Марина Саввиных - Рассказы
Во Второй части Пушкин создаёт картину, напоминающую путешествие греческих героев в загробный мир. Нева предстаёт перед читателями поэмы и как персонифицированный образ (подобный тому, что мы видели в Первой части) — «Нева обратно повлеклась, своим любуясь возмущеньем…», «…тяжело Нева дышала, как с битвы прибежавший конь»), и как поток, отделяющий живых от царства мёртвых. «Беззаботный» перевозчик, за гривенник везущий Евгения «чрез волны страшные», похож на Харона.
И долго с бурными волнамиБоролся опытный гребец,И скрыться вглубь меж их рядамиВсечасно с дерзкими пловцамиГотов был чёлн — и наконецДостиг он берега…
Этот берег — долина смерти. Здесь всё разрушено, «кругом, как будто в поле боевом, тела валяются». Теперь Евгений навсегда изъят из прежнего «пространства-времени». Как кот учёный по цепи, «всё ходит, ходит он кругом» — и наконец, «ударя в лоб рукой», обретает себя в том «смешанном» мире, в той «воронке», которая образовалась на месте его привычной жизни в роковую ночь потопа:
Мятежный шумНевы и ветров раздавалсяВ его ушах. Ужасных дум
Безмолвно полон, он скитался.Его терзал какой-то сон.
(Вспомним: На берегу пустынных волн Стоял Он, дум великих полн…)
Хроникально-бытовой хронотоп «Медного всадника» теперь лишён своего героя:
Уже по улицам свободнымС своим бесчувствием холоднымХодил народ. Чиновный люд,Покинув свой ночной приют,На службу шёл. Торгаш отважный,Не унывая открывалНевой ограбленный подвал,Сбираясь свой убыток важныйНа ближнем выместить. С дворовСвозили лодки. Граф Хвостов,Поэт, любимый небесами,Уж пел бессмертными стихамиНесчастье Невских берегов…
Его пустынный уголокОтдал внаймы, как вышел срок,Хозяин бедному поэту…
Пушкин находит для «смешанного» мира, в котором теперь пребывает Евгений, точное название — сон. Это слово приходит на ум герою ещё в Первой части:
Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой?
Во Второй части Пушкин конкретизирует этот «сон». Евгений
…оглушёнБыл шумом внутренней тревоги.И так он свой несчастный векВлачил, ни зверь, ни человек,Ни то, ни сё, ни житель света,Ни призрак мёртвый…
Евгений теперь существует в мире вечных стихий, которые не позволяют ему остановиться, вовлекают в непрерывное движение. Герой останавливается только тогда, когда «прояснились в нём страшно мысли». Он снова оказывается в том хронотопе, где его «точка зрения» совпала с «точкой зрения» Петра.
Он очутился под столбамиБольшого дома. На крыльцеС подъятой лапой, как живые,Стояли львы сторожевые,И прямо в тёмной вышинеНад ограждённою скалоюКумир с простёртою рукоюСидел на бронзовом коне…
И на этот раз Евгений понял Петра. Больше того, на этот раз Пётр увидел и понял Евгения. Они стали равновеликими героями одной и той же трагедии. Их лица обращены друг к другу, глаза их встретились. Сравним:
о Петре:
Какая дума на челе!Какая сила в нём сокрыта!
о Евгении:
…челоК решётке хладно прилеглоПо сердцу пламень пробежал,Вскипела кровь. Он мрачен стал…
О Петре:
Лик державца полумира…
О Евгении:
Взоры дикие навёл…
О Петре:
Лицо тихонько обращалось.
О Евгении:
В его лице изображалосьСмятенье.
Как видим, даже лексически Пётр и Евгений теперь сведены Пушкиным в общий стилевой план. Зачем «Всадник Медный» скачет за Евгением? Наказать? А может быть, объясниться? Ведь это Евгений «злобно дрожит» и угрожает, а поведению ожившей статуи автор не даёт никакой оценки, никак его не комментирует. Медный Всадник зачем-то настойчиво преследует безумного героя… Зачем? остаётся тайной.
А что же Автор? Его хронотоп обозначен в основных частях поэмы лишь несколькими штрихами: так, говоря об императоре Александре, Пушкин замечает:
В тот грозный годПокойный царь ещё РоссиейСо славой правил…
То есть для Пушкина и его читателя Александр, персонаж поэмы, уже «покойный царь», точка зрения Автора определяется по отношению к описываемым событиям: «в тот грозный год». Личные чувства Автора (симпатия, сострадание, ирония — как, например, в короткой ремарке о графе Хвостове) проявляются в разбросанных по всему тексту поэмы эпитетах: вид ужасный! бедный мой Евгений… нашли безумца моего… Получается, что авторский хронотоп, заданный во Вступлении, как бы всё время «свёрнут», читатель чувствует присутствие Автора, но его внимание целиком сосредоточено на описываемых событиях… можно даже сказать, что «Медный всадник» — единственная поэма Пушкина, где авторский хронотоп сведён к минимуму. И в этом смысле «Медный всадник» (повесть!) действительно оказывается гораздо ближе к пушкинской прозе или драматургии, чем к любой из остальных его поэм.
4.Хочу напомнить самой себе и читателю одно из известнейших стихотворений Пушкина — «Поэт». Приведу его целиком:
Пока не требует поэтаК священной жертве Аполлон,В заботы суетного светаОн малодушно погружён.Молчит его святая лира,Душа вкушает хладный сон.И меж детей ничтожный мира,Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глаголДо слуха вещего коснётся,Душа поэта встрепенётся,Как пробудившийся орёл.Тоскует он в забавах мира,Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумираНе клонит гордой головы.Бежит он, дикий и суровый,И звуков, и смятенья полн,На берега пустынных волн,В широкошумные дубровы…
Стихотворение 1827 года. Пушкин только что вырвался из Михайловского заточения. Уже написан «Борис Годунов». Мысли о власти, государстве, самозванстве, величии и ничтожестве человека в полной мере владеют душой 28-летнего поэта. Читаю, перечитываю и вдруг вижу в стихотворении «Поэт» — план «Медного всадника»!!! Ничтожный из ничтожнейших, мелкий чиновник Евгений (в первой части о своём ничтожестве он размечтался, как поэт…), выброшен на сцену мирового катаклизма. как он поведёт себя? Пушкин видит (и читателя заставляет увидеть!), что вот как раз тут-то Евгений и ведёт себя, как поэт, соравный демиургу Петру. Пушкинский Евгений (!!!) не «склонил головы к ногам народного кумира» — сравнявшись со стихией в своём безумии, он грозит статуе:
«Ужо тебе!». Божественный глагол, коснувшийся до слуха Евгения, — это наводнение, стихия, катаклизм. Евгений-поэт — «сошёл с ума» — пробудился, пересёк границу Царства Мёртвых и встал «на одну ногу» с «державцем полумира». То-то забеспокоился Пётр! Евгений — угроза его могуществу. Он — поэт. Вихрь «судьбы» и «стихий» уравнял героев этой трагедии.
Примечания
1
Строчка из стихотворения Е. А. Баратынского
2
Написано в соавторстве с ученицей 9 класса Красноярской гимназии «Универс» Зоей Боровских.
3
В. Г. Маранцман даёт такую трактовку этого образа: декабристы были лишены дворянства; над их головами в знак лишения дворянской чести были сломаны шпаги. Пушкин намекает на то, что символ чести будет возвращён декабристам, коль скоро перемена власти сделает возможной их реабилитацию. То есть «меч» здесь — то же самое, что «шпага». Подобное толкование кажется мне весьма сомнительным.
4
Написано в соавторстве с ученицей 9 класса гимназии «Универс» Кристиной Задружной.
5
Мы пользуемся термином «хронотоп» (время-место), введенным М. М. Бахтиным для обозначения пространственно-временной структуры, присущей художественному произведению.
