Иосиф Магидович - Очерки по истории географических открытий Т. 3. Географические открытия и исследования нового времени (середина XVII-XVIII в.)

Французы и англичане значительно уменьшили площадь огромного Южного материка, «уведя» его за полярный круг.

Труды ряда советских авторов помогли более полно и верно осветить деятельность участников Великой Северной экспедиции, рассказать о подвиге геодезиста П. Чичагова, дать объективную оценку вклада Г. Сарычева в географическое познание Восточной Сибири. Новые материалы о плаваниях Д. Кука позволили уточнить, а в ряде случаев переработать главы «Очерков…», посвященные великому английскому мореплавателю.

Как и в двух предыдущих томах, благодаря работам отечественных и зарубежных историко-географов в тексте тома 3 сделаны многочисленные дополнения и исправления.

Для тома 3 написаны три новые главы: «Русские исследователи Казахстана, Средней Азии и Кавказа (конец XVII — XVIII век)» — гл. 11, кроме двух разделов, — «Исследователи Тибета, Индии и Передней Азии второй половины XVII и XVIII веков» (гл. 13) и «Съемки побережья Южной Азии, островов Индийского океана, Японского архипелага и Сахалина» (гл. 14), а также значительно переработаны четыре главы: «Исследование бассейна Анадыря, присоединение Камчатки и открытие Курильских островов» (гл. 6), «Первые исследователи Сибири, Дальнего Востока и северной части Тихого океана» (гл. 7), «Великая Северная экспедиция. Работа северных отрядов» (гл. 9), «Русские исследователи Центральной Азии во второй половине XVII — XVIII веков» (гл. 12).

Совместно с И.П. Магидовичем созданы главы: «Исследование севера Европы» (гл. 1), «Исследователи Восточной Европы» (гл. 2), «Русские академические экспедиции в Европейской России» (гл. 3), «Исследователи Карпат, гор Германии и Альп» (гл. 4), «Исследования Западной и Южной Европы» (гл. 5), «Академический отряд Великой Северной экспедиции» (гл. 10).

Для некоторых глав написано несколько новых разделов: в гл. 2 «Съемка Дона и северо-восточных берегов Азовского моря»; в гл. 5 «Съемка северного побережья Средиземного моря» и «Тофиньо: опись берегов Испании»; в гл. 8 «Хметевский: опись Охотского моря» и «Первые исследователи Приамурья»; в гл. 15 «Французы на Мадагаскаре»; в гл. 16 «Атлантический Нептун»; в гл. 17 «Плавания Шалаурова»; в гл. 18 «Василий Иванов — первый исследователь внутренних областей Русской Америки»; в гл. 20 «Иезуиты — исследователи Океании», «Вейланд у берегов Новой Гвинеи» и «Сюрвиль «уменьшает» площадь континентов»; в гл. 24 «Поиски прохода в Атлантику» и «Беглые каторжники дополняют Кука».

Некоторые разделы коренным образом переработаны: в гл. 15 «Голландцы и шведы в Южной Африке»; в гл. 18 «Экспедиция Биллингса — Сарычева»; в гл. 19 «Маскарди, Фолкнер и братья Вьедма в Патагонии»; в гл. 20 «Пират-ученый Дампир и его открытия»; в гл. 23 «Плавание в северной части Тихого океана и гибель Кука»; в гл. 24 «Открытие пролива Басса».

Глава 1.

ИССЛЕДОВАНИЕ СЕВЕРА ЕВРОПЫ

Путешествие Ламартиньера

Нормандец Пьер Мартин де Ламартиньер участвовал в качестве судового врача в датской экспедиции к северным берегам Московии. В марте 1653 г. три корабля, потрепанные на пути штормом, стали на ремонт в Варангер-фьорде. Ламартиньер, использовав двухмесячную остановку, чтобы ознакомиться с лапландцами, стал первым западноевропейцем, подробно описавшим их быт и нравы[2]. Он и еще три участника экспедиции направились «в глубь страны… Через леса, горы и долины, не встречая живой души», они достигли русской Лапландии и на оленях проехали на север, к Коле. В конце мая Ламартиньер вернулся в Варангер-фьорд.

Плавание на восток заняло около десяти дней, и флотилия достигла о. «Борандай» (о. Варандей, иначе Песяков, лежащий к востоку от Печорской губы, у 68°50' с.ш.). Вид жителей удивил Ламартиньера: «Они были еще ниже ростом, чем лапландцы… голова большая, лицо плоское и широкое, очень курносое и чрезвычайно смуглое, ноги большие…» Завершив выгодную торговлю на острове, датчане с Ламартиньером отправились на материк «в маленький городок Печору (Пустозерск?) на берегу небольшого моря, которое носит его имя». Там они приобрели много мехов. В начале июня они собрались «ехать в Сибирь», в «Панин-город» (Ляпин?) и через страну «Борандай» (Большеземельскую тундру) на оленях достигли Полярного или Приполярного Урала.

Потратив на тяжелый для оленей перевал через горы около 12 ч, датчане прибыли в сибирскую деревушку и были приветливо приняты русскими промышленниками (так называли в ту пору, да и значительно позже, охотников, промышлявших пушного зверя). После угощения и отдыха, закупив меха, за исключением соболей, Ламартиньер и его спутники продолжили путь к «Папину».

Ненцев, через страну которых Ламартиньер проезжал, он описывает так: «Самоеды еще коренастее, чем лапландцы… лицо плоское, курносое… цвет его землистый, и на лице нет никакой растительности…» К сожалению, невозможно определить хотя бы приблизительно путь датчан от стоянки их кораблей к «Папину», где они скупили много мехов.

На пути туда или обратно Ламартиньер слышал о «горах Патенотр», якобы простирающихся от материка до о. Вайгач. Есть мнение, что «Патенотр» — это, возможно, очень искаженное ненецкое название Полярного Урала: отдаленное сходство имеет название его вершины Пайер. К проливу, отделяющему Вайгач от материка, подходит северо-западный отрог Полярного Урала, кряж Пай-Хой. Вероятнее всего, что известие Ламартиньера отражает смутное сведение именно о Пай-Хое.

От «Борандая» экспедиция перешла к Новой Земле, неудачно пыталась проникнуть в Карское море и вынуждена была пристать к о. Вайгач, где люди подверглись нападению белых медведей. Ламартиньер высаживался на островок у западного берега Вайгача. В конце августа корабли двинулись на запад, к Гренландии, но за Шпицбергеном шторм отнес их к Исландии, где люди благополучно отсиделись и осмотрели гейзеры и вулкан Геклу. В октябре флотилия вернулась в Данию.

Книга Ламартиньера, которого многие считали лжецом, дошла до нас в ряде французских изданий начиная с 1671 г., в английских и в немецких переводах: «…Издания разнятся между собой… в некоторых сделаны столь большие и существенные вставки, что они совершенно изменяют характер книги… Удалось все же показать, что… нелепые сообщения, [как правило]… принадлежат не автору, а издателям, исказившим первоначальный текст…» (М.П. Алексеев).

Шпилькин на полуострове Канин

В 1661 г. рудознатец[3] Василий Шпилькин был послан с группой людей через Мезень на Канин для поисков руд и «лазоревых каменьев». В июне он прошел вдоль восточного (Конушинского) берега Мезенской губы до Канина. В течение трех лет он исходил все — более 600 км — побережье полуострова, обследуя многочисленные речки и протоки.

В. Шпилькин побывал и во «внутренних районах» длинного и узкого п-ова Канин: на невысоком (до 242 м) кряже Канин Камень (длина 100 км) и на двух его скалистых мысах — Канин Нос и Микулкин, издавна служивших хорошими ориентирами для мореходов. В. Шпилькину удалось обнаружить серебряную руду, «лазоревые каменья» и хрусталь лишь в восьми местах — на мысе Микулкином и по течению семи речек на всех трех берегах полуострова. Вернувшись в Москву в 1664 г., В. Шпилькин составил первое, очень краткое описание Канина.

Реньяр в Лапландии

Молодой француз Жан Франсуа Реньяр, будущий драматург, посетил Лапландию летом 1681 г. От городка Торнио, на северном берегу Ботнического залива, он в начале августа двинулся вверх по р. Торниойоки в финском челне. Из-за стремительного течения и ветра движение по реке было очень трудно. Ж. Реньяр шел. берегом, сильно страдая от мошкары. Он удивлялся обилию птиц, но обращал мало внимания на характер местности: его дневник беден географическими записями. Время от времени Ж. Реньяр заносил туда заметки о лопарях. Он продвигался на север, не удаляясь от р. Турнеэльва, а от устья Муониойоки — на северо-запад, в глубь шведской Лапландии. Пройдя от залива около 400 км, Реньяр достиг длинного озера Турнетреск — истока Турнеэльва. Здесь течение преграждают «…ужасные пороги [водопад Тарракоски], воды мчатся со страшной скоростью и шумом». Озеро окружено высокими безлесными горами (до 1765 м). Реньяр поднялся на прибрежную гору, «по высоте превосходящую все остальные». С вершины он якобы увидел «все пространство Лапландии и море до северного мыса…» и записал в дневнике: «…я не поверю никогда, что мы можем забраться еще дальше [на север]». По этому поводу итальянский исследователь Лапландии конца XVIII в. Джузеппе Ачерби заметил: «Реньяр был совершенно очарован своим успехом… хотя мог продолжить путешествие на 300 км далее к северу».

В середине сентября, спустившись по Турнеэльву и «миновав более сорока водопадов», Реньяр вернулся к Ботническому заливу. Во Франции он опубликовал «Путешествие в Лапландию». «Эта книга, полная ошибок и преувеличений, больше служит для развлечения, чем для познания…» (Д. Ачерби). Шведские историко-географы оценивают книгу не так сурово, особенно ее этнографический материал, и отмечают Реньяра как одного из ранних исследователей крайнего севера их страны.