По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России. - Константин Константинович Случевский

Ясно было, что покинутое побережье очень мелководно, и хотя, при той непогоде, которая ополчалась, трудно было соображать различные исторические подробности о покидаемой местности, но некоторые из них все-таки припомнились. Уже со времени путешествия по России Олеария, с XVI века, затем при Екатерине II, от поры до времени всплывал проект понизить уровень Чудского озера фута на четыре. Этим, согласно более позднейшему расчету академика Гельмерсена, было бы осушено, оздоровлено и предоставлено в распоряжение сельского хозяйства до 113,000 дес. пока что совершенно непригодной болотной почвы (если прибавить к этому целую систему моховых болот и озер по лифляндскому побережью, оставленную Гельмерсеном без внимания, то указанная цифра увеличится еще на 30,000 дес.). считая доходность десятины в шесть руб., получилось бы, таким образом, от понижения уровня воды в озере, чистой прибыли 679,000 руб. ежегодно, что соответствует капиталу в 13.600,000 руб. Стоимость работ по понижению уровня, по приблизительному расчету, составляла бы только один миллион рублей. Проект этот не заглох; он несколько лет тому назад подвергался даже обсуждению на лифляндском сельскохозяйственном «конгрессе». Судить о достоинстве проекта без подробного ознакомления, конечно, нельзя; но нельзя не обратить внимания на то, как посмотрят на это понижение чудского уровня крестьяне на реках Великой и Нарове, что скажет снеток — заповедный кормилец местного населения, что скажут в деревнях, схожих с Горками, привыкших жить на воде и поставленных сразу на сушу? Кроме того, в обсуждавшемся на «конгрессе» проекте не выяснено, почему же сельские хозяева Лифляндской и Эстляндской губерний, которых это дело интересует более всех, не положили на него требуемого миллиона, а ищут правительственной затраты. Если посчитать, сколько новых коров будет прокармливаться на осушенных местностях (по приблизительному расчету до 18,000 голов, изображающих капитал в 720,000 рублей), сколько масла и сыров будет понаделано и продано, то, право, нельзя не согласиться с правильностью затраты и надобно только удивляться тому, почему она не сделана до сих пор. Если не ошибаемся, лет около тридцати пяти назад, полковнику Тимофееву было поручено произвести исследование о соединении Чудского озера посредством канала с Балтийским морем; дело тоже не новое. Кажется, по почину юрьевского купечества, производились лет двадцать назад разведки судоходности Наровы, причем доходили пароходом почти до самого водопада, но устройство правильных рейсов признано опасным.

Пароход «Dorpat», всего в 60 лошадиных сил, имеет 110 футов длины и только 23 ширины — скорлупка очень небольшая для того, чтобы бороться с настоящей бурей; не велик должен был быть и переезд поперек озера к устью мирной реки Эмбах, бывшей Амовжи, — всего только три часа времени, а между тем пришлось пережить минуты не особенно приятные. Буря разыгралась настоящая, могучая. Не раз можно было наблюдать, как пошлепывало колесо правого кожуха по воздуху, потому что левое шло слишком глубоко в воде; многократно перекатывались волны поверх палубы, сваливая с ног людей, сбивая их даже с сидений, проникая в каюты сквозь закрытые двери и доказывая совершенную непригодность людских одеяний, назначенных защищать от воды только сверху и с боков, а не снизу; с быстротой изумительной высыхали на горячей поверхности котла и трубы капли озерной и дождевой воды, щедро осыпавшие их со всех сторон, а от новеньких флагов, раззевавшихся по канатам, остались скоро одни только клочья. Ни малейшего порядка, никакой системы нельзя было доискаться в движении мутных, беспорядочных волн; хотя ветер напирал, несомненно, с одной только стороны и неуклонно кренил пароход левым бортом; хотя свистело и дуло только справа, но озеро щетинилось не правильными, более или менее параллельными, грядами, а бурлило, кипело, ерошилось всей своей поверхностью, и судно двигалось по какой-то неописуемой, безумной толчее. Кто бывал в сталактитовых пещерах, хотя бы на нашем Чатырдаге, тот легко представит себе поверхность Чудского озера в бурю, с двумя существенными разницами, конечно: сталактиты опускаются остриями книзу и неподвижны, волны же поднимали острия кверху и двигались безустанно.

И так продолжалось ровно три часа. В исходе пятого капитан, типичнейший и почтеннейший из всех капитанов света, весь в коже, с нахлобученным капюшоном, из-под которого резко белела седая борода, выступая по-американски только снизу подбородка, объявил, указывая на какие-то две точки, что это берег — вход в Эмбах. Сообщение было весьма приятно. Точки росли, расширялись; это темнели какие-то сосны на берегу, и невольно вспомнилось, глядя на них, как важна должна быть для местных рыбаков та красивая сосновая роща Верхнего острова, которой пассажиры любовались вчера на высоком песчаном гребне его, — роща, видная отовсюду не за один десяток верст, и этим самым, поистине, заповедная.

К темневшим над мутью воды точкам начали мало-помалу прирастать снизу какие-то темные черточки; они становились шире, удлинялись; это обозначались те низменные, болотистые берега, которые предназначены, при понижении озерного уровня, к осушке; глянули какие-то два рыбачьи домика, подле них два парохода — «Peipus» и «Maria», и целая флотилия юрьевского гребного клуба. Еще несколько поворотов колес, и пароход сразу вошел в полнейший штиль реки Эмбах, где, вместо рева ветра, раздавалось стройное пение с палуб обоих пароходов, стоявших у самого устья реки. Отсюда до Юрьева оставалось 21/2 часа пути.

Ширина Эмбаха, по-старому Амовжи, подле устья около двадцати сажен, глубина восемь сажен; тростники, болота, луга роднятся одни с другими непосредственно, и зелени, зелени не оглядеть. Что за роскошная охота должна быть в этих местах! Хорош и многочислен скот. По берегу то и дело скакали на конях, в шляпах с широкими полями, словно жители пампасов, местные крестьяне. Берега Эмбаха густо населены; особенно красивы здесь усадьбы Лунья, служащие целью летних поездок из Юрьева, и Хавелау — имение графа Шереметева. Фамилия графов Шереметевых, одна из многих русских фамилий, вошедшая в состав матрикулованного местного дворянства; то есть такого, которое, как сказано, пользуется в прибалтийском крае особыми правами, превышающими права русского дворянина вообще и составляющими аномалию в том смысле, что эти особенные права получаются не по почину Высочайшей власти, а по выбору местных матрикулованных дворян. это те права, существование которых лишает русского дворянина, ступающего на землю трех прибалтийских губерний, сразу, мгновенно множества прав и, так сказать, низводящих его. Если взять в руки списки матрикулованных местных дворян, то нельзя не заметить, что в ряды их вступали те русские люди, которые, в свое время, играли более или менее значительные роли. в числе титулованных значатся, например, в Эстляндской губернии: Аракчеев, Блудов, Дибич, Горчаков, Меншиков, Мордвинов, Гурьев, Долгорукий, Голицын, Шереметев, Шувалов, Сперанский, Орлов, Панин, Зубов, Суворов, Куракин, Левашов, Олсуфьев, Шаховской-Глебов-Стрешнев, Вязмитинов, Валуев,