Вадим Баранов - Горький без грима. Тайна смерти
Впрочем, и к нему в самые последние годы подступало порой на мгновение леденящее сердце ощущение какой-то опасности… Отгонял прочь эти мысли. А они возвращались вновь…
И вот — его собственная смерть 18 июня 1936 года.
Она сразу породила свидетельства разной степени достоверности, всевозможные толки, догадки.
Поскольку наступила смерть во время болезни, некоторые утверждают: ничего таинственного нет, просто организм исчерпал свои жизненные ресурсы, болезни давно подтачивали здоровье писателя. Отсюда и неизбежный финал: смерть естественная.
Другие говорят: да, смерть пришла во время болезни, но стала ли болезнь единственной причиной ухода? Уж слишком много обнаружено фактов и событий, крайне отягчавших горьковскую жизнь в последние полтора-два года, включая в первую очередь совершенно неожиданную смерть сына Максима. Сразу после 18 июня современники заговорили об отравлении Горького властью.
И наконец, третьи — люди, специально исследовавшие эту проблему. Подавляющее большинство из них убежденно заявляет: «Факт убийства Горького можно считать непреложно установленным».
Кто же прав?
Для того чтобы найти ответ, надо пройти вслед за Горьким путь, которым он прошел после Октября.
И последнее. Смерть приходит сама. Убийство совершает кто-то. Третью точку зрения нельзя считать обоснованной до конца, пока не названо конкретное лицо, вмешавшееся в ход событий…
Обо всем этом, читатель, нам и предстоит большой и трудный разговор.
ГЛАВА II
Лагерь особого назначения… Почему?
Летом 1929 года, во время второго приезда в Советский Союз, Горький посетил Соловецкие острова. Здесь находился лагерь, названный — не без элемента странной для подобных учреждений игривости — СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения). А в том, что игривость действительно имела место, убеждает изображение настоящего слона на лагерной печати.
Впрочем, уголовники казенному юмору противопоставляли свой, встречный. Они расшифровывали СЛОН как «смерть легавым от ножа»…
Обстоятельства, вызвавшие приезд Горького на острова, были таковы. Незадолго перед этим в Англии вышла книга «На Адском острове» некоего Малзагова, совершившего фантастический побег с Соловков.
С выходом книги разразился международный скандал. Репортажи журналистов коммунистической прессы (например, немецкой газеты «Роте фане»), равно как и альбомы, распространявшиеся советскими полпредствами в Европе, стали обвинять автора книги в фальсификации фактов. Чтобы основательнее опровергнуть буржуазных оппонентов, нужно было свидетельство авторитетной и независимой комиссии. Но комиссия ВЦИК на острова не попала. «Сочтено было благом послать — нет, просить поехать! — как раз недавно вернувшегося в пролетарское отечество великого пролетарского писателя Максима Горького. Уж его-то свидетельство будет лучшим опровержением той гнусной зарубежно фальшивки!» — не без сарказма пишет А. Солженицын в знаменитом «Архипелаге»[1].
«И напечаталось, и перепечаталось в большой вольной прессе, нашей и западной, от имени Сокола-Буревестника, что зря Соловками пугают, что живут здесь заключенные замечательно и исправляются замечательно», — заключает А. Солженицын изложение истории соловецкой поездки Горького.
Рассказывали, что «наверху» пришлось довольно долго уговаривать Горького выполнить это щекотливое поручение.
«…Глава литературы отнекивался, не хотел публиковать похвал УСЛОНу. Но как же так, Алексей Максимович?.. Но перед буржуазной Европой! Но именно сейчас, именно в этот момент, такой опасный и сложный!.. А режим? — Мы сменим, мы сменим режим», — читаем в «Архипелаге».
Как известно, в очерке Горького о Соловках не содержится критики лагерной системы, и на этом делает упор А. Солженицын. Однако он ничего не пишет о другой комиссии, которая проверяла лагерь после отъезда Горького и которую возглавлял член коллегии ОГПУ А. М. Шанин. За произвол и самоуправство начальник лагеря Зарин сам получил «десятку», а наиболее крутые самодуры числом свыше десяти были приговорены к расстрелу. Среди них и колоритно описанный в «Архипелаге» Курилко, расстрелявший одного из арестованных. Различным формам наказания были подвергнуты еще около 60 человек.
Но это — только в Соловках. Да и то наказаны они были не слишком сурово. Визит же Горького сюда не мог (да и не должен был, по замыслу властей) изменить психологический климат всей остальной империи ГУЛАГа.
Разумеется, о результатах работы комиссии Шанина Горькому было доложено, и это укрепило в нем иллюзорное представление о лагерной системе в целом.
Зарубежная пресса не замедлила выступить с комментариями по поводу горьковской поездки. Вот один из них — стихотворный.
Письмо в Соловки… Но ты не выиграл сраженья,Как молот, «Наши достиженья»,Интеллигентский дух дробя,Не пощадили и тебя…И вот уж «соррентийский пленник»Слезоточит, как неврастеник,От умиленья, чуть дыша,Он славит царство Челкаша.Там, далеко — на месте ссылкиЧитая «горькие посылки»,Ты, наконец, мой друг, поймешь,Что нагло торжествует ложь.Что «Правда» — только заголовок,Газетный лист для упаковок,И почему в тот день рябойЯ не согласен был с тобой[2].
Итак, горькой правды о Соловках читатель в очерке не нашел. Но, по мнению некоторых зрителей фильма «Власть соловецкая», и в нем тоже нет подлинной правды об этом лагере. Причем подобное убеждение авторы иных откликов высказывают в самой решительной форме. «История Соловецкого лагеря, как она преподнесена в фильме, производит на информированного зрителя весьма слабое впечатление. Понять и почувствовать на этом материале весь ужас и беспросветность того времени совершенно невозможно… В том, что там было или, точнее, что нам показали, отсутствуют главные и самые страшные отличительные черты Большого Террора — его массовость, механическая бесстрастность, деловитость скотобойни».
Соловецкий лагерь особого назначения родился в 1923 году, когда на Север привезли первую партию заключенных, в основном «политических». По старинному, с непробиваемыми стенами монастырю недавно прошелся опустошающий пожар, и первым поселенцам пришлось немало потрудиться, чтоб наладить быт. Потом заключенных становилось больше и больше, для них строились бараки и землянки. Но многие так и продолжали жить в монашеских кельях.
Постепенно лагерь налаживал свое хозяйство, и вскоре оно стало таким разветвленным, что напоминало государство в государстве.
В музее А. М. Горького на родине писателя хранится переданный им сюда толстый альбом в коричневом кожаном переплете «Остров „Соловки“. СЛОН. ОГПУ. 19 июня 1929 года», который был подарен писателю во время его посещения Соловков, о чем напоминает серебряная монограмма: «Дорогому гостю и любимому писателю А. М. Пешкову (Горькому) от сотрудников УСЛОНа».
В альбоме свыше трехсот фотографий. Стадо коров. Амазонка, Дорофейка, Женя… Удой от четырех до семи тысяч литров молока в год. Кожевенный завод с огромными чанами, в которых дубят кожу. А вот уже на снимке закройщики, разделывающие эту кожу для пальто. А если б вдруг захотелось пальто снабдить меховым воротником, то, пожалуйста, — питомник черно-бурых лисиц, соболей — целая система вольеров с широкими, словно улица, проходами.
Листая альбом, Горький наверняка спрашивал себя: чего же здесь нет? И было вроде бы все. От опытной сельскохозяйственной станции и кирпичного завода до собственных катеров и парохода, на котором доставляли заключенных от Кемской пристани «Рабочеостровск» до бухты Благоденствия. В ее хрустально чистой, совсем как на Капри, воде отражались стены, башни, стройные колокольни монастыря. Что пароход! Был даже собственный самолет!
А пароход, привозивший в трюме и на прицепной барже сотни заключенных, назывался «Глеб Бокий» — по имени чекиста, о котором кто-то сложил шуточный куплет:
Ура! «Параша» извещает:Проверить соловецкий склеп,На той неделе приезжаетНа «Глебе Боком» Бокий Глеб!
Деталь в духе времени: лагерный пароход носит название… куратора лагеря…
Стихи эти были лишь малой частью художественной продукции обитателей Соловков.
В марте 1924 года начал выходить журнал «СЛОН». Правда, печатали его в количестве всего пятнадцати экземпляров на пишущей машинке. Но, как говорится, лиха беда начало. С ноября журнал стали издавать типографским способом. Тираж его все время возрастал и вскоре под названием «Соловецкие острова» стал распространяться по подписке для всех желающих в любом пункте страны.
