Ашот Григорьян - Механика от античности до наших дней
Эта литература очень велика и насчитывает многие сотни сочинений, либо специально посвященных великому итальянскому ученому, либо характеризующих его личность и творчество в связи с рассмотрением каких-либо других вопросов. Можно заметить, что число специальных трудов о Галилее — статей, брошюр, книг — со временем все увеличивается, особенно после Октябрьской революции, когда начал возрастать в широких кругах интерес к истории науки. При этом выдающуюся ценность имеют публикации последних двух десятилетий.
Сведения об астрономических наблюдениях Галилея проникли в Россию сравнительно быстро. Во всяком случае, в одной астрологической рукописи 1633 г. уже упоминается в не вполне ясных выражениях о четырех спутниках Юпитера, а Сатурн описан как раз таким, каким его увидел Галилей в 1610 г.{247} Между 1672 и 1682 г. на русский язык по специальному распоряжению царя Алексея Михайловича была переведена «Selenographia» польского астронома И. Гевелия (1647), в которой подробно изложены наблюдения Галилея над Луной и другими небесными светилами и его имя упоминается неоднократно{248}. Рукопись этого перевода, хранившуюся в царской библиотеке, читал в юности царевич Петр — впоследствии император Петр Великий.
При Петре впервые на русском языке создается обширная печатная учебная литература и начинается печатная пропаганда гелиоцентрической системы мира. Видную роль в том и другом сыграл выдающийся сподвижник Петра генерал Яков Брюс (1670—1735), человек редкой в те времена образованности, хорошо знавший физико-математические науки. Под руководством Брюса было издано несколько сочинений, знакомивших русских читателей с астрономией того времени. В частности, он по желанию Петра перевел на русский язык и снабдил предисловием книгу Хр. Гюйгенса «Космотеорос», вышедшую в 1698 г. Перевод Брюса вышел под названием «Книга мирозрения» в Петербурге в 1717 г. и вторым изданием в Москве в 1724 г. В этой книге Гюйгенс в общедоступной форме описывает учение Коперника, широко используя аргументацию Галилея. Любопытно, что директор Петербургской типографии М. Аврамов, человек весьма консервативных взглядов, был так испуган изложением системы мира, противоречащей Библии, что вместо намеченных 1200 экземпляров книги выпустил в свет только 30. До сих пор обнаружен только один экземпляр первого издания{249}. Через год после книги Гюйгенса вышла в русском переводе «Geographia generalis», работавшего в Голландии немецкого врача и географа Б. Варения. Эта книга вышла в русском переводе под названием: «География генеральная, небесный и земноводный круги купно с их свойствы и действы в трех книгах описующая» (Москва, 1718). В этом объемистом труде, пользовавшемся в те времена большой известностью, также излагается гелиоцентрическое учение и для борьбы с его противниками применяются многие аргументы Галилея, имя которого упоминается наряду с именами Коперника и Кеплера.
Что касается механических открытий Галилея, то первое беглое упоминание о них — именно о траектории пушечного ядра — встречается в руководстве по артиллерии «Рассуждение о метании бомбов и стрелянии из пушек» (Москва, 1708).
В 1725 г. начала свою деятельность знаменитая Петербургская академия наук. Члены Академии продолжили во многих направлениях исследования Галилея и вместе с тем содействовали популяризации его имени и идей. Здесь следует прежде всего указать на речи академиков в торжественных публичных собраниях Академии. В таких речах нередко пропагандировалась польза науки и просвещения и с этой целью обычно производились более или менее подробные исторические экскурсы. Так, в речи, произнесенной в первом публичном собрании Академии 27 декабря 1725 г. (7.I 1726) физик Г.Б. Бильфингер, рисуя пути развития науки и назначение самой Академии, указывал, что Возрождение сперва породило отдельные яркие индивидуальности, как Кеплер, Галилей, Декарт, а затем привело к возникновению научных обществ и после того к организации академий{250}. Несколько месяцев спустя математик Я. Герман в речи о развитии геометрии охарактеризовал вклад Галилея в механику{251}. В 1728 г. астроном Ж. Делиль выступил с речью об истинной системе мира и о движении Земли, в которой излагал учение Коперника; отвечая, согласно обычаю, Двлияю, — вернее, развивая те же мысли, другой академик, Д. Вернул ли, подчеркивал, что теперь движение наук не стеснено, как это было прежде, когда о гелиоцентрической системе можно было говорить только на ухо. В этой связи Бернулли вспоминал пример Галилея, заточение которого произвело в свое время «слишком сильное впечатление» на умы ученых{252}. Вероятно, это первое публичное упоминание о преследованиях, которым Галилей подвергся со стороны Ватикана. Упомянем, что Д. Бернулли внимательно изучил труды Галилея по механике, о чем свидетельствуют многочисленные ссылки в его классической «Гидродинамике» (1738).
Указания на открытия и заслуги Галилея имеются и в речах других академиков, например А.Н. Гришова{253},[39] С.Я. Румовского{254}. Аналогичные сведения мы находим в статьях научно-популярного журнала «Исторические, генеалогические и географические примечания в Ведомостях», выходившего в качестве приложения к газете «Санкт-Петербургские ведомости», издававшейся Академией наук. Для примера приведем статью «О зрительных трубах» 1732 г., перепечатанную в 1787 г., и большую статью «О Земле», печатавшуюся во многих номерах журнала за 1732 г., написанную академиком Г.В. Крафтом. В статье «О Земле» решительно отстаивалась коперниканская система. О Галилее сообщалось, что он первый применил зрительную трубу в астрономии и что он защищал учение о движении Земли, от которого его принудило отречься римское духовенство. Эта статья была перепечатана в 1791 г.
Имя Галилея попадает и в учебную литературу — впервые в предисловии М.В. Ломоносова к его переводу книги Л. Тюммига «Institutiones philosophiae Wolfianae» (1725).
Ломоносов писал: «Едва понятно, коль великое приращение в астрономии неусыпными наблюдениями и глубокомысленными рассуждениями Кеплер, Галилей, Гугений, де ла Гир и великий Невтон в краткое время учинили…»{255} Вслед за тем открытия Галилея отмечаются в «Руководстве к физике» (С. Петербург, 1793) профессора Главного педагогического училища П.И. Гиларовского; в «Начальных основаниях физики» для гимназий (С. Петербург, ч. 1—2, 1807—1808 и другие издания); в «Начальных основаниях умозрительной и опытной физики» профессора Харьковского университета А.И. Стойковича (ч. I, Харьков, 1809) и многочисленных позднейших учебниках физики, а также астрономии вплоть до наших дней.
Еще в XVIII в. образ Галилея, как великого борца за истину, которого преследовали обскуранты и невежды, стал близким для русской интеллигенции. Замечательный революционный мыслитель А.Н. Радищев, воспевая в оде «Вольность» (1781—1783) свободу вообще и свободную творческую мысль в частности, писал о мощном потрясении, испытанном человечеством начиная с эпохи Возрождения и Реформации. При этом рядом с именем смелого Колумба, решившегося на плавание в неведомые страны, Радищев ставит имя Галилея, который сумел
Зиждительной своей рукоюСветило дневно утвердить,
т. е. укрепить гелиоцентрическую систему{256}.
Все же в русской литературе XVIII в. нет ни одного специального сочинения о Галилее, а общие обзоры его трудов мы находим только в переводе «Histoire des Mat-hematiques» (1758) Ж. Монтюкла{257}, где несколько страниц отведено открытиям Галилея в астрономии и механике, а также в переводе одной французской книги по истории астрономии{258}. Положение дел меняется в XIX в., особенно второй его половине, и в начале XX в. Наряду с краткими упоминаниями и характеристиками открытий Галилея в учебной и популярной литературе появляются сперва переводные, а затем и оригинальные его биографии, а также специальные историко-научные исследования. Из таких переводов назовем биографии, составленные Г. Либри{259} и Ф. Араго{260}, и обзоры творчества Галилея в книгах Ф. Розенбергера{261}, О. Лоджа{262} и Ф. Даннемана{263}. Вместе с тем выходят жизнеописания Галилея, составленные В. Ассоновым{264},- Е.А. Предтеченским{265} и Н.Н. Маракуевым{266}. Профессор Московского университета Н.А. Любимов посвятил анализу творчества Галилея значительный отдел своего труда по истории физики{267}. Для юношества написал о Галилее увлекательную повесть А. Алтаев{268} — под этим псевдонимом выпускала свои книги талантливая писательница А. Ямщикова.
Многое сделал для популяризации творчества Галилея в России крупнейший русский философ, публицист и революционер XIX в. А.И. Герцен. Астроном по образованию, Герцен посвятил свое кандидатское сочинение анализу учения Коперника и в нем уделил большое место борьбе Галилея за торжество гелиоцентрической планетной системы. Впрочем, этот юношеский труд, «Аналитическое изложение солнечной системы Коперника», был опубликован лишь недавно{269}. Гораздо большее значение имеют многочисленные высказывания о Галилее, которые мы находим в философских трудах Герцена, особенно в его блестящих «Письмах об изучении природы» (1845). Герцен придавал очень большое познавательное и методологическое значение истории науки. «Не зная истории науки, — писал он, — не зная судеб ее, трудно понять ее современное состояние; логическое развитие не передает с тою жизненностью и очевидностью положения науки, как история»{270}. Поэтому исторические экскурсы и примеры занимают большое место в философских произведениях Герцена. В «Письмах об изучении природы» он с замечательной яркостью и меткостью рисует основные направления философской и научной мысли в их развитии и взаимосвязях. И когда речь заходит о естествознании XVII в., Герцен особо подчеркивает основополагающие заслуги Галилея в развитии «механического воззрения», начинающегося с великого итальянца и достигающего полноты у Ньютона, продолжившего его дело. К Галилею Герцен обращается в статье «Дилетантизм в науке»{271}, а также в ряде других сочинений.
