Михаил Сарапов - Английский для смелых. Истории о духах и привидениях / Great Ghost Stories

 William Whitehead, Fellow of Emmanuel College, in the University of Cambridge, became Vicar of Stoneground in the year 1731. The annals of his incumbency were doubtless short and simple: they have not survived. In his day were no newspapers to collect gossip, no Parish Magazines to record the simple events of parochial life. One event, however, of greater moment then than now, is recorded in two places. Vicar Whitehead failed in health after 23 years of work, and journeyed to Bath in what his monument calls ‘the vain hope of being restored’. The duration of his visit is unknown; it is reasonable to suppose that he made his journey in the summer, it is certain that by the month of November his physician told him to lay aside all hope of recovery.

Then it was that the thoughts of the patient turned to the comfortable straggling vicarage he had left at Stoneground (тогда-то и обратились мысли больного к широко раскинувшемуся уютному приходу, оставленному им в Стоунграунде; to straggle – быть беспорядочно разбросанным), in which he had hoped to end his days (в котором он надеялся завершить свои дни). He prayed that his successor might be as happy there as he had been himself (он молил /Бога/, чтобы его преемник был так же счастлив там, как он сам; to pray – молиться). Setting his affairs in order, as became one who had but a short time to live (приведя в порядок свои дела, как и подобает тому, чьи дни сочтены: «который имеет лишь короткое время, чтобы жить»), he executed a will, bequeathing to the Vicars of Stoneground, for ever, the close of ground he had recently purchased (он составил завещание, в котором передал навсегда викариям Стоунграунда права собственности на участок, который он недавно приобрел; to execute – осуществлять, выполнять; оформлять /документ/; to bequeath – завещать; close – зд.: огороженное место; территория, прилегающая к собору) because it lay next the vicarage garden (потому что тот лежал по соседству с садом дома, который он занимал по должности; vicarage – дом приходского священника). And by a codicil, he added to the bequest his library of books (дополнительным распоряжением он добавил к завещанию свою библиотеку: «библиотеку книг»; codicil – дополнительное распоряжение, добавление /к духовному завещанию/; bequest – акт завещания). Within a few days, William Whitehead was gathered to his fathers (не прошло и нескольких дней, как Уильям Уайтхэд почил вечным сном; within – зд.: не позднее; в течение; to gather – собирать; to be gathered to one’s fathers – отправиться к праотцам, скончаться).

A mural tablet in the north aisle of the church, records, in Latin (на табличке на стене в северном приделе церкви увековечены, на латыни; mural – стенной; to record – записывать, регистрировать; свидетельствовать, являться памятником; оставлять след, увековечивать), his services and his bequests (его заслуги и завещанное им имущество; service – служба, занятие, работа; помощь, одолжение, услуга; bequest – наследство), his two marriages (его два брака), and his fruitless journey to Bath (и его не принесшая результата поездка в Бат; fruitless – бесплодный; fruit – плод, фрукт). The house he loved, but never again saw, was taken down 40 years later (дом, который он любил, но никогда больше не увидел, был снесен сорока годами позже), and re-built by Vicar James Devie (и построен заново викарием Джеймсом Деви). The garden, with Vicar Whitehead’s ‘close of ground’ and other adjacent lands, was opened out and planted, somewhat before 1850, by Vicar Robert Towerson (сад, включая участок викария Уайтхэда и другие прилежащие земли, был открыт /для пользования/ и засажен, примерно перед 1850 годом, викарием Робертом Тауэрсоном). The aspect of everything has changed (все стало выглядеть по-другому; aspect – внешний вид; to change – менять/ся/, изменять/ся/). But in a convenient chamber on the first floor of the present vicarage the library of Vicar Whitehead stands very much as he used it and loved it (но в удобной комнате на первом этаже нынешнего дома викария библиотека викария Уайтхэда находится почти в таком виде, в каком: «стоит очень во многом так, как» он любил ее и пользовался ею), and as he bequeathed it to his successors ‘for ever’ (и в каком он завещал ее своим преемникам «на вечные времена»).

 Then it was that the thoughts of the patient turned to the comfortable straggling vicarage he had left at Stoneground, in which he had hoped to end his days. He prayed that his successor might be as happy there as he had been himself. Setting his affairs in order, as became one who had but a short time to live, he executed a will, bequeathing to the Vicars of Stoneground, for ever, the close of ground he had recently purchased because it lay next the vicarage garden. And by a codicil, he added to the bequest his library of books. Within a few days, William Whitehead was gathered to his fathers.

A mural tablet in the north aisle of the church, records, in Latin, his services and his bequests, his two marriages, and his fruitless journey to Bath. The house he loved, but never again saw, was taken down 40 years later, and re-built by Vicar James Devie. The garden, with Vicar Whitehead’s ‘close of ground’ and other adjacent lands, was opened out and planted, somewhat before 1850, by Vicar Robert Towerson. The aspect of everything has changed. But in a convenient chamber on the first floor of the present vicarage the library of Vicar Whitehead stands very much as he used it and loved it, and as he bequeathed it to his successors ‘for ever’.

The books there are arranged as he arranged and ticketed them (книги там стоят так, как он их расположил и проиндексировал; to arrange – приводить в порядок; расставлять; систематизировать; располагать в определенном порядке; to ticket – прикреплять ярлык, этикетку; ticket – билет). Little slips of paper, sometimes bearing interesting fragments of writing, still mark his places (маленькие бумажные полоски, иногда содержащие интересные цитаты: «фрагменты произведения», по-прежнему отмечают те места, где он задерживался: «его места»; slip – длинная узкая полоска; to bear – носить, нести; нести на себе, иметь; writing – писание /процесс/; стиль, форма /литературного произведения/; манера письма). His marginal comments still give life to pages from which all other interest has faded (его заметки на полях по-прежнему оживляют страницы, которые больше ничем уже не интересны: «по-прежнему дают жизнь страницам, из которых пропала всякая иная значимость»; marginal – написанный на полях /страницы/; interest – интерес, привлекательность; значимость; to fade – блекнуть, тускнеть, ослабевать, постепенно исчезать), and he would have but a dull imagination who could sit in the chamber amidst these books without ever being carried back 180 years into the past (и лишь лишенный воображения человек ни разу не унесется, сидя в этой комнате, в окружении этих книг, на 180 лет назад, в прошлое: «и тот имел бы лишь притупленное воображение, кто мог бы сидеть в этой комнате среди этих книг без того, чтобы хоть раз не быть унесенным назад на 180 лет в прошлое»; dull – тупой, глупый; притупленный), to the time when the newest of them left the printer’s hands (к тому времени, когда самая новая из этих книг: «из них» только что вышла из-под руки печатника: «покинула руки печатника»).

Of those into whose possession the books have come, some have doubtless loved them more, and some less (из тех, в чью собственность перешли эти книги, некоторые, безусловно, любили их больше, некоторые – меньше); some, perhaps, have left them severely alone (некоторые, возможно, предоставили их самим себе: «оставили их в полном одиночестве»; severely – строго; alone – один, одинокий; to leave severely alone – оставить в покое, оставлять без внимания). But neither those who loved them, nor those who loved them not, have lost them (who loved them not /поэт., уст./ = who didn’t love them; но ни те, кто любил их, ни те, кто их не любил, их не растеряли), and they passed, some century and a half after William Whitehead’s death, into the hands of Mr Batchel (и они перешли, примерно полтора века спустя после смерти Уильяма Уайтхэда, в руки мистера Бэтчела), who loved them as a father loves his children (который любил их, как отец любит своих детей). He lived alone, and had few domestic cares to distract his mind (он жил один, и его отвлекали лишь немногие домашние заботы: «и имел немного домашних забот, чтобы отвлечь его ум»). He was able, therefore, to enjoy to the full what Vicar Whitehead had enjoyed so long before him (он был в состоянии, следовательно, полностью насладиться тем, чем викарий Уайтхэд так долго наслаждался до него). During many a long summer evening would he sit poring over long-forgotten books (многие долгие летние вечера просиживал он за страницами давно забытых книг; to pore – сосредоточенно изучать, обдумывать); and since the chamber, otherwise called the library, faced the south (и поскольку эта комната, которую также называли библиотекой, выходила окнами на юг; to face – выходить, быть обращенным), he could also spend sunny winter mornings there without discomfort (солнечные зимние утра он тоже мог проводить там без неудобств). Writing at a small table, or reading as he stood at a tall desk, he would browse amongst the books like an ox in a pleasant pasture (делая заметки за маленьким столиком или читая, стоя за высокой конторкой, он бывало пасся среди книг, подобно быку на травянистой лужайке; to write – писать; to browse – читать, бессистемно заниматься; пролистывать, проглядывать; пастись, ощипывать листья, молодые побеги; pleasant – приятный; pasture – выгон, пастбище).

 The books there are arranged as he arranged and ticketed them. Little slips of paper, sometimes bearing interesting fragments of writing, still mark his places. His marginal comments still give life to pages from which all other interest has faded, and he would have but a dull imagination who could sit in the chamber amidst these books without ever being carried back 180 years into the past, to the time when the newest of them left the printer’s hands.

Of those into whose possession the books have come, some have doubtless loved them more, and some less; some, perhaps, have left them severely alone. But neither those who loved them, nor those who loved them not, have lost them, and they passed, some century and a half after William Whitehead’s death, into the hands of Mr Batchel, who loved them as a father loves his children. He lived alone, and had few domestic cares to distract his mind. He was able, therefore, to enjoy to the full what Vicar Whitehead had enjoyed so long before him. During many a long summer evening would he sit poring over long-forgotten books; and since the chamber, otherwise called the library, faced the south, he could also spend sunny winter mornings there without discomfort. Writing at a small table, or reading as he stood at a tall desk, he would browse amongst the books like an ox in a pleasant pasture.