Природа. Человек. Закон - Городинская Виолетта Семеновна
Действенный контроль и охрана ресурсов природы возможны только тогда, когда они выведены из сиюминутной экономической зависимости, когда контролеру невыгодно именно сейчас, сегодня, а не через 100 лет, когда и правнуков его на земле не останется, иметь пустыри вместо лесов. Вот тогда они и 100, и 1000 лет спустя все так же будут служить и жить на радость людям.
Это надо же — даже произошедшее на наших глазах перерождение лесхозов, по идее призванных только сохранять и восстанавливать лес, в лесопромышленные заведения, бесконтрольно уничтожающие леса страны, так и не убедило в порочности принципа объединения контроля, охраны и эксплуатации лесных богатств одним лицом (в данном случае имеется в виду юридическое лицо — предприятие). Мало того, на основе утверждения, что лесхозы из лесоохранных превратились в лесопромышленные предприятия, и сделан был вывод, что необходимо передать все лесоохранные и лесовосстановительные права лесозаготовителям. Логика потрясающая. Достойная вполне тех, кто назначает лису стеречь курятник.
Так что в любом случае необходимо создавать контроль и охрану природных комплексов и их ресурсов на внеэкономической (в смысле зависимости контролеров), истинно государственной основе. Не на той, что сегодня, когда именуемые «государственными» инспектора той же рыбоохраны зарплату получают от Минрыбхоза, лесная охрана — от Минлесхоза, то есть уже сами кровно заинтересованы, чтобы предприятия, которым они подчиняются, перевыполняли планы производства любыми способами и тем самым, за счет дополнительных прибылей, повышали благосостояние и самих контролеров, выдавая им премии. В условиях самофинансирования и самоокупаемости эта зависимость от лесхозпромобъединений еще более упрочится — премии станут тем значительнее, чем больше будет вырублено леса и меньше затрачено средств на лесовосстановление. То же самое произойдет и с рыбным хозяйством. Если и сейчас всего только «для плана» используются поистине хищнические методы промышленного лова, то когда запахнет чистыми денежками в собственном кармане, ловцы еще меньше будут церемониться. Да, впрочем, и во всем, где эксплуатируются дармовые природные ресурсы, появится такое неописуемое хищничество и рвачество, что сегодняшние факты покажутся совершенно невинными шутками в сравнении с тем, что может быть. Если не будет действенного государственного надзора.
Причем надзор этот должен быть не региональным, когда какой-нибудь представитель той же Госкомприроды только формально отвечает, а по существу является наблюдателем в том или ином регионе за действиями фактических хозяев — эксплуатирующих природные ресурсы предприятий, а должен осуществляться на каждой лесной делянке, на каждой речке, каждом озере, и рыбопромысловом районе моря, горных разработок, — словом, во всех без исключения местах нашей страны, связанных с производительной деятельностью и использованием природных богатств.
Где найти столько людей? А они есть. Лесники и лесничие, рыбинспектора, егери и. охотоведы, работники водного хозяйства — десятки тысяч человек есть для этого дела. Вывести их только из экономической зависимости от ведомств и министерств, придать им статус Государственного инспектора и наделить широкими — не мизерными, да и то усеченными ведомством — правами и полномочиями — словом, ввести их в систему Госкомприроды СССР. Причем они не должны быть узко специализированы, как сейчас, скажем, лесники, которые практически за деревьями не видят леса, но быть именно государственными инспекторами по охране природы и ее ресурсов, вне зависимости от того, какой именно участок природы — лесной или речной — вверен их попечениям. И, конечно же, корпус государственных инспекторов по охране природы должен существовать в статусе надзорного органа, контролирующего соблюдение природоохранных законов. Так же, как финансисты — финансовых, милиционеры — административных, гражданских и уголовных. И обладать теми же правами и независимостью не только от ведомств, министерств и их предприятий, но и от местных властей.
Ибо при всем нашем глубочайшем уважении к местным Советам народных депутатов и партийным органам мы не очень-то доверчиво относимся к их способности неукоснительно соблюдать законодательство, которое вступает в противоречие с их экономическими интересами. А что такие противоречия есть и чем дальше, тем больше их будет, говорит здравый смысл и немалый житейский опыт.
По новому положению Советы народных депутатов становятся полноправными хозяевами принадлежащей им территории и всех ее угодий. Это хорошо. Но вот кто образует состав Совета в своем большинстве? Депутаты, которым оказал доверие и выдвинул на этот пост коллектив того или иного предприятия. И не соблюдать интересов этого коллектива, а значит, и предприятия, они не могут — иначе нарушат интересы своих избирателей. Главными же нарушителями законов об охране природы, как мы знаем, всегда являются предприятия. К тому же сами местные Советы не устоят перед искушением поправить свое экономическое положение за счет дармовых природных богатств своей территории, богатств, принадлежащих в конечном счете не им одним, а всему нашему обществу в целом.
Понятно, что в этом случае каждый из государственных инспекторов, на какой бы он должности раньше ни находился — лесничего или лесника, охотоведа или егеря и т. п., - должен назубок знать и свои права и обязанности и Основы законодательства об охране природы и, по-видимому, их надо не просто автоматически перевести из ведомств в корпус государственных инспекторов, но принять от каждого соответствующий уровню его прав и обязанностей экзамен на право занять ту или иную должность государственного инспектора.
И, безусловно, их оклады должны соответствовать хотя бы уровню работников милиции. «Хотя бы» — потому, что добросовестно исполняющий свои обязанности лесник, егерь, рыбинспектор подвергается на своей работе не меньшей, а зачастую большей опасности, чем постовой милиционер или инспектор ГАИ, а получает в 2–3 раза меньше. У постового и оружие, и люди вокруг, и прямая связь с патрульными машинами и дежурным центром, которые в 2–3 минуты прилетят к нему на помощь самыми мощными и обширными силами. А лесник, егерь, рыбинспектор — один в самых глухих местах, в десятке-другом километре от любого населенного пункта, без какой бы то ни было связи со своими товарищами, без какой бы то ни было даже надежды на помощь, сталкивается с вооруженными и часто идущими на все, чтобы замести следы своих преступлений, браконьерами. В лесу или в речных и озерных камышах не то что в городе: грянувший из гущи деревьев или камышей выстрел никто не услышит и если и найдут твой труп, то слишком поздно, чтобы отыскать и наказать убийц. Да если даже и проявят чудеса розыска, о которых мы что-то не слыхивали, и найдут — трупу это не поможет.
А лесник и лесник-егерь имеют нынче зарплату 80–85 рублей в месяц. В сущности — оклад ночного сторожа, мирно посапывающего за наглухо запертыми дверями почтенного учреждения. Ему тепло, светло и мухи не кусают и под рукой всегда телефон — стоит лишь набрать две цифры, как на помощь ему придут несметные силы.
Держать на таком окладе лесника Минлесхозу дважды выгодно. И экономия на зарплате и главное, что лесник, желая добавить хоть малость к нищенскому жалованью, охотно берется за рукоять бензопилы и пилит тот самый лес, который обязан охранять. А Минлесхозу то и по сердцу — идут кубометры в план, не надо привлекать стороннюю рабочую силу, которой и жилье подавай, и клуб строй и вообще хлопот не оберешься. То ли дело свои, постоянные, которым некуда деться от родных мест. Ну как же в таких благодатных условиях Минлесхозу не расширять, не увеличивать лесозаготовки? Тут и заданий Госплана не надо. Ибо лес — это дармовой, но чрезвычайно ценный и выгодный во всех смыслах товар…
Вторым, не менее важным и эффективным средством контроля за тем, чтобы и выделенные предприятиям ресурсы использовались полностью, без отходов и гниения и т. п., является установление цены за пользование природными ресурсами. Как-то получилось так, что от долгого употребления, что ли, в фразе «бесценные богатства природы» понятие «бесценные» превратилось в значение «дармовых». Впрочем, так и есть на самом деле. Эксплуатирующие природные богатства страны предприятия несут расходы, по существу, только на саму организацию добычи леса, рыбы, нефти, руды, воды и прочих природных ресурсов. За лес так называемая «попенная плата» составляет мизерную долю отпускной цены кубометра строевого леса. Потому и гниют на лесосеках заготовленные бревна в количестве не менее 6 млн. кубометров за каждую пятилетку. Рыба, та и вовсе «бесценна», не имеет для вылавливающих ее предприятий никакой цены. То же самое с водою, землею, рудой, углем и прочими полезными ископаемыми. Потому и горят газовые факелы на газо- и нефтепромыслах, сжигая миллиарды кубометров драгоценного — если его продать — газа. Потому и расходуется беспардонно вода, подтопляя и затопляя землю, потому и опустынивается, эрозируется земля, что они «бесценны» — без цены.
