Мария Беседина - Москва акунинская

С другой стороны ГУМа от Красной площади отходит улица, которая некогда была главной в Большом посаде — как до постройки укреплений называли Китай-город. Это Ильинка. Свое название она получила от упраздненного в 1626 г. Ильинского монастыря. За так называемым малым корпусом ГУМа еще недавно целый квартал был застроен зданиями, до революции принадлежавшими Обществу Теплых рядов (то есть отапливаемых зимой магазинов). С истинно купеческой лихостью почти все они снесены. Однако здание церкви во имя Ильи Пророка (датируется XVI в.) сохранилось, и в нем ведется интенсивная реставрация, — смотрится оно теперь, когда его не окружает застройка, гораздо выигрышнее. С большой долей вероятности можно предположить, что именно этот храм фигурирует в «Коронации»: посылая свои издевательские записки, «доктор Линд» — мадемуазель Деклик — в одной из них назначает свидание в церкви Ильи Пророка. «Мы с мадемуазель не простояли в храме и пяти минут, как некий мальчишка, по виду из обычных попрошаек, что вечно толкутся на паперти, протянул мне записку — еще и пришлось дать паршивцу пятиалтынный из собственных денег. Прижавшись друг к другу плечами, мы развернули листок (я опять ощутил легкий аромат «Графа Эссекса») и прочли одну коротенькую строчку: «L’eglise de Ilya Prorok» (Церковь Ильи Пророка (фр.)», — рассказывает Зюкин. Подклет этой церкви тоже использовался для торговых помещений.

Ильинка традиционно была торговой улицей, хотя к концу XIX в. торговля стала уступать свои позиции финансовому капиталу. По правой стороне улицы возвышаются уже упоминавшиеся Средние торговые ряды. Целый квартал между Хрустальным и Рыбным переулками (названия — по роду товаров, которые там продавались) занят Гостиным двором. Разумеется, это не тот Гостиный двор, о котором услышал Корнелиус фон Дорн: «Доедете с нами до Гостиного двора, а там и до Иноземского приказа рукой подать» («Алтын Толобас»). Здание, которое мы видим, построено в 1805 г. по проекту Д. Кваренги. В Гостином дворе располагалось много автономных лавок — прообраз торгового центра; слово «гостинодворец» было нарицательным.

На другой стороне от Рыбного переулка — переулок Богоявленский. От него параллельно Ильинке отходит Старопанский переулок, где в «Любовнице смерти» прощаются Коломбина и выступающий под псевдонимом Гэндзи Эраст Фандорин: «Они расстались на углу Старопанского переулка. Гэндзи, сняв цилиндр, поцеловал задумчивой барышне руку. Перед тем как войти в подъезд, она оглянулась. Он стоял на том же месте, под фонарем. Цилиндр держал в руке, ветер шевелил его черные волосы». Название Старопанского переулка тоже происходит от продававшихся в нем товаров («панский товар» — ткани и галантерея). По другой версии, там находилось подворье польских купцов («панов»).

А чуть дальше по Ильинке — здание, построенное в 1875 г. для фондовой биржи. Вспомните, отца Эраста Петровича привела к разорению «банковская лихорадка», когда «начали… коммерческие банки лопаться один за другим». Вот на пике этой лихорадки и была построена биржа. Когда ажиотаж стих, она продолжала успешно функционировать, став негласным центром «Московского Сити» — Китай-города. Даже для выброшенного на дно Сеньки Скорикова биржа — нечто привычное и знакомое. «Тырили все больше на той же Старой площади, где рынок, или на Маросейке, где торговые лавки, или на Варварке, у прохожих, иногда на Ильинке, где богатые купцы и биржевые маклеры, но дальше ни-ни. Проха, старшой, называл это «в одном дере от Хитровки» — в смысле, чтоб в случае чего можно было дернуть до хитровских подворотен и закоулков, где тырщиков хрен поймаешь» («Любовник Смерти»).

Если пройти еще немного, мы окажемся на перекрестке, который когда-то именовался Карунинской или Биржевой площадью (в советское время площадь Куйбышева). Там находится бывшее подворье монастыря Иосифа Волоцкого — здание в славянском стиле. Тут же (№ 9) два банковских здания постройки 1910 г. А радом, в Большом Черкасском переулке когда-то располагалась уничтоженная в 1913 г. огромная церковь Николы Большой Крест — главная святыня купеческой Москвы. В «Азазеле» о ней говорится в уже приводившемся списке московских храмов с прогнозами судеб венчавшихся в них. «На Ильинке есть… замечательный храм Николая Чудотворца, называемый «что у Большого Креста»… Самой замечательной особенностью этой церкви является большой крест с 36-ю мощами в верхнем конце, 46-ю в нижнем и 74-мя в поперечной перекладине; тут есть частицы мощей царя Константина, князя Владимира, Марии Египетской, Марии Магдалины», — свидетельствует Гнедич. По описаниям Никольского, крест был почти 6 м. высоты.

В Большой Черкасский переулок хотел добраться «крестьянин Семен Дутиков», ставший жертвой «оригинальной проделки мошенников», у которых он спросил дорогу, — ему сочувствует прочитавший об этом в газете Фандорин («Любовница смерти»).

Варварка

Эта улица тоже отходит от Красной площади. Во времена зарождения Большого посада это была дорога на Владимир. По ней возвращался с Куликова поля во главе своих воинов князь Дмитрий (1380 г.), по ней же везли на казнь Стеньку Разина (1671 г.).

В средневековой Москве Варварка была аристократической улицей: помимо монастырей и церквей на ней располагались палаты знатных бояр и «Английский двор» — английское посольство. В летописи 1434 г. улица упоминается как Варьская, хотя принято считать, что свое название она получила в XVI в. по находившейся на ней церкви Варвары (1514 г., архитектор Алевиз Новый). В то время улица была как бы разделена на две части пересекавшей ее стеной Китай-города. Для проезда в ней существовала башня с так называемыми Варварскими воротами (сейчас о них напоминает одноименная площадь). Постепенно Варварка стала торговой улицей, а в XIX в. ее статус упал еще ниже — здесь открылось множество кабаков. На месте в советское время существовавшей гостиницы «Россия» располагалось так называемое Зарядье — район ночлежек и дешевых лавок.

На Варварке до сих пор сохранилось множество памятников архитектуры разных периодов. Среди них — интересующая нас «акунинская» достопримечательность, та самая церковь Варвары. Творение Алевиза не сохранилось, на его месте — крестообразное в плане здание архитектора P. Р. Казакова в стиле классицизма (1801 г.). Об этой церкви и идет речь в «Азазеле» — в том самом перечне храмов, к которому мы уже обращались. Напомню, что Варварка упоминается и в «Любовнике Смерти» (см. предыдущую главу).

Старая и Новая площади

Вправо от площади Варваринских ворот последовательно тянутся Старая и Новая площади. Мы находим упоминание о них в том же «Любовнике Смерти». После своего бегства из дядюшкиной лавки на Сухаревском рынке Сенька Скориков «пошел на другой рынок, что на Старой-Новой площади, под Китайгородской стеной. Терся близ обжорного ряда, вдыхал носом запах печева, глазами постреливал — не зазевается ли какая из торговок».

Территория, на которой расположены Старая и Новая площади, вошла в пределы города в XVI в. К этому моменту там уже были поселения, но еще в XV в. с этой стороны к черте города подступал настоящий лес. Здесь, где стена Китай-города стояла на пути превратившихся в радиальные улицы дорог, на небольшом ее отрезке было выстроено три башни с воротами: Варварскими, Ильинскими и Никольскими. Под стеной шел ров, и от башен через него были перекинуты деревянные мосты.

В 1708 г., когда стена была усилена земляными бастионами, ворота заложили. Но потребность в проезде за линию укреплений осталась, и возникло несколько «проломных» (то есть пробитых непосредственно в стене) ворот. В это время возле них уже кипел оживленный торг.

На замурованных Варварских воротах сохранялась некогда помещенная над ними икона Боголюбской Богоматери, послужившая своего рода «катализатором» Чумного бунта 1771 г. Напомню, что во время разразившейся тогда эпидемии чумы пронесся слух, будто, приложившись к образу Боголюбской Богоматери, можно уберечься от заражения, а в случае болезни — исцелиться. Икону спустили со стены, и к ней повалили толпы народа. Тогдашний московский архиепископ Амвросий, человек достаточно образованный, понял, что икона превратилась в настоящий рассадник инфекции, и приказал вернуть образ на место. Для измученных страхом людей это было последней каплей. Горожане кинулись убивать Амвросия, обвиняя его в том, что он не желает прекращения эпидемии. Архиепископ укрылся сначала в Чудовом монастыре, а затем в Донском. Там его настигла и растерзала разъяренная толпа. В городе начался бунт. Значительную роль в наведении порядка сыграли силы полиции под руководством обер-полицмейстера (впоследствии — военного губернатора Москвы) Архарова. И без того отличавшийся тяжелым характером Архаров, щедро награжденный правительством, окончательно прекратил сдерживаться. Под стать ему были и его подчиненные, — с тех пор в русский язык и вошло слово «архаровец» — «хулиган, отморозок».