Глазами геолога - Рудольф Константинович Баландин
В коридоре остановил меня Николай Евгеньевич:
— Да ты не дури! Лучше, чем здесь, места не найдешь. Работа не пыльная, начальство тебя не обижает. Да и чего ты потерял на этой забытой богом Чукотке?
Противодействия только укрепляли мое решение.
Позвонил Миша:
— Ты слушаешь, старик?.. У меня, знаешь, извини уж, ничего не получается… В этом году ничего не выйдет. Не отпускают с работы. Знаешь ведь, скандал будет, оформят как прогул. Ведь я еще молодой специалист… И вообще, старик, дело дохлое. У меня намечается грандиозное мероприятие. Решил жениться… Черт с ними, с алмазами, не убегут никуда… Ты меня слушаешь? Давай отложим на годик, а?..
После этого мне ничего не оставалось, как махнуть на все рукой.
К восходу
Чудесная вещь карта. Она открывает мир. Одним взглядом охватываешь государство, материк, всю поверхность планеты. Город — кружочек. Река — голубая змейка. Со временем привыкаешь к карте, привыкаешь к ее символам, привыкаешь запросто видеть все сразу: моря, пустыни, горы…
Но карта — лист бумаги. Как ни всматривайся, не разглядишь на нем ни одного дерева, ни одного животного, ни одной волны в океане…
И вот карта оживает. Медленно движется внизу земля. Самолет держит курс на север. Один из обычных ежедневных рейсов. Обычный, но только не для меня: в этом самолете лечу на Чукотку.
Скоро Архангельск. Мы пересекли Полярный круг. Почему-то это событие проходит незаметно. Никому даже в голову не придет поздравить новичков.
Старые полярные волки, для которых эта трасса привычна, как дорога на дачу, лениво дремлют в мягких креслах. Как говорится, «солдат спит, а служба идет».
Впереди меня не отрываются от оконца два студента-третьекурсника — Борис и Андрей. Они, по словам Андрея, «ныне трудящиеся Северо-Востока».
Андрей — высокий, худой и веселый. Он турист, знаток геологических песен. С ним летит гитара.
Вот еще один попутчик — Игорь. Москвич с Неглинки. Молодой парень с лицом одутловатым, вялым. Он уже успел мне рассказать о вечеринках в «Якоре», о своих знакомых «девочках», о тотализаторе ипподрома, о том, как пьяным ездил на «Победе» (работал шофером на какой-то автобазе). Мне были неприятны его откровения. Игорю, ясное дело, хотелось особым образом преподнести себя, показать, что он не лыком шит.
Самолет, летящий на Север, — машина времени. С удивительной быстротой сменяются времена года. За два дня — три времени года в обратном порядке.
Из Москвы мы стартовали летом. Белого медведя, нарисованного на фюзеляже, припекало июньское солнце.
Через несколько часов — посадка в Архангельске. Аэродром в густо-коричневых лужах. Самолет бежит по земле, расплескивая грязь. На улице — весна, пахнущая снегом, землей и солнцем.
А дальше на север — зима. Грязно-белые кучи снега, звонкая мерзлая земля, сухой колкий воздух.
Над Ледовитым океаном видно лишь сплошное — до горизонта — ледяное поле. Белая мраморная плита с зеленоватыми пятнами и прожилками. Вдали ее не отличишь от низких облаков. Странный, застывший океан. Его сменяют заснеженные увалы и остроконечные гряды невысоких гор. И снова лед.
Но снег, хотя бы и летом, не вызывает удивления. Труднее примириться с отсутствием темноты. Солнце светит и днем и… снова днем — не ночью же! Может ли быть «солнечная ночь»?
На вторые сутки начинаешь мучительно подсчитывать — утро сейчас или вечер? Во время остановок «на ночлег» в гостиницах уснуть мудрено: белые комнаты высвечены солнцем.
И удивленные народы
Не знают, что им предпринять:
Ложиться спать или вставать.
Этот бессменный день, пожалуй, убедительнее всего напоминает, что мы за Полярным кругом.
Андрей и Борис на одной из стоянок, к величайшему удивлению местных жителей, подбежали к морю, по которому плавали бело-голубые льдины, живо скинули одежды и с криком бросились в зеленоватую воду. Через мгновение они вновь очутились на берегу, будто кто-то выкинул их обратно, и запрыгали по песчаной косе, размахивая руками и растирая побагровевшие тела.
Видавшие виды полярники только покачивали головами и усмехались. Зато теперь наши два «моржа» могут сказать в разговоре со знакомой студенткой: «А вам не приходилось купаться в Северном Ледовитом? Это, конечно, не Черное море…»
Мы приближаемся к месту назначения. По берегам реки Колымы просвечивающий лес. Должно быть, лиственницы, теряющие на зиму свои иголки.
Самолет круто разворачивается. Справа — высокий обрыв, слева — река, вдоль прибрежной полосы — черные коряги, похожие на осьминогов. Самолет, почти задев колесами воду, тормозит, снижается.
Утром нас ожидал автобус и, дребезжа, покатил к самолету. Следующая посадка на Чукотском полуострове, у городка Анадырь…
На плоской вершине холма хозяйничают холодный ветер и холодное солнце. Глаза слезятся.
Справа внизу море — зеленовато-серое, с белыми штрихами барашков. У горизонта — темно-синий силуэт корабля.
Глубоко врезаются в море, рассекая волны, скалистые мысы. В лощинах, прорезающих береговые обрывы, прячется матово-белый снег.
Слева горы — остроконечные, невысокие, с прямыми откосами. Они напоминают египетские пирамиды. В широких долинах поблескивают голубые, как небо, озера.
Склон холма исполосован следами машин и тракторов. Ярко выделяется палевая пыльная дорога. У основания холма по обеим сторонам дороги выстроились широкие и плоские, как спичечные коробки, дома. Вдоль побережья набросано в беспорядке множество разнообразных деревянных построек. Тут же белеет ребрами остов шхуны, словно скелет кита.
Большинство моих спутников, придя на базу, после беглого осмотра комнат втащили вещи и стали подготавливать ночлег. Кое-кто отправился в ближайший магазин «сообразить что-нибудь в честь прибытия».
Андрей и Борис бросили свои рюкзаки в угол и направились к дверям.
— Вы куда?
— Знакомиться с этим Клондайком.
Я присоединился к ним, хотя и понимал, что подобное нетерпение простительно лишь новичкам, которым вообще любой пустяк в диковинку.
Мы шли по деревянному пружинистому тротуару с независимым видом. Дощатые широкие постройки «барачного стиля» и просторные рубленые избы. Столовая с высоким крыльцом, возле которого навалена груда ящиков, пахнущая селедкой. Огромные деревянные чаны, куда подается вода из ближайшего озера. Длинный дом с бревенчатыми колоннами и красным, выгоревшим флагом на крыше.
Перебежали дорогу, поднимая пыль, два черноволосых малыша в засаленных клетчатых рубашонках навыпуск. Глаза чуть раскосые, блестящие,
