Сергей Бавин - Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия

В романах Френсиса большинство героев, ведущих расследование, — не профессионалы (за исключением Дэвида Кливленда в «Смертельном рейсе»). И для героя боевика они, на первый взгляд мало подходят: жокеи, как правило, люди скромной комплекции, невысокого роста. Френсис иногда злоупотребляет этим, тщательно выписывая сцены мордобоя, которому они подвергаются; но, с другой стороны, такой авторский выбор подчеркивает, что со злом борются обычные люди, а не супермены с горой мышц и атрофированным чувством боли. «…Потом я и вовсе перестал думать. Я ослеп, окаменел, с трудом дышал. От грубых перчаток моих мучителей лопалась кожа, а удары по лицу вышибли из меня последние мозги. Я упал — и тогда меня начали бить ногами — по груди, ногам, спине, животу, голове. Я потерял сознание… Я пролежал на полу всю ночь. Лужа крови под моей головой стала вязкой и постепенно высохла…»

Его расследователи берут другим: обостренным чувством справедливости, профессионального братства, мужеством противостоять гораздо более сильному противнику.

«Билл был моим добрым другом. Я не могу позволить его убийцам остаться безнаказанными», — говорит Аллан Йорк, начиная самостоятельное расследование странного падения на дистанции великолепного коня-фаворита, повлекшего за собой гибель наездника. Происшествие на ипподроме довольно быстро выводит Йорка за его пределы — на рэкетирскую группу радиофицированных такси фирмы «Маркони». Параллельное расследование ведет и полиция, но, как принято в детективе такого типа, основная нагрузка лежит на добровольном расследователе. Профессионализм Аллана Йорка, как и его коллег из других романов, проявляется не столько в сыщицком деле, сколько в поведении лицом к лицу с врагом: в хладнокровии, решительности, чутье на опасность, а главное — в чувстве собственного достоинства, дающем возможность иронизировать и показывать психологическое превосходство «всемогущему» противнику или, по крайней мере, не дать возможности усомниться в этом читателю: «Я услышал, почувствовал, вернее, чутьем уловил какое-то изменение позади себя. Не шум, а что-то трудноопределяемое. Скорее похожее на порыв воздуха. И несомненную угрозу.

Выручил до поры бездействовавший инстинкт джунглей. Лишь потом включился разум и процесс осознания. Я мгновенно обернулся лицом к лестнице, протиснулся в дверной проем, и тут человек с ножом в руке проявил максимум усилий, чтобы поскорее отправить меня на кладбище».

Исключением здесь можно назвать коннозаводчика из Австралии Дэниела Рока, «похожего на итальянского крестьянина» («Последний барьер»). По той роли, которую он взял на себя, чтобы разоблачить операции с допингом на скачках в Англии, он — забитый, придурковатый конюх у англичанина — крупного владельца лошадей, патологического садиста. «Я вошел в жизнь конюшни осторожно и с оглядкой, словно еретик, попавший на небеса, мечтая только об одном — слиться со всеми, стать частью пейзажа, прежде чем меня разоблачат и выгонят вон». Задача Дэниела — узнать всю подноготную широко раскинувшей сети компании аферистов; Френсис на своей любимой теме реализует вариант «шпионского» романа.

Вообще писатель не очень строго придерживается обязательности детективного расследования в своих произведениях, хотя и внимательно следит за качественным исполнением сцен насилия, жестокости, обязательным мелодраматическим эффектом, морализаторским резюме. Так, например, в «Ставке на проигрыш», где в образах главного героя журналиста Тайрона и его жены, живущей с аппаратом «искусственное легкое», есть элементы автобиографизма, силен прежде всего не расследовательский, а разоблачительный мотив, а в «Переломе» и того пуще — педагогический, связанный с перевоспитанием самолюбивого и заносчивого сына весьма богатого, но недалекого папаши, решившего, что за деньги можно все, в том числе превратить в одночасье новичка в классного жокея.

Примечательной чертой детективов Френсиса является подключение в качестве аранжировки криминальных действий развернутой информации о различных профессиональных сферах. В «Смертельном рейсе» таким «профессионализмом» является информация из области геологоразведки, в «Отражении» — из фотографии, в «Игре наверняка» — из радиодела, а в «Кураже» — из области психологии и психопатологии…

Единственным профессиональным сыщиком (в переведенных на русский язык романах) является Дэвид Кливленд — главный следователь Бюро расследований при лондонском Жокейском клубе («Смертельный рейс»). Он, естественно, занимается делами, связанными с происшествиями на скачках. В этом романе Кливленд приезжает в Норвегию, где при непонятных обстоятельствах исчез английский жокей Боб Шерман. Ему инкриминируется кража дневной выручки ипподрома; коллеги, однако, уверены, что этого поступка удачно выступавший жокей совершить не мог.

Метод Кливленда прост: прежде всего — кропотливая работа по опросу всех, кто мог иметь отношение к событию. «Все камни должны быть перевернуты», — говорит он коллегам из норвежской полиции.

Удачно расставленные по ходу неторопливого повествования эмоциональные «взрывы» — покушения на следователя (его пытаются утопить у берегов Норвегии, убить дома в Англии, взорвать в автомобиле в Осло, зарезать), описание жестокостей по отношению к беременной женщине и ее старику-отцу — несколько затушевывают непритязательность детективной загадки. Одно из блестящих интуитивных озарений героя позволяет ему эффектно обнаружить труп исчезнувшего жокея. Но для реализации центрального замысла Кливленд организует хитроумную ловушку, предлагая себя в качестве приманки. Подозреваемый «клюет» на «живца», своими действиями подтверждая догадки сыщика. Кливленду, как и другим героям Френсиса, не чужда некоторая доза рисовки — особенно перед не очень расторопной полицией.

«— Не волнуйтесь, Кнут, — сказал я. — Мы взяли того, кого нужно.

— Но он так уверенно держится.

— Он исходит из ложной предпосылки.

— То есть как это?

— Он думает, что меня нет в живых…»

Расследование происшествия на ипподроме выводит Кливленда в совсем иные — но тоже преступные — круги большого бизнеса. Здесь, конечно, опыт и возможности следователя из Жокейского клуба весьма ограничены, и поэтому автор организует «помощь со стороны» — рассказ о подлинном течении событий человека, который был невольным катализатором смертельно опасного, как оказалось, интереса Боба Шермана и очевидцем преступления.

Социально-критический пафос — одна из характерных черт творчества Френсиса. Весьма любопытно он реализуется и в романе «Отражение», где герой — жокей и фотолюбитель Филип Нор занят расследованием причин смерти фотографа-профессионала Джорджа Миллейса. В негативах, доставшихся Филипу, скрыт «динамит» — сногсшибательные разоблачительные факты, имеющие отношение к ряду весьма важных особ. Расследование в основном происходит в… фотолаборатории, ибо «динамит» зашифрован, и ключ к нему — особые способы обработки фотоматериалов. А «на улице», как это принято у Френсиса, героя подстерегают громилы, способные превратить его в окровавленный бифштекс. Но никакая сила не может остановить Филипа.

В этом романе наиболее интенсивно, пожалуй, происходит смешение триллера и романа чувств; любопытна и роль мастера Миллейса, которую подхватывает, проявляя незаурядную сообразительность, Филип; это роль современного Карла Моора — благородного разбойника, потрошащего неправедно разбогатевших в пользу нуждающихся в материальной поддержке.

С позиции пуританской морали Филип, конечно, должен быть подвергнут порицанию. Но он, как и его автор, — романтик, обладающий «абсолютным чувством» справедливости, и не стоит его упрекать за это.

Английская критика не единодушна и в оценках постоянного у Френсиса сочетания крутого детектива с мелодрамой. Как бы то ни было, надо признать, что таков мир героев, которых выбирает писатель, и если по законам жанра одно противоречит другому, то вступает в силу закон читательских симпатий, а он уже много лет дает однозначно положительную оценку творчеству Дика Френсиса.

Игра наверняка/Пер. Д. Урнова//Зарубежный детектив. — М., 1982; 1983;//Рассказы «Зарубежного детективного клуба». — М., 1989.— Вып. 1.

Кураж/Пер. Е. Кривицкой//Дон. — 1978.— № 11–12.

Отражение/Пер. Г. и Ч. Толстяковых//Звезда Востока. — 1989,— № 1–3.

Перелом/Пер. М. Глинского//Физкультура и спорт. — 1986.— № 9–12; 1987.— № 1–5.

Последний барьер/Пер. М. Загота//Искатель. — 1980.— № 2–3. Смертельный рейс/Пер. М. Коткина. — М.: Мол. гвардия, 1985.

Ставка на проигрыш/Пер. Н. Рейн//Физкультура и спорт. — 1984.— № 8–9, 11–12; 1985,— № 1–4, 6.