По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России. - Константин Константинович Случевский
Дуббельн. Вокзал
На этот раз рыцари были побиты нещадно, и орден спасся только потому, что на этот раз, как и ранее бывало, победители не сумели преследовать и довершить как следует удачный бой.
Исключительно приморское значение Динаминда заставляет, на этом именно месте, вспомнить о факте уже не историческом, а вполне современном: о замечательно быстром развитии мореплавания, как каботажного, так и дальнего, между нынешними латышами и эстами всего балтийского побережья. Не находя точки опоры с экономической точки зрения на суше, где громадное большинство их лишено права владения землей, обе эти народности обратились к другой стихии, к морю, полюбили и изучили его. Подобно тому, как по Белому морю и Мурману русская земля имеет прирожденных смелых моряков в тамошних поморах, так и здесь, от времен эзельских разбойников и по сей день, эстонец и латыш — превосходный живой материал для нашего флота. По сведениям министерства финансов, в 1883 г. весь торговый флот балтийского побережья, кроме Финляндии, имел 778 судов (из них паровых 92), тогда как в 1858 году их было только 273. Третье место по числу судов как каботажных, так и дальнего плавания, вслед за Ригой, занимающей первое место, и Петербургом, занимающим второе, принадлежит здешнему местечку Гайнаж, владеющему 83 парусными судами. Целых 2/3 судов, приписанных к Риге, составляют собственность латышей; по числу ластов, латышско-эстонский торговый флот далеко превосходить все прочие балтийские морские суда, и по списку рижских судов торгового флота для дальнего плавания, к 1 января 1884 года первое место, а именно пять судов, показаны принадлежащими латышскому судовладельческому обществу «Аустра».
Много пользы приносят этому делу морские школы, обильно рассеянные по балтийскому побережью: в Эстляндской губернии — мореходные классы Балтийского Порта, в Лифляндской — школы в Магнусгофе и Риге и класс в Гайнаже, в Курляндской — морские классы: ангернский, луб-эзернский, дондангенский, виндавские, базаусские, феликсбергский, либавский и полангенский. На курсе 1883-1884 годов во всех этих школах находилось около четырехсот учеников, более половины из которых латыши, около одной трети эстов. Самая большая школа, это гайнажская, 72 ученика (27 эстов и 45 латышей) и при ней класс штурманов для дальнего плавания — с двадцатью семью учениками и шкиперов для дальнего плавания — с девятью учениками; между последними один только немец. Следует заметить, что в дондангенском классе имеются тринадцать ливов — остатки того племени, которое дало свое имя Лифляндии и, как и куроны, почти поголовно было избито рыцарями, пришедшими в глубокую старь занять их места. Небольшая горсть ливов живет близ Донгангена, на незначительной речке Райя; но и их дни сочтены, так как, за неимением эстонских школ, молодые поколения посещают латышские народные школы и постепенно забывают свой язык и свой национальность; ливы, жившие в Лифляндии, у р. Салиса уже олатышились.
Все это — как исторические воспоминания, так и мысли о современности возникало само собой при взгляде на глубокую синь Балтийского моря и его необыкновенную тишину, нарушавшуюся в это время падением снарядов во время стрельбы, открывшейся с практической эскадры.
Стрельба из колоссальных одиннадцатидюймовых пушек и мортир производит могучее содрогание воздуха, которое под стать только самым крепким нервам. Огромные клубы дыма, становясь при ярком солнечном освещении гигантскими опалами всех колеров, тихо плыли и относились, меняя краски, в сторону, так как ветер был западный и направлялся вдоль побережья. Совсем особого рода свист причинялся невидимыми, буравившими воздух снарядами; видимыми становились только места соприкосновения с голубой поверхностью моря тех, что пущены были из пушек. Море взрывалось рикошетами, расстояния между которыми постепенно умалялись, пока, наконец, бесконечная гладь воды не умиротворяла снаряд окончательно, приняв его в себя. Снаряды из мортир, пущенные навесно, не рикошетировали, но, падая в воду, вызывали целые столпы пены и струй, образовывавшие великолепные краткосрочные фонтаны. Стреляли на 800, 1200 сажен и более, определяя расстояния до мишеней гальваническим дальномером Петрушевского; стреляли чугунными снарядами, стоившими каждый около полутораста рублей; если бы снаряды были стальные, стоимость их возросла бы до двухсот двадцати пяти рублей. Между моментом выстрела и достижением снарядом цели проходило, по крайней мере, двадцать секунд времени.
Пока совершалась стрельба и мишени крошились в щепы, невдали происходила другая трудная, но совершенно молчаливая работа: человек сорок солдатиков вооружали верк и устанавливали восьмидюймовую пушку, весом в пятьсот пудов; между тем временем, когда пушка валялась на земле и лафета не было видно вовсе, и тем, когда она, поднятая домкратами, покоилась на нем, готовая к стрельбе, прошло не более тридцати пяти минуть; ясна была трудность вооружения крепости и достижения такого по рядка, чтобы эта существенно важная работа исполнялась без суеты и с полным знанием каждым человеком своего дела.
По длинным дамбам путешественники проехали в Больдфраа, где к этому времени открыто было новое училище. Оно помещается в маленьком деревянном домике, с палисадником; в школу записалось шестьдесят учеников (28 девочек и 32 мальчика), из них двадцать девять лютеран, двадцать четыре православных, четыре католика и три еврея. Возвратившись на пароходе в Ригу, путешественники в тот же день вечером были уже в Дуббельне.
По-видимому, из всех морских купаний мира наиболее посещаемые — это Дуббельн-Майоренгоф, находящиеся в 30 минутах железнодорожного сообщения от Риги. Более 50.000 человек приезжает сюда, причем главный контингент дают, конечно, балтийские губернии; но очень многие едут из Петербурга и даже из Москвы. Дуббельн населяется, главным образом, еврейским элементом, Майоренгоф — остальными.
Собственно говоря, линия морских купаний, рассеянных по южному берегу Финского залива, теснящихся одно к другому, иногда вплотную, непрерывна, очень длинна. Она начинается от Усть-Наровы или Гунгербурга, затем следуют: Меррекюль, Силламеги с перерывом до Ревеля, за которым, уже в Балтийском море, идут: Гапсаль, Аренсбург, отчасти Перлов,
