Николай Конрад - Очерки японской литературы

История Японии, при рассматривании ее с социологиче­ской стороны, дает нам именно такую четкую картину об­щественного развития.

Древнейшая эпоха характеризуется родовым строем со всеми присущими этому последнему признаками. Затем мы наблюдаем эпоху господства первого сословия — родо­вой аристократии. За ней следует период гегемонии вто­рого сословия — военного дворянства. Последним на исто­рическую арену выступает третье сословие, сначала — в лице торговой буржуазии, затем — в виде капиталистиче­ского общества современного типа. Если исходить из дат государственно-политического оформления власти каждого такого сословия, то соответствующие сроки господства для каждого будут: гегемония аристократии продолжалась со средины VII но конец XII века; господство военного дво­рянства— с конца XII века по средину XIX века; со сре­дины же прошлого столетия начинается экономическое и политическое преобладание буржуазии в различных ее модификациях. Но само собою разумеется, что периоду государственного властвования каждого сословия предше­ствовал более или менее длительный период формирования его, накопления сил, и, наконец, борьбы за политическую власть. Равным образом с этими сроками политического властвования не совпадают и сроки культурного преобла­дания данного сословия, преобладания, иногда запазды­вавшего, как это было с дворянством, иногда наступав­шего еще при политической власти другого сословия, как это было с торговой буржуазией, культурная активность которой началась еще в недрах феодального государства. Все эти различные даты значительно расходятся друг с другом, отчего и необходимо при оценке явлений японской литературы всегда иметь в виду, что при наличии какого- нибудь одного господствующего сословия может играть значительную роль — и политическую и культурную — другое, так сказать «сопутствующее» в этом смысле сосло­вие. Японская история дает очень яркие примеры такого сосуществования двух сословных культур, причем, естест­венно, подобное положение создается обычно к концу гос­подства политически первенствующего в данную эпоху сословия. Так, в конце периода Хэйаи — эпохн власти ро­довой аристократии (IX—XII вв.) играет большую полити­ческую и отчасти уже культурную роль служилое дворян­ство; во вторую половину периода Токугава — эпохи фео­дально-полицейского строя (XVII—XIX вв.) начинает играть большую роль в экономике страны и создает свою литературу и искусство и торговая буржуазия (городское сословие). Наконец, в настоящее время — эпоху господ­ства капиталистической буржуазии ( с конца XIX в.) можно наблюдать в художественной литературе некоторое прояв­ление пролетарского творчества. «Начала» и «концы» каждой социологической эпохи обычно характеризуются сложным переплетом общественных сил и взаимоотноше­ний, являются периодами, несомненно, переходными, и этот переходный характер совершенно необходимо учиты­вать и при ознакомлении с литературой данной эпохи.

Происхождение всех указанных сословий характеризу­ется более или менее теми же чертами, которые свойствен­ны аналогичным социальным образованиям и на европей­ской почве.

Родовая аристократия подготовлялась еще родовым бы­том; в зародышевом виде она существовала еще при перво­начальном, разрозненном племенном существовании; на­чала проявляться с первыми попытками объединения пле­мен; приняла более или менее отчетливый характер при первом таком уже заметном объединении в начале IV века, к какому времени следует относить образование патриар­хальной монархии; получила определенное сословное зна­чение к концу VII и началу VIII веков, когда образова­лось централизованное сословное государство; и с того времени пережила три стадии: развития, расцвета и упад­ка как в политическом, так и в культурном отношении,— уступив во второй половине ХТТ века власть второму со­словию — военному дворянству. Экономической основой гегемонии родовой аристократии были земельные владе­ния, отчасти приобретенные в силу особых привилегий (поместья — сёэн), отчасти же ведущие свое происхожде­ние еще с эпохи родового строя; к этому присоединялось принудительное использование рабочей силы на началах или полного, или частичного рабства. С социологической стороны источники аристократии восходят к группам пле­менных и родовых старейшин, мелких царьков в древней­ших «государствах» (III в.), а также служителей культов. Политически же аристократия после создания своего госу­дарства составила правящий слой, постепенно превратив­шийся в бюрократическую чиновническую массу, в значи­тельной степени оторванную от земли и от хозяйства.

Второе сословие — военное дворянство — в эмбриональ­ной фазе существовало также в эпоху родового быта, в тс времена, в сущности, сливаясь в одпо общее целое с родо­вой знатью. Первое проявление сословной дифференциа­ции, приведшее впоследствии к выделению из недр родо­вого общества аристократии, было вместе с тем и рожде­нием воинского сословия. Лишь с превращением родовых старейшин в аристократию и с образованием сословной монархии (в VII—VIII вв.), а главное, с последующим по­степенным отходом правящего сословия от фактического участия в хозяйстве страны, с сопутствующим этому уси­лением в его среде тенденций «гражданской культуры» и презрения к «ратному делу»,— единая, в сущности, преж­де социальная группа стала переживать процесс расслое­ния на «придворную знать» (кугэ), с одной стороны, и «военные дома» (букэ) — с другой. Ареной деятельности первой служила главным образом столица (Хэйан-Киото) и прилегающий округ; вторых — провинции, особенно от­даленные от центра, вроде северо-восточной части острова Хонсю, в первую очередь — область Канто.

Экономическую основу господства нового сословия со­ставляли наследственные вотчины (мёдэн), управляемые почти на независимых началах при несомненном использо­вании принудительного труда. В отличие от родовой знати с их поместьями представители нового сословия, так назы­ваемые — «буси» (буквально — «воины»), были па первых порах тесно связаны с землей, участвуя в хозяйстве актив­ным и производительным образом, и их вотчины превраща­лись в достаточно прочные хозяйственные единицы, в про­тивоположность только эксплуатируемым земельным уго­дьям аристократии. С социальной стороны новое сословие формировалось, во-первых, в процессе упомянутого рас­слоения первоначально слитой в одно общее целое группы бывших родовых старейшин, во-вторых — из вновь возни­кающих мелких свободных земельных собственников, при­мыкавших ради сохранения своего благосостояния и упро­чения своего положения вообще к какому-нибудь провин­циальному земельному магнату, а часто и просто связан­ных с ним в родовом или территориальном отношении. Та­ким образом, постепенно образовались «военные дома» (букэ), состоящие из «сеньоров» (даймё) и «вассалов» (самураев). Первые, естественно, оказались впоследствии вождями, вторые в результате составили их дружину.

Политически это второе сословие стало играть замет­ную роль уже в эпоху отрыва правящего сословия, аристо­кратии, от хозяйства и военного дела. Вооруженная охрана государства от внешних врагов (главным образом от не вполне еще покоренных и замиренных инородческих пле­мен эбису), дело подавления внутренних беспорядков ( ин­триги — междоусобия в среде магнатов) в конце концов перешли в те руки, которые умели держать оружие,— в ру­ки «буси», воинов. В конечном итоге эта растущая воин­ская сила и наметившаяся экономическая устойчивость, в соединении с естественной энергией поднимающегося сословия, обеспечили дворянству и политическую гегемо­нию (со второй половины XII в.).

Третье сословие теснейшим образом связано с образо­ванием и ростом городов, особенно с развитием в них ре­месел и торговли. Города в этом смысле начинают играть уже очень заметную роль в конце XVI века; с установле­нием же прочного феодального порядка с централизован­ной сюзеренной властью сёгунов из дома Токугава, с успокоением страны и общим подъемом народного хозяй­ства их развитие идет стремительным темпом, что и сопровождается ростом городского сословия как в количе­ственном, так и в качественном смысле. Городское насе­ление овладевает мощной экономической силой в лице торгового капитала, и кадры ремесленников и торговцев, по мере все ширящегося перехода Японии с натурального на денежное хозяйство, начинают играть выдающуюся культурную роль, создавая свой быт и свою литературу, свое искусство и свой театр.

Такое экономическое укрепление и культурная актив­ность третьего сословия, с одной стороны, и распад фео­дальной организации в силу внутренних причин — с дру­гой в результате приводят буржуазию к политической борьбе. Вся первая половина XIX века характеризуется все возрастающей политической активностью этого нового сословия; создается идеология нового государственного порядка — в виде «внесословной монархии»; и в середине XIX века феодальный порядок падает, сменяясь абсолют­ной по внешности монархией (в 1868 г.). Последующая эволюция торгового капитала в связи с переходом Японии уже на рельсы капиталистического хозяйства перерождает буржуазию в определенный экономический класс, не миря­щийся с абсолютной монархией:      развивается конститу­ционное движение, приводящее в 1889 году к установле­нию парламентарной формы правления с конституцион­ным монархом во главе.