Лин Картер - Создатели миров
Гарднер Ф. Фокс в своих романах о варваре Котаре виновен в том же изъяне. Писатель, полный энергии, мастер колоритного, волнующего повествования, он печатался еще в «Плзнет сториз», и я вспоминаю с нежной ностальгией как читал лет этак в четырнадцать написанные им захватывающие приключения. Однако он из тех писателей, которые выдают материал на-гора с головокружительной скоростью, выдумывая его на ходу, что, конечно же, не метод. Слепленные им имена и названия с головой выдают авторскую неряшливость, и хотя он выработал в сущности одобряемый мной стремительный и колоритный стиль дешевой приключенческой литературы, из-за своей привычки плохо чеканить имена и названия он показывает себя писателем среднего таланта и скромного умения.
Этот недостаток проявился в самое последнее время в потоке его романов меча-и-колдовства, серии, начавшейся с романа «Котар — варвар-меченосец» (1969). Фокс продолжил его по меньшей мере пятью томами, из которых последний известный мне — «Котар и истребители колдунов» (1970). Действие разворачивается на планете под названием Зимля, которая кажется довольно-таки эемлеподобной планетой в отдаленном будущем, но мне несколько не ясно, хочет ли Фокс дать нам понять, что это наш мир несколько тысяч лет спустя (автор по какой-то причине умалчивает об этом). Так или иначе, Зимля — варварский мир воинов и волшебников, сага же Фокса повествует о могучем воине и авантюристе Котаре, бодро и весело попадающем из одной переделки в другую. Вооружен Котар заговоренным мечом Ледяным огнем, и его вечно преследует старый враг — дьяволица и искусительница Рыжая Лори. Сама сага забавна, но сюжеты несколько стандартны.
У Фокса нет никаких особых затруднений с захватывающими приключениями и лихими подвигами, но он слабоват в технике фэнтези и ужасно неумел в изобретении имен и названий. Он просто хватает первое подвернувшееся имя (название), меняет гласную или согласную букву и переносит на страницу, ничуть не заботясь о том, насколько очевидна может быть такая подмена. Сам-то автор, видимо, убежден, что глупый читатель ничего не заметит. Это слишком опасная беззаботность. В «Котаре с магическим мечом» (1969) его герой-скиталец, вооруженный заговоренным мечом, данным ему чародеем Афгорконом (скорее всего, от Афоргомона Кларка Эштона Смита), пытается похитить магическую драгоценность у императора Авалоння (от острова Авалон из легенд о короле Артуре), но схвачен императорской «прокорианской» гвардией (от древнеримской «преторианской гвардии»). Клянясь своим богом Двалкой (позаимствованным у Говарда, есть такой бог Валка в серии о Кулле), он прорывается на волю и бежит в параллельный мир Нирваллу (от буддистского термина «Нирвана»), где «великан-кумбериец» (от говардовского «гиганта-киммерийца») сталкивается с целым спектром сверхъестественных опасностей, прежде чем снова попадает домой. Неряшливая, неуклюжая, топорная работа.
Это, безусловно, не метод.
Как я заметил чуть раньше, когда дело доходит до создания имен (названий), некоторым писателям словно медведь на ухо наступил. Говард, выдумывавший иной раз неплохое имя или название (такое, как Кулл и Валузия), часто делал ошибки, заимствуя часть имен и названий из истории, а не сочиняя их сам. Но когда он выдумывал ими (название), оно было совсем не пресным. Вот те несколько самоцветов, отобранных с кровавых страниц его книг: Так, Тауг, Тог, Йог, Яра, Занг, Зогар, Саг.
Майкл Муркок — еще один бесспорно даровитый писатель, обладающий необходимым талантом для создания прелестного и мелодичного, оригинального имени (названия), когда он того хочет. Беда в том, что хочет он ЭТОГО не всегда, и отличные образцы словотворчества у него постоянно перемежаются с неудачными. В повести «Глаза нефритового человека», прочитанной мной в рукописи, но пока неопубликованной, он в одном абзаце выдает аккуратный синтез самых лучших и самых худших своих названий. Герцог Аван расспрашивает Элрика о его путешествиях:
« — Да, и одна из этих легенд рассказывает о городе, который старше Имррира. Город этот расположен далеко в джунглях запада.
Элрику вспомнился разговор с Эарлом Саксифом Даном...
— Вы говорите о Рълин Кърен А'а?
— Да. Непонятное название... — Герцог Аван посмотрел на Элрика с любопытством. — Вы произносите это название гораздо мягче, чем я».Ну, что касается «Имррира — Города Грез Мельнибонэ», то такое прекрасное название достойно самого Лорд Дансени.
Но «Рълин Кърен А'а»...
Если б читали ели названия на обед, то вот это вызвал бы у всех несварение желудка.
Итак, каким же критерием мы пользуемся для суждения о вымышленных именах (названиях)? «Правильностью» достаточно верно определяет Оден. Это качество правильности неуловимо, его трудно определить, но мы узнаем его когда слышим. Только «Надлежащее Имя» — и ничего больше не должно подойти к тому, кого (что) вы описываете. Для примера обратимся к первой странице роман Берроуза «Тувия, дева Марса» и прочтем: «На массивной скамье из полированного эрепта под пышными цветами гигантской пималии сидела женщина. Красивой формы, обутая в сандалию нога ее нетерпеливо постукивала по усыпанной драгоценными камнями тропинке, которая вилась между величественными деревьями сорапуса через алые газоны королевских садов Туван Дина, джеддака Птарса, в то время как темноволосый краснокожий воин, склонившись над ней, шептал ей пылкие слова признаний».
Признавая самоочевидный факт, что это просто блестящий способ начать повествование — сцена, обстановка, настроение и персонажи набросаны одним быстрым движением мастерской кисти, — обратите внимание на эти вымышленные названия. Пималия и эрепт. Цветы пималии. Массивная скамья из полированного эрепта. Мы узнаем эти вещи, когда слышим их «Надлежащее Имя» — «и никакое другое не подойдет».
«Пималия» звучит словно название цветущего дерева; «эрепт» — словно какой-то камень. Именно это и подразумевает под правильностью Оден.
А теперь попробуем сказать вот так:
«На массивной скамье из полированной пималии под пышными цветами гигантского эрепта сидела...»
Не выходит. Просто никак не выходит. Выдуманные слова — чистую чепуху, звучащую кое-как, — просто нельзя применять взаимозаменяемо.
Позвольте мне привести еще один пример правильного выдумывания названий, обратившись на сей раз к областям, нам известным. В Англии посреди мрачной солберийской равнины возвышается громадный каменный памятник неолитических времен, известный как Стоунхендж.
Стоунхендж... попробуйте-ка это слово на язык, прокатайте его во рту, прислушайтесь к нему... Стоунхендж. В этом слове есть какая-то медлительная, степенная величавость. Слоги его тяжеловесны, массивны, как самые огромные камни.А теперь вообразите-ка, что каменный памятник называется Пикадилли!
Просто не стыкуется, не так ли? В настоящем названии есть тяжеловесная и таинственная величавость — она видна сразу в медленном тяжелом накатывании слогов с одинаковым ударением на каждом слоге. А «Пикадилли» слово живое, почти юмористическое. Оно звучит тривиально, побрякивающе. Им попросту никак нельзя заменить настоящее название.
Настоящее название — Стоунхендж — «Надлежащее Имя», и мы каким-то образом узнаем его, когда слышим
Итак, какой же другой критерий, помимо правильности приходит на ум для суждения о выдуманных названиях?
В письме к молодой романистке Джейн Гаскелл, датированном 2 сентября 1957 года, наш старый друг К. Л. Льюис затронул много интересных тем в области ремесла написания фэнтези. Среди них выделялась тема выдумывания имен и названий. Льюис сделал вывод, что они «должны быть прекрасными и внушительными, так же как чуждыми, а не просто странными».
«Рълин Кърен А'а» Муркока безусловно чужд, безусловно странен. С равной степенью уверенности могу сказать, что он не прекрасен и не внушителен.
Ли Брекетт, когда избегает кельтских словариком, может создавать просто прекрасные имена и названия. В «Тайне Синхарата» есть такие замечательные и журчащие названия, как Берилд, Наррабхар и Делгаун. Кларк Эштон Смит, мастер по этой части, создавал имена и названия одновременно странные и прекрасные: Малигрис Маг, Са-Тампра Зейрос, Фанион, Тироув Омпаллиос, Маал Двсб, Галибар Вуз в «Семи заклятьях», Цатоггуа, Мматмуор и Содоема.
И Дансени, конечно же, мастер всего такого. Помните героев «Города Побед»? «Веллеран, Суренард, Моммолск, Рол лори, Аканакс и юный Ираик». Или Тангсбринг-ювелир, или Лорендиак в «Крепости неприступной», или Лиразель, Альверик и Знрундерель — ведьма живущая среди молний в «Дочери короля Эльфляндии». Или воины и рассказе «Каркассон», жившие во времена, «когда в Арне царствовал Каморак и мир был прекрасным... Гадриол Честный, и Норк, и Аторик Слякотный Меч, Хэрисл Дикий, Яролд и Танга из Экса».
