Рудольф Баландин - Баландин - От Николы Теслы до Большого Взрыва. Научные мифы
Образ каменной летописи — не просто художественный вымысел, а серьезная научная идея. Основоположник современной геологии английский естествоиспытатель Чарлз Лайель развернул этот образ в подробное описание комплексов осадочных пород. Немногие натуралисты полагали, что «текст» геолетописи возник случайно. По мнению Дарвина, живые организмы могли появиться благодаря счастливому стечению обстоятельств в каком-то маленьком прогретом солнцем пруду.
Однако есть одно эмпирическое обобщение, высказанное еще в древности. Оно не опровергнуто до сего времени: живое возникает только от живого (В.И. Вернадский называл это принципом Реди, по имени итальянского натуралиста XVII века). Иначе говоря — жизнедеятельность порождает живые существа.
«Признавая биогенез, согласно научному наблюдению, за единственную форму зарождения живого, неизбежно приходится допустить, что начала жизни в том космосе, который мы наблюдаем, не было, поскольку не было начала этого космоса. Жизнь вечна постольку, поскольку вечен космос, и передавалась всегда биогенезом. То, что верно для десятков и сотен миллионов лет, протекших от архейской эры и до наших дней, верно и для всего бесчисленного хода времени космических периодов истории Земли. Верно и для всей Вселенной». Так писал создатель учения о биосфере Вернадский.
Было это сказано давно. С той поры были обнаружены и исследованы древнейшие (из выходящих на поверхность) горные породы; несмотря на огромные усилия и лабораторные ухищрения, так и не удалось создать живые организмы техногенным путем, искусственно. Хотя по-прежнему остаются популярными в научном сообществе мифические представления о самозарождении жизни.
Такие идеи можно отнести в разряд научных мифов, потому что они основаны на ничтожном количестве фактов, противоречат пока еще не опровергнутому принципу Реди, предполагают слишком примитивную модель «взрыворождения» для мироздания и базируются на сомнительной гипотезе о способности мертвой материи самопроизвольно порождать жизнь и разум.
«С этой точки зрения, — продолжим мысль словами Вернадского, — столь же далеким от научных исканий будет являться вопрос о начале жизни, как вопрос о начале материи, теплоты, электричества, магнетизма, движения. В этой плоскости вопрос может быть поставлен в философии, и так он ставится, но он не может являться объектом научного искания. В науке вопрос о начале жизни должен ставиться в конкретной обстановке независимо от того, имела ли жизнь вообще когда-нибудь начало. Также изучали мы в науке вопросы движения или материи или энергии, не касаясь вопроса об их вечном или временном существовании во Вселенной. Лишь в научных космогониях — философских обобщениях — мы подходим к испытанию этих вечных загадок».
Наиболее популярная ныне «взрывная космогония» не дает никакого ответа на вопрос о первоначальном зарождении и развитии жизни. Астрофизики находятся в плену собственных формальных моделей. Вряд ли разумно считать эти теории абсолютными истинами или даже эмпирическими обобщениями ранга принципа Реди. Все это — лишь попытки объяснения строения мироздания в меру развития научных приборов и умственных способностей ученых.
С полным основанием можно повторить вслед за Вернадским: «Никакого зарождения живого из мертвой материи не происходило не только в течение современной эпохи, но и на протяжении всей геологической истории Земли». Как говаривал другой мыслитель Джеймс Геттон: «В экономике мира я не могу найти никаких следов начала, никаких указаний на конец».
Никто, конечно, не запретит нынешним ученым воображать, что они уже постигли тайну начала мироздания. На то и миф, чтобы воспринимать его без особых размышлений и сомнений.
Пожалуй, подобные недоразумения возникают из-за установки, которая внедряется в сознание человека еще в детстве. В учебниках для начальной школы упорно повторяется принцип разделения природы на живую и мертвую. К живой относят разнообразные организмы животных и растений, а к мертвой — все остальное: реки, моря, горы, воздух, облака, Солнце...
Такие представления о мире и жизни укоренились в обществе на уровне коллективного подсознания. Ученые стараются не задумываться о логических выводах из данного мировоззрения. А они весьма серьезны и трагичны, утверждают бессмысленность бытия.
Предположим, в природе абсолютно преобладает мертвая материя, не имеющая никакой разумной основы, иначе говоря, не обладающая свойствами жизни и разума. Тогда ничтожное человеческое существование, резко ограниченное в пространстве и времени, не имеет ровно никакого смысла. Тогда мы — не более чем игрушка слепой природы, да и все живые организмы — проявления бессмысленной игры случайностей.
Конечно, такой вариант не исключен. Но если разум — ничтожнейшая случайность во Вселенной, то теряют смысл рассуждения о ней.
Религиозная мысль отвечает на этот вопрос просто: есть всемогущий и всеведущий Творец. Но как совместить недоказуемое утверждение (согласимся, что не в силах ограниченного ума человеческого постичь бытие Бога) с правилами и принципами науки?
Напрасно некоторые современные ученые, плохо знакомые с теологией, и теологи, имеющие поверхностные представления о науке, утверждают полную совместимость этих двух форм (методов, способов) познания. Они не находятся в непримиримых противоречиях между собой, но и несовместимы. Пребывают преимущественно в разных плоскостях: к науке относится то, что можно убедительно на фактах доказать (или опровергнуть), а к религии то, во что хочется или приходится верить, полагаясь на авторитеты и традиции.
Вопрос о мертвой и живой материи более относится к философии и религии, а не к науке. Но следует помнить: нет ни одного факта, доказывающего, будто живое может возникать из мертвого.
Живое — от живого. Пока это остается непоколебимым принципом. Он утверждает геологическую и космическую вечность жизни (добавлю — и разума).
Однако не станем прибегать к универсальному объяснению теизма — ссылкой на Бога, тогда как атеизм предполагает способность мертвой материи к саморазвитию. Ни то, ни другое нельзя доказать или опровергнуть на фактах. Значит, эти принципы — вне метода науки.
На доводы о вечности жизни можно возразить: современные науки о Земле указывают приблизительную дату зарождения биосферы и земной коры — 4,5 миллиардолетия. Более того, примерно такая цифра предполагается для Луны. Возраст Солнца, по некоторым подсчетам, вдвое больше, а Вселенной — втрое. И это не домыслы, а расчеты на основе анализа образцов горных пород, изучения солнечного спектра, наблюдений за отдаленнейшими звездными объектами.
Действительно, подобные выводы верны, если исходить из гипотезы вечно мертвой Вселенной. Для живых, постоянно обновляющихся космических или земных организмов ситуация другая.
Давайте попробуем определить возраст человека по возрасту слагающих его клеток. Что получится? Серия разнообразных цифр. Отбросив минимальные показатели как заведомо ложные, мы все равно ошибемся тем больше, чем старше исследуемый человек. Потому что в живом организме все клетки обновляются постоянно. Человек значительно старше слагающих его клеток.
То же относится и к возрасту древнейших пород. Он определяется самым последним циклом, когда порода сформировалась. До этого вещество, слагающее земную кору, могло много раз проходить такого рода циклы плавления и затвердевания. Полученный возраст (4,5 миллиардолетия) показывает дату завершения последнего глобального цикла в жизни земной коры и лунной поверхности. Возраст небесных тел может быть в десятки или сотни раз больше. «Максимальных геохронометров» наука пока еще не знает, имея только «минимальные».
То же относится и к звездам, если они постоянно обновляются, к галактикам и ко всей Вселенной. Постоянное обновление, сложные превращения энергии и информации, круговороты веществ — творческая эволюция (сопряженная с рутинной деградацией) — вот характерные особенности жизни. А разум включает в себя систему памяти, распознавания образов, способность оперировать информацией. Проблему жизни и разума в природе надо осмысливать с этих позиций.
Так почему же миллиарды лет шла прогрессивная эволюция биоса, белковых организмов? Не вдаваясь в детали, вывод в самом общем виде: потому что они — порождение живого глобального организма биосферы. Так живое творит жизнь.
Область жизни нашей планеты — часть Солнечной системы, а она входит в Галактику... Так мы приходим к мысли, высказанной философом Платоном два с половиной тысячелетия назад. Она еще раньше вошла в некоторые религиозные системы, например, индуистские.
В 1915 году молодой поэт Александр Чижевский выразил ее так:
Мы дети Космоса, и наш родимый дом Так спаян общностью и неразрывно прочен,
