Челобитные Овдокима Бурунова - Михаил Борисович Бару
34
Видимо, от тех марийских времен остался маленький, размером с месячного котенка, деревянный божок с треугольной головой и треугольным носом, тонкими ручками, прижатыми к цилиндрическому тельцу, и разными глазами – один щелочкой, а второй прямоугольником. Я пишу, видимо, потому, что никто не знает, сколько этому божку лет. Принесли его в музей яраничи в 1950-х годах, и с тех пор сотрудники музея так и гадают о его возрасте, поскольку денег на определение радиоуглеродным или любым другим методом у музея нет и вряд ли в ближайшем будущем они могут найтись. Хотя… судя по отрешенному взгляду этого деревянного кумира, лет ему никак не меньше тысячи.
35
Тарханами в шестнадцатом и семнадцатом веках называли освобожденных за особые заслуги от налогов и податей. Что делали люди с такими привилегиями в крошечной крепости в глухом на оба уха краю – ума не приложу.
36
Читаешь про все это и думаешь – как же повезло Левше, что он просто напился пьян дорогой из Англии домой и быстро умер в Обуховской больнице, отчего в России изобретатель еще и великомученик, черт догадал Шамшуренкова родиться в России с душой и талантом.
37
Нижеследующее совершенно точно не имеет никакого отношения к истории Яранска, и все же… Черновик своего письма в сенат изобретатель отдал переписать набело другому заключенному нижегородского острога – Федору Родионову. Тот углядел, что в черновике неопытной рукой племянника Шамшуренкова был перечеркнут титул императрицы. Так бывает, когда напишешь что-нибудь не в том месте, зачеркнешь и начнешь с новой строки. Родионов немедленно донес об этом тюремному начальству, надеясь то ли на сокращение срока заключения, то ли на лишнюю пайку хлеба. Шамшуренкову повезло, донеси его сокамерник о такой помарке на несколько лет раньше, во времена Анны Иоанновны, – дело могло кончиться и для Леонтия Лукьяновича, и для его племянника денежным штрафом или битьем батогами. К счастью (вот счастье-то!), в царствование Елизаветы Петровны таким делам ходу не давали, и специальный указ сената 1742 года предписывал такие помарки исправлять, а писцов, просителей и испорченные бумаги в Тайную канцелярию не отсылать. Шамшуренкова допросили, удовлетворились его объяснениями о том, что его племянник «то учинил от неисправного писания крестьянскою своею простотою», и дело закрыли. Поневоле и задумаешься – а ведь мы теперь семимильными шагами в сторону, противоположную от этого сенатского указа 1742 года…
38
Здание яранской женской гимназии как стояло, так и стоит на улице Гоголя. Улицу переименовали в честь Николая Васильевича в 1910 году, а до того она называлась Басурманской, потому что в незапамятные времена в конце ее находилось мусульманское кладбище.
39
В книге о яранской гимназии я вычитал, что в 1875 году туда на должность сторожихи поступила мещанка Жукова и прослужила в этой должности двадцать восемь лет. Обычной сторожихой. Всю жизнь. Представился мне тогдашний Яранск, женская прогимназия, крошечная сторожка, где мещанка Жукова сидела вместе с кошкой Анфисой, давно не беленая печка и закоптелый медный чайник. Ноги у сторожихи отекали. Зимой по ночам было слышно, как воют волки на окраине города. Может, она и выпивала, но не как все сторожа, а самую малость – по престольным праздникам. На Пасху гимназистки приносили ей крашеные яйца и куски куличей, завернутые в синюю сахарную бумагу. Любили у нее сидеть и чай пить вприкуску. У Жуковой и родственников не было, кроме какой-то двоюродной племянницы* в соседнем Царевококшайске. Та уж после похорон приехала, теткин дом продала и укатила обратно. Да там и дом-то был одно название – покосившийся, с гнилыми нижними венцами. Купили его ради земли, на которой он стоял, и разобрали, чтобы не мешал строительству нового. Как там у древних… Не была. Была. Никогда не будет.
40
На этом месте я задумался, полез на сайты, где продают молочных коров, и выяснил, что сейчас хорошая корова (Демьян Бедный советовал купить хорошую корову) стоит около ста тысяч рублей. Некстати вспомнились мне мои гонорары, полученные за стихи… Беспородного хомяка я, быть может, и купил бы на свои гонорары, но корову… да хотя бы козу… Скорее всего, только котенка, которого отдают даром в хорошие руки. И вообще – напиши я сейчас антирелигиозную поэму, мне бы такую показали корову… В том смысле, что сделали бы козу.
41
Стал я искать списки репрессированных яраничей, и среди разного рода документов попался мне ответ на запрос «О предоставлении информации об объектах памяти жертв политических репрессий», сделанный в 2014 году директором научно-информационного центра «Мемориал» правительству Кировской области. Правительство в лице заместителя председателя сообщает, что в Кировской области этих памятников довольно много, и среди них – памятник Герцену, здание бывшей городской управы, в котором работал Салтыков-Щедрин, дома, в которых жили ссыльные революционеры Бауман, Степанов, Мавромати, Радин, Дубровинский, польские рабочие из Варшавы… и еще десяток имен. Отдельно в списке дом, где жил революционер Дзержинский, и табачная фабрика, на которой он фасовал махорку. Интересно, а если с таким же запросом обратиться к правительству Архангельской области, они тоже внесут в список памятников жертвам политических репрессий дом в Сольвычегодске, в котором жил сосланный Джугашвили?
42
Читатель моего сетевого журнала Ирина Лифшиц, рассказывала мне со слов отца, эвакуированного из Витебска в Яранск, что паспортистка, выдававшая ему новое свидетельство о рождении взамен оставленного в суматохе в Витебске, была очень удивлена и даже озадачена национальностью «еврей», о которой она до этого не слыхала.
– Ебреи, ебреи… – проворчала она. – Не знаем мы никаких ебреев. Из Белоруссии – значит белорусы.
И записала белорусом. Так ее папа и проходил до конца войны белорусом и только потом переделал документы.
43
Конечно, я хотел написать оптимистический финал. Про тихую спокойную Ярань, про глубинный народ, про древний и вечно молодой Яранск, про светлое будущее, в которое яраничи смотрят с надеждой… Не получилось, хотя и старался изо всех сил.
44
И сейчас ловят. Только в Новгород эта рыба уже не
