Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский
Сопровождается ли социальное развитие развитием в области морали? Прежде чем ответить на этот вопрос мы должны выяснить: существует ли общечеловеческая, объективная мораль? Как уже было отмечено выше, факты неопровержимо свидетельствуют, что такая мораль не существует. Именно эта констатация является эмпирическим фундаментом для концепции морального и культурного релятивизма. Эта концепция убедительно демонстрирует, что все культурные и моральные ценности всегда привязаны к конкретному социально-историческому организму, находящемуся в индивидуальной ситуации, в индивидуальном хронотопе. Попытка обнаружить в этих релятивных культурах элемент универсальности возможен лишь при конструировании некой абсолютной точки отсчета. В религиозной системе таковой является Бог. Но наука является внерелигиозной системой.
Попытка создать такую точку отсчета на основе ценностей европейской культуры потерпела банкротство в силу своей необоснованности и произвольности. Следовательно, остается лишь один путь: постулирование некоего общества будущего, которое выступит в качестве универсального завершения человеческой «предыстории» и реализует подлинную природу человека и социальности. В этом случае культура и ценности такого общества оказываются критерием для оценки всех эмпирически фиксируемых исторически ограниченных культур и обществ.61 Именно этим путем и идут марксисты.
Но:
1. Наука не может использовать в качестве достаточного основания для хорошо верифицируемого вывода некие события, которые якобы произойдут в будущем. Это является аксиомой науки, отмена которой влечет за собой эпистемологический хаос.
2. Марксисты полагают, что их тезисы об обществе будущего прекрасно доказываются анализом современных и прошлых обществ. Но как мы видим, важнейшей предпосылкой этого анализа оказывается идея прогресса и постулирование некоего универсального общества будущего. Налицо круг в доказательстве. Здесь невольно вспоминаются советские лозунги: учение Маркса всесильно, потому что оно верно. И оно верно, потому что оно всесильно.
3. Кроме того, не стоит забывать и про знаменитую «Иронию истории». Нам не известно, какими будут производительные силы в XXII веке. Соответственно, мы не можем знать, каковым будет общество, детерминированное этими силами. Оно может быть коммунистическим, или фашистским, или, возможно, обществом машин, господствующих над человеком. Здесь вариантов – множество, и многие из них убедительно представлены в жанре научной фантастики. Кто знает, возможно, с позиции морали этого общества будущего наши марксисты предстанут в качестве самых гнусных и зловредных порождений человечества. Вера в то, что универсальное общество будущего полностью оправдает марксистов и проклянет их оппонентов, есть всего лишь вера. И можно лишь удивляться тому, сколь абсолютный мандат на изменение мира марксисты извлекают из этой веры.
Но, впрочем, конструирование универсальной морали может опереться не только на миллионаристские ожидания, но и на отсылку к некоей естественной природе человека. Марксисты весьма активно используют и эту возможность, следуя примеру самого Маркса. Еще до создания материалистического понимания истории Маркс возвестил в своих рукописях 1844 г. о благой природе человека. Более того, обе идеи оказываются взаимосвязанными. Именно универсальное, справедливое общество оказывается средством раскрытия подлинной человеческой природы. «Коммунизм как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека – и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращения человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному. Такой коммунизм, как завершенный натурализм, = гуманизму, а как завершенный гуманизм, = натурализму; он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он – решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение».62
Таким образом, Маркс однозначно заявляет о своей позиции как позиции гуманизма. И даже более того, обозначает её как «завершенный гуманизм». По-человечески гуманистическую позицию Маркса можно только приветствовать, но с позиции науки гуманизм должен быть отброшен как глубоко метафизическая, ценностная посылка. Гуманизм не может быть основанием для объективной научной теории. Причем, в наибольшей степени это справедливо в отношении гуманизма самого Маркса.
Что это за гуманизм, и каков круг идей, составляющих эту позицию? Иными словами, каковы источники, по которым Маркс составлял свое представление о так называемой «подлинной природе человека»?
В качестве наиважнейшего источника гуманизма Маркса следует указать гуманистическую философию Людвига Фейербаха. Фейербах полагал, что современный человек находится под мощнейшим гнетом религиозного отчуждения. По его мнению, все приписываемые Богу положительные характеристики не являются предикатами божественного, а составляют суть подлинной природы человека. Они лишь отчуждены от человека и приписаны божественному. Причем, мы обнаруживаем, что эта идея формулируется Фейербахом не как результат серьезных научных изысканий, а как плод чисто спекулятивной философии. Это очень по-немецки, и это очень сильно напоминает Фихте, с той лишь разницей, что Фихте предавался спекуляции на почве онтологии и гносеологии, а Фейербах – антропологии. Более того, религия, в данном случае христианство, была для немецкого профессора первой половины XIX в. Людвига Фейербаха неким культурным универсумом, вне которого не существует ничего особенно важного. И если христианство является тотальной проекцией надежд и идеалов человека на Божественный Абсолют, то философия Фейербаха оказывается тотальной обратной проекцией этих надежд и идеалов на самого человека. Иными словами, Фейербах исходит из христианских идей как самооче-виднейших, он не подвергает их сомнению, он лишь секуляризирует их, переводя в плоскость антропологического материализма.
Таким образом, мы видим, что, как и в случае с диалектикой, фейербаховско-марксовский гуманизм не был подвергнут тщательной проверке научными процедурами, а был лишь заимствован из немецкой спекулятивной философии и предшествующей культуры.
Другим источником гуманизма Маркса является утопическая традиция европейского социализма XVI–XIX вв. Но и она не базируется на каких-либо серьезных научных изысканиях, а лишь развивает ту или иную версию секуляризированного христианства. Это становится особенно очевидным, если вспомнить что основоположники этой традиции Мор и Кампанелла всецело находились в рамках христианства. Кампанелла был монахом, а Томас Мор даже выступил как мученик католической веры.
Таким образом, мы видим, что большинство источников гуманизма Маркса восходит к антропологии христианства. Более того, вся культура XIX в. пронизана христианскими мотивами. Это время религиозного возрождения, расцвета филантропических обществ, попыток реализации моральных идеалов в области политики и экономики, время торжества пуританизма и строгой морали. Конечно, можно смело утверждать, как это и делают марксисты, что Маркс и Энгельс в силу своей гениальности достигли интеллектуальной
