Василий Ян - Голубые дали Азии (Записки всадника)

Ян Василий

Голубые дали Азии (Записки всадника)

Василий Григорьевич ЯН

ГОЛУБЫЕ ДАЛИ АЗИИ

(Записки всадника)

________________________________________________________________

СОДЕРЖАНИЕ:

I. "К ДАЛЕКИМ ГОРИЗОНТАМ"

1. ВПЕРЕДИ - НЕОБЫЧАЙНОЕ!

2. ПАНСИОН МАДАМ ГИТАР

3. ГОРОДОК-КРЕПОСТЬ

4. "СТАРЫЕ ЗАКАСПИЙЦЫ"

5. КАПИТАН ЙОМУДСКИЙ И МЕРГЕН-АГА

II. "ЗАКАСПИЙСКАЯ ОКРАИНА"

1. "ГЕНЕРАЛ-РАКЕТА"

2. "БЕЛАЯ СМЕРТЬ"

3. ВДОЛЬ ПЕРСИДСКОЙ ГРАНИЦЫ

4. СЦЕНЫ АСХАБАДСКОЙ ЖИЗНИ

5. КОНЕЦ КАРЬЕРЫ СУБОТИЧА

6. "ШУТКА" ГЕНЕРАЛА КОВАЛЕВА

III. "ЧЕРЕЗ СЫПУЧИЕ БАРХАНЫ"

1. КАРАВАННОЙ ТРОПОЙ

2. АЛЧНОСТЬ АЛЛА-НИЯЗА

3. У МЕРТВЫХ КОЛОДЦЕВ

4. ПОСЛЕДНИЕ ПЕРЕХОДЫ

IV. В ХИВИНСКОМ ХАНСТВЕ

1. АУДИЕНЦИЯ У ЕГО СВЕТЛОСТИ ХАНА

2. ХАНСКАЯ ТЮРЬМА

3. УСОВЕРШЕНСТВОВАННОЕ ОРУЖИЕ

V. ЖИЗНЬ УШЛА ОТСЮДА

1. АМЕРИКАНСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

2. "НА СВОЙ СТРАХ И РИСК"

3. НАШ КАРАВАН

4. "АЛЛАХ НАС НЕ ПОКИНУЛ!.."

5. НОВОГОДНИЙ СОН

6. ЛЮТАЯ ПУСТЫНЯ

7. ПРАВИТЕЛЬНИЦА НАРОДА ЛЮТИ

8. "ЗАДЕРЖАТЬ ДЕРЗКИХ ПУТНИКОВ!"

9. КРЕПОСТЬ ЯЗЫЧНИКОВ

10. КЛАДОВАЯ ВПЕЧАТЛЕНИЙ

________________________________________________________________

I. "К ДАЛЕКИМ ГОРИЗОНТАМ"*

1. ВПЕРЕДИ - НЕОБЫЧАЙНОЕ!

Еще в 1900 году, будучи в Лондоне, я получил письмо от старшего брата Дмитрия** из Китая.

_______________

* "Голубые дали Азии" записаны со слов писателя, по его желанию

доработаны, дополнены, снабжены примечаниями М. В. Янчевецким; (см.

"От составителя" к четвертому тому собрания сочинений В. Яна в

четырех томах).

** Д. Г. Я н ч е в е ц к и й (1872 - 1942) - востоковед,

журналист, в ту пору работавший в русских газетах Хабаровска и

Порт-Артура.

Брат писал, что генерал Суботич*, у кого он одно время служил, после окончания маньчжурского похода назначен начальником Закаспийской области**, ищет энергичных сотрудников, и советовал этим случаем воспользоваться: ехать в Азию, указывая, что "будущее России в Азии".

_______________

* Д е а н  Й о в а н о в и ч  С у б о т и ч (1852 - 1920), родом

серб, русский генерал, окончил Академию Генерального штаба, участник

русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг., служил на Кавказе, затем на

Дальнем Востоке, где был начальником Приамурской области и

Квантунского полуострова; командовал южноманьчжурским отрядом русских

войск в походе из Порт-Артура на Мукден в 1899 г.

** Закаспийская область (где ныне Туркменская ССР) входила в

образованный в 1886 г. Туркестанский край; там еще были

Сырдарьинская, Семиреченская, Ферганская, Самаркандская области.

Хивинское ханство и Бухарский эмират; в Ташкенте находился

генерал-губернатор Туркестанского края.

Я решил принять совет брата.

Это решение вызвало далеко идущие последствия, наложившие отпечаток на всю мою жизнь и творчество. Так я из "пешехода" превратился во "всадника"...

Однако отъезд в Среднюю Азию осуществился лишь спустя полтора года после возвращения из Англии. Суботич задержался на Дальнем Востоке, а затем уехал в продолжительный отпуск за границу.

Вернувшись в Россию, я продолжал "скитания" по ней и подготовил к изданию свою первую книжку*.

_______________

* В. Я н ч е в е ц к и й. Записки пешехода. Ревель (Таллинн),

1901.

Наконец, узнав из газет, что Суботич перед отъездом в Асхабад*, к новому месту службы, находится в Петербурге, осенью 1901 года я приехал туда из Ревеля, где жил у своих родителей, но генерала уже не застал.

_______________

* А с х а б а д - прежнее название города Ашхабада, столицы

Туркменской ССР; основан на месте туркменского поселения в 1881 г.

как военное укрепление и центр Закаспийской области.

Меня приветливо приняла генеральша, носившая величественное имя Олимпия Ивановна* и обладавшая не менее величественной внешностью. Генеральша сказала, что "они с мужем оба любят Дмитрия Янчевецкого, проделавшего вместе с генералом трудный поход через Маньчжурию, и с удовольствием будут иметь своим сотрудником его брата".

_______________

* О. И. С у б о т и ч - дочь одного из героев обороны

Севастополя в войну 1853 - 1854 гг., защитника 4-го бастиона,

инженер-капитана Бережникова; в Закаспии она много сделала для

улучшения здоровья и просвещения туркменского населения, шефствуя над

организацией больниц, приютов, школ, библиотек и т. п. в области.

После этого разговора состоялся обмен телеграммами с Суботичем, и тот подтвердил свое согласие на мой приезд в Асхабад.

Еще несколько недель я пробыл в Ревеле, пока наконец получил официальное извещение о своем назначении и "прогонные" на путь следования к месту службы.

На эти деньги я заказал себе форму чиновника канцелярии начальника области и для большей парадности купил в антикварном магазине великолепную шпагу в лакированных ножнах, как мне казалось, украшавшую некоего придворного кавалера эпохи Елизаветы Петровны и побывавшую не на одной дуэли.

На этот раз мои родители были довольны: это все-таки была "служба", а не "бродяжничество", хотя по тем временам где-то "очень далеко" и опасная, в стране "песков и отрубленных голов", как назвал Среднюю Азию один путешественник в своей весьма популярной тогда книге*.

_______________

* В. Н. Г а р т е в е л ь д. Среди сыпучих песков и отрубленных

голов. Путевые очерки Туркестана. М., 1914.

Вскоре, полный радужных надежд, с легким багажом, фотографическим аппаратом и ящиком масляных красок, я выехал в Азию скорым поездом Петербург - Баку.

Подъезжая к Кавказским горам, я, конечно, воображал себя Печориным, ждал необычайных переживаний и приключений и ощутил первые волнующие минуты, увидев далекие синие ущелья и горцев в черкесках и бурках.

Из Петербурга я выехал в конце декабря 1901 года, в лютый мороз, - в тот год была очень суровая, снежная зима, а в Баку было удивительно тепло. Сияло яркое солнце, сильный ветер выплескивал высокие, пенистые волны на песчаный берег, у которого в ожидании пассажиров дымил пароход.

Пароходная линия Баку - Красноводск была очень оживленным путем, и по нему в обоих направлениях двигались суда "Восточного пароходства", "Общества "Кавказ и Меркурий"" и других судовладельцев, занятых перевалкой грузов и перевозкой пассажиров, следующих из Средней Азии на Кавказ, в Россию, и обратно.

Не задерживаясь в Баку, я пересек Каспийское море и на другой день, ранним утром, впервые увидел приближающиеся берега Средней Азии.

Меня поразили необычайно нежные тона песчаных отмелей, пологих гор и моря - светло-розовые и бирюзовые. Близ скалистого берега плыли узкие, длинные, черные рыбачьи лодки, под ромбическими парусами, вовсе не похожие на рыбачьи суда, какие привык я видеть на Балтийском море и у берегов Англии.

Пароход причалил в Красноводске*, бывшем тогда совсем небольшим поселением с немногими крохотными домами, в которых жили русские военные и чиновники, а также торговцы - персы и армяне.

_______________

* Красноводск был основан в 1869 г. кавказскими войсками

генерала Столетова как военное укрепление, на месте которого возник

город, откуда в 1880 г. началось строительство Закаспийской ж. д.

У лавок стояли, держа в поводу коней, рослые кочевые туркмены в красных полосатых халатах и очень высоких мохнатых папахах, чей бараний мех свисал на глаза. Здесь же были кочевые киргизы, приехавшие за товарами в город на верблюдах с полуострова Мангышлак.

Поезд узкоколейной железной дороги (его вагоны были выкрашены в белый цвет, чтобы отражать солнечные лучи и не перекаляться) медленно повез меня к Асхабаду, мимо очень невысоких гор, называвшихся Большие Балханы.

Стоя на площадке вагона, я то смотрел на лиловые тени гор, то не мог оторвать взгляда от разворачивавшейся с другой стороны поезда бескрайней панорамы желтых барханов пустыни Каракум.

Железная дорога была проложена до Ташкента, хотя переправлялись через Амударью у Чарджуя (Чарджоу) долгое время по деревянному временному мосту, поставленному на деревянных быках*.

_______________

* Этот мост благополучно простоял 14 лет, пока в 1901 г. не был

заменен величайшим тогда в России железным мостом, как говорили про

него, "в полторы версты длиною".

2. ПАНСИОН МАДАМ ГИТАР

Встретивший меня на вокзале по приезде в Асхабад жизнерадостный человек в черкеске предложил остановиться в "самой лучшей гостинице города" на выбор - "Лондонской", "Центральной", "Петербургской", "Московской", "Пушкинской"... Когда я спросил, нет ли гостиницы поскромнее, он ответил: "О! Конечно! Тогда я вас провожу в "Парижские номера"!.."

Экипаж отвез нас в тихую, залитую солнцем улицу, где медленно проходил караван верблюдов. Крытая веранда тянулась вдоль низкого, выбеленного известью дома, за ним виднелись верхушки тополей и карагачей.

Меня любезно встретила молодящаяся француженка - мадам Ревильон, по прозвищу "мадам Гитар", необъятных размеров, говорившая хриплым, низким голосом на ломаном русском языке. Она никогда не расставалась с папиросой, закушенной в углу рта, и смеялась протодьяконским басом.