Фритьоф Капра - Дао физики
Хотя физики для описания неразрывно связанных взаимодействий пользуются математическими формулами и графиками в четырехмерном пространстве-времени, они говорят, что в реальной действительности наблюдатель не может воспринимать явления иначе, кроме как в форме последовательности различных эпизодов пространства-времени, то есть в форме временной последовательности. Мистики же, напротив, утверждают, что им доступно истинное непосредственное восприятие всего пространственно-временного континуума, внутри которого не существует течения времени. Так, дзэнский наставник Догэн говорит: «Многие верят, что время проходит, но фактически оно остается там, где есть. Представление о „прохождении“ можно назвать „временем“, но это — ложное представление, ибо если зришь его только как прохождение, то не сможешь понять, что оно остается там, где есть» [42, 140].
Многие восточные наставники подчеркивают тот факт, что мышление должно развиваться во времени, в то время как зрительное восприятие способно преодолевать барьер времени. «Зрительное восприятие, — говорит Говинда, — связано с пространством более высокого измерения, а следовательно, свободно от уз времени» [17, 270]. Пространство-время релятивистской физики представляет собой именно такое пространство, более высокого измерения, лишенное оков времени. Все явления, происходящие в нем, связаны друг с другом, но эти связи не носят причинно-следственного характера. Взаимодействия частиц могут быть описаны в терминах причин и следствий только в том случае, если мы читаем графики пространства-времени, последовательно двигаясь в том или ином направлении, например, снизу вверх. Если же видеть в них пространственно-временные паттерны без той или иной временной направленности, такие понятия, как «до» и «после», исчезают, и нет уже никакой причинностной связи.
Сходным образом восточные мистики утверждают, что преодоление уз времени позволяет им оказаться в мире, в котором не существует ни причин, ни следствий. Подобно общепринятым представлениям о пространстве и времени, понятие причинности уместно только в рамках суженного, ограниченного мировосприятия. При расширении мировосприятия оно должно быть отвергнуто. Как говорит Свами Вивекананда, «Время, пространство и причинность похожи на стекло, сквозь которое мы смотрим на Абсолют... В самом же Абсолюте нет ни времени, ни пространства, ни причинности».
Восточные духовные традиции предлагают своим последователям различные способы освобождения от привычного ощущения времени и от оков причинно-следственных связей — от уз «КАРМЫ», как выражаются индуисты и буддисты. По этой причине восточный мистицизм получил наименование «освобождения от времени». В определенном смысле, такое определение подходит и для релятивистской физики.
Глава 13. ДИНАМИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ
Основная цель восточного мистицизма — достижение такого мировосприятия, при котором все явления воспринимаются как манифестации одной и той же высшей реальности. В этой реальности восточные мистики видят первосущность Вселенной, лежащую в основе всего многообразия наблюдаемых нами предметов и явлений. Индуисты называют ее «Брахман», буддисты — «Дхармакайя» («Тело Сущего») или «Татхата» («таковость»), а даосы — «Дао»; при этом все они утверждают, что эта реальность лежит за пределами интеллектуального восприятия, и поэтому не может получить более точного определения. В то же время, высшая сущность не может быть отделена от ее многообразных проявлений. В самом сердце его природы заложено стремление постоянно воплощаться в мириадах возникающих, гибнущих и превращающихся друг в друга форм. В своем явленном аспекте космическое Целое динамично по своей природе, и осознание его динамической сущности объединяет все школы восточного мистицизма. Так, Д. Т. Судзуки пишет о школе Кэгон — одном из направлений буддизма Махаяны: «Основная идея Кэгон — достижение динамического мировосприятия этого мира — беспристрастно движущегося, видоизменяющегося, склонного к непрерывному преобразованию, которое и воплощает в себе идею жизни» [71,53].
Подчеркнутое внимание к движению, текучести и изменчивости мира характерно не только для восточного мистицизма, но и вообще для мистиков как таковых. Так, Гераклит в древней Греции создал учение о том, что «все течет», и сравнил мир с вечным пламенем, а в Мексике маг из племени яки по имени дон Хуан рассуждает об «исчезающем мире», утверждая, что: «Для того, чтобы стать человеком знания, нужно быть легким и подвижным, как вода» [10, 16].
В индийской философии все индийские и буддийские термины имеют смысловой оттенок динамичности. Слово «Брахман», образованное от корня «БРИХ» («расти»), используется для обозначения динамической и живой реальности. По словам С. Радхакришнана, «слово „Брахман“ означает „рост“ и наводит на мысль о жизни, движении и совершенствовании» [62, 173]. Упанишады говорят о Брахмане как о «чем-то неоформленном, бессмертном, пребывающем в движении», соотнося его, таким образом, с идеей движения, несмотря на то, что Брахман лежит вне всех форм.
«Ригведа» использует для обозначения динамической природы Вселенной другой термин — «РИТА». Это слово образовано от корня «РИ-» («двигаться»), его первоначальное значение в «Ригведе» было — «природный процесс, миропорядок». Это понятие занимает заметное место во всех Ведах, будучи так или иначе связано со всеми ведическими божествами. Ведические мудрецы воспринимали порядок не как раз и навсегда установившийся закон, а как динамический принцип, общий для всей Вселенной. Эти представления соотносятся с китайскими понятиями «Дао», что значит «Путь» — путь, по которому движется развитие Вселенной, то есть, опять же, миропорядок. Подобно ведическим мудрецам, китайские философы описывают мир в терминах текучести и изменчивости, что придавало их учению о космическом законе в высшей степени динамический характер. Впоследствии оба эти понятия — и «РИТА», и «Дао» — стали употребляться не только на первоначальном космическом уровне, но и по отношению к миру человека и получили этическую интерпретацию; РИТА стала восприниматься как общий закон, которому должны подчиняться как люди, так и божества; Дао превратился в правильный образ жизни.
Используемое в Ведах понятие «РИТА» предвосхищает понятие «КАРМА», которым впоследствии стали обозначать динамическую взаимосвязанность всех предметов и явлений. Слово «КАРМА» обозначает «деяние» и описывает «активную», или динамическую, взаимосвязь всех явлений. Говоря словами «Бхагавадгиты», «все деяния проистекают во времени благодаря переплетению сил природы» [54, 8, 3]. Будда придал традиционному понятию кармы новое значение, распространив представления о всеобщей динамической взаимосвязанности на сферу человеческих взаимоотношений и поступков. После этого слово «КАРМА» стало обозначать непрерывную цепь причин и следствий, имеющих место в человеческой жизни, которую самому Будде удалось разорвать в момент просветления.
В индуизме динамическая природа Вселенной описывается при помощи мифологических образов. Кришна говорит в «Гите»: «Если бы я не участвовал в движении, эти миры прекратили бы свое существование» [54, 3, 24]. Шива, Космический Танцор, представляет собой наилучшее воплощение идеи динамической Вселенной. В процессе танца Шивы получают становление многочисленные явления нашего мира, все сущее объединяется единой пульсацией ритма этого танца и принимает в нем непосредственное участие. Таков величественный образ, иллюстрирующий динамическое единство Вселенной.
Индуисты воспринимают мир как гармоничный, растущий и ритмически сокращающийся космос, в котором все подвержено беспрестанным изменениям, и все устойчивые формы представляют собой воплощение «майи», то есть существуют только в качестве иллюзорных понятий. Последняя идея — идея непостоянства всего сущего — стала отправной точкой для буддизма. Будда учил, «что все составные вещи не вечны», и что все страдания на свете продолжаются нашей приверженностью к устойчивым формам — предметам, людям и понятиям, которая заслоняет от нас мир в его истинном облике — в движении и изменчивости. Поэтому динамическая картина мира составляет основу буддистского мировоззрения. По словам С. Радхакришнана, «2500 лет тому назад Будда создал удивительную философию динамизма... Будда сформулировал положения философии перемен, исходя из того, что все вещи преходящи и пребывают в непрестанном становлении и преобразовании. Он стал воспринимать понятия вещества, души, монады, предмета в терминах сил, движений, последовательностей и процессов, и его мировоззрение приобрело динамический характер» [62,367].
Буддисты называют этот вечно становящийся мир «САНСАРОЙ» (буквально — «в непрерывном движении»), и утверждают, что ничто в этом мире не заслуживает привязанности. Поэтому просветленная личность для буддистов — это такой человек, который не сопротивляется естественному течению жизненного процесса, а движется вместе с ним. Когда чаньского монаха Юнь-мэня спросили: «Что такое Дао?», его ответ был крайне лаконичным; «Прогуляйся!». Это заставляет нас вспомнить о том, что одно из имен Будды — «Татхагата», или «Тот, кто приходит и уходит таким образом». В китайской философии действительность, вечно пребывающая в процессе текучести и изменений, получила название «Дао» и стала рассматриваться как космический процесс, в котором участвует все сущее. Даосы, как и буддисты, говорят, что нужно не сопротивляться этому движению, а напротив, приноравливать к нему свои поступки. Именно такой подход характерен для китайских мудрецов — просветленных. Если Будда «приходит и уходит таким образом» то даос «течет», по выражению Хуэй Нань-цзы, «вместе с течением Дао» (см. гл. 9).
