Юрий Смелков - Фантастика — о чем она?
Для описания жизни на «Земле-бета» Ю. Иванова находит множество точных деталей. Нет оттенков, все однозначно, просто и ясно — отели для свиданий называются «Синее море», «Красный закат», «Зеленый лес». Нет любви — ее заменяет фраза: «Не составишь ли компанию, детка?» Люди не помогают друг другу — девушка с вывихнутой ногой сидит на земле и ждет санитарную машину, никому из окружающих ее и в голову не приходит, что ей нужно помочь, она и сама удивилась бы, если бы кто-нибудь попытался это сделать. Старики, которые никому не нужны, отправляются умирать в «Дома последнего желания», там их безболезненно убивают да еще вызывают перед смертью приятные галлюцинации по вкусу «клиента»: в таком мире старикам действительно нет места — пользы от них никакой, а чувства, связывающие людей, на «Земле-бета» не существуют.
Все упорядочено и спокойно, преследуется, жестоко и беспощадно, только одно — любые попытки узнать что-нибудь о настоящей Земле, «Земле-альфа». У тех, кто возглавляет общество, есть для этого основания — слишком страшен был мир, который они покинули, слишком велико желание покоя.
Нет смысла излагать сюжет повести, скажу только, что ситуация, созданная Ю. Ивановой, напоминает «Возвращение со звезд», с той разницей, что перемены, произошедшие с поселившимися на «Земле-бета», гораздо более радикальны, чем бетризация, придуманная Лемом. Но с бетризованным миром сталкивается у Лема нормальный человек, космонавт Эл Брегг, яростно восстающий против любых средств, которые, даже с самыми благими намерениями, могут обеднить личность, лишить ее каких-либо врожденных свойств. А Ингрид Кейн, героиня «Земли спокойных», вначале такая же, как все обитатели «Земли-бета» — спокойная и бездушная. О том, что есть любовь, ненависть, счастье, сострадание, она узнает из книг о настоящей Земле, эти слова ей приходится выучивать, и она пытается по романам, как по учебникам, понять их смысл. Сама она становится настоящим человеком с помощью препарата, уничтожающего действие трода, и, исцелившись от спокойствия, смотрит на окружающих ее сначала с ужасом, потом с ненавистью, потом с состраданием к этим, в сущности, несчастным, лишенным почти всего человеческого людям.
Ее друг и возлюбленный много лет работает над синтезом такого количества препарата, чтобы, выпущенный в атмосферу, он уничтожил трод на всей планете. Работа близится к концу, но прерывается арестом изобретателя. И тогда Ингрид с помощью «передатчика личности» (ее изобретение) отдает ему свою жизнь, чтобы он, в ее обличии, мог продолжать работу, чтобы когда-нибудь земля спокойных стала землей людей. Она жертвует собой во имя тех, кого презирала и ненавидела, потому что сама стала человеком, на собственном опыте узнала, что без страдания и борьбы нет настоящего счастья, без горя — радости, без ненависти — любви. Поняла, что все взаимосвязано в человеке, и уничтожить эту взаимосвязь — значит уничтожить личность.
Ситуация дает героине возможность проявить все лучшее, что есть в ней, позволяет проследить путь человека от аморального равнодушия до подвига во имя человечества — именно это и делает повесть Ю. Ивановой заметным явлением в фантастике последних лет, именно это в конечном счете оправдывает использование проторенных сюжетных ходов и поворотов.
Однако не стоит забывать о том, что роман-предупреждение (в данном случае повесть-предупреждение) не решает задачи, о которой говорилось выше, — воссоздать духовный облик человека будущего, человека коммунистического общества. Первые попытки в этой области были сделаны И. Ефремовым — его «Туманность Андромеды» стала значительным этапом в развитии советской НФ. Правда, именно личность человека трактовалась писателем обобщенно, а порой просто терялась на фоне написанных широкими мазками картин жизни общества; углубленный психологизм в принципе не свойствен жанру фантастической утопии, к которому относится «Туманность Андромеды». В последующие же годы основной темой НФ стала, как я пытался показать, научно-техническая революция нашего времени — отталкиваясь от настоящего, фантасты уходили в будущее, чтобы снова вернуться к настоящему, к актуальным проблемам своего времени. К этому направлению НФ можно отнести почти все лучшие фантастические произведения, созданные в последние полтора десятилетия. О некоторых из них более или менее подробно было сказано выше — именно по ним следует оценивать уровень и достижения современной советской НФ. Разумеется, перечень удач можно продолжить, даже в самом кратком перечислении должны найти место лучшие произведения И. Ефремова, Г. Гора, С. Гансовского, Д. Биленкина.
Вместе с тем нельзя не упомянуть о многочисленной группе рассказов и повестей, в которых мы встречаемся со слегка модернизированными, но, в сущности, не изменившимися приемами и принципами популяризаторской фантастики. Используя сюжеты и темы, общие для современной НФ: телепатия и парапсихология, космические пришельцы и путешествия во времени, — некоторые писатели не осмысливают по-новому проблемы. Собственно, нередко нет и самих проблем, все сводится к частному случаю, мысль автора не выходит за пределы единичной ситуации. Такие произведения, сохраняя все внешние приметы НФ, по сути, к ней относятся лишь косвенно — так же, как косвенно относятся к литературе о современности книги, в которых мы находим лишь внешние приметы нашего времени.
Что же касается фантастики, посвященной далекому будущему, то ее ситуации и конфликты все еще нередко страдают умозрительностью, «вычисленностью», а характеры не находят достаточно надежной опоры в социальной среде. Одной из серьезнейших проблем советской фантастики представляются именно достижение синтеза конфликта и характера, человека и социальной среды, какими они могут быть в будущем коммунистическом обществе.
Безусловно, решить эту проблему нелегко. Но уже то, что она поставлена, следует признать достижением и заслугой НФ, ибо возникла она как закономерный итог эволюции фантастики; 30–40 лет назад речь могла идти только о научно-технических прогнозах. Сегодня НФ располагает немалыми средствами для решения этой проблемы — накоплен арсенал перспективных художественных решений, создан обширный жанровый репертуар, более прочными стали контакты с социальными науками (последнее, мне кажется, относится не только к НФ, но и вообще к литературе). Предсказывать конкретные пути и способы решения — дело рискованное (мне лично кажется наиболее многообещающим философский роман). Но пути нащупываются, и уже в этом видится обещание прогресса.
