составленным исключительно по памяти. А ведь материалы процесса ордена Храма и есть всё это вместе взятое. Это полицейско-политическая интрига: верить Гильому де Ногаре все равно что верить прокурору Вышинскому или сенатору Маккарти. Эти допросы вели палачи, а потом инквизиторы с единственной целью — чтобы все допрашиваемые оказались виновными. Наконец, огромная часть показаний допрошенных сделана по памяти: сколько фактов было искажено, помещено в неверный контекст, неверно датировано? Конечно, зерно истины есть, но что за зерно и какой истины?

Как извлечь из этого массива породы многочисленные крупицы правды, которые она содержит? Все историки, интересовавшиеся историей ордена Храма и его трагического конца, очень остро ощущали эту проблему. Но они (и я тоже) всегда применяли к ней следующую схему: виновны тамплиеры? Или невиновны? Если да, материалам процесса можно доверять, если нет — нельзя. В настоящее время в среде историков намечается новая тенденция: сосредотачиваться на текстах и искать в них противоречия, недостатки, ошибки, которые многочисленны, но также и ту долю истины, какая там есть; скрупулезно анализировать ход процессов против тамплиеров и также выявлять различные интересы и цели их участников: папа и его судьи (папские комиссии) подходили к вопросу о заблуждениях ордена Храма иначе, чем королевские судьи и их союзники из инквизиции, они преследовали разные цели, потому что первые хотели искоренить злоупотребления ордена, а вторые — уничтожить его как еретический, идолопоклоннический, безнравственный, ненужный и еще бог знает какой!

Что же до самих допрашиваемых тамплиеров, они хотели спасти свою шкуру!

В такой ситуации слепо доверять их показаниям было бы очень наивно. И тем не менее эти показания существуют!

Чтение книги Барбары Фрале «L`ultima battaglia dei Templari» [Последняя битва тамплиеров], которая вышла в 2001 г. и с которой я познакомился, работая над этим трудом, в конечном счете убедило меня принять во внимание все эти «сомнительные» документы — сомнительные потому, что были составлены по памяти (и под пыткой), по слухам и сплетням, по свидетельствам тех, кто это слышал от тех, кто это слышал от тех, кто знает… Как можно отвергать свидетельства многочисленных «наблюдателей» (назовем так послов, случайных информаторов, отчасти или полностью безымянных авторов, писавших письма из Парижа и Пуатье), которые вели переписку с королем Арагона, с тамплиерами или другими монахами своих государств и которые приводят сведения, явно не поддающиеся проверке по другим источникам, и принимать за чистую монету показание тамплиера в ходе процесса, которое так же невозможно проверить, потому что оно уникально?

Если я говорю «принять во внимание», это не значит «принять на веру»; но, во всяком случае, сначала я должен был проверить показание, каким бы оно ни было, а только потом мог его отвергнуть. Надеюсь, читатель поймет, почему мне порой, чтобы решить какой-то вопрос, приходилось далеко отступать от темы. Хуже всего, что, возможно, иногда я делал неправильный выбор!

Правда, и Жак де Моле не упрощал мне задачи. Я признателен ему за отдельные письма, в большинстве сохранившиеся в Барселоне, которые отражают личность, очень непохожую на того слабого человека, каким нам обычно его изображают. Но после первых и очень кратких начальных признаний он предпочел умолкнуть на время дальнейшего процесса. Когда читаешь протоколы допросов тамплиеров папскими уполномоченными в 1310–1311 гг., в голову приходит мысль, что — даже если не воспринимать их материалы как истину в последней инстанции — Жак де Моле тут мог бы многое объяснить нам о своем ордене и о себе самом. Все равно бы, конечно, понадобился отбор, но какая жалость, что он избрал неверную систему защиты.