Три аксиомы - Зыков Иван Максимович
Г. Н. Высоцкий здесь начинал свою плодотворную деятельность и на основе здешних исследований сформулировал законы жизни степных лесов.
Степные леса столь же искусственны, как пальмы, растущие в горшках с землей, и так же требуют постоянного надзора и ухода.
На посадке Волгоградской полосы мы видели, сколько труда вкладывается в посадки степных лесов, как важно рыхлить землю и вести прополку, чтобы защитить молоденькие деревца от конкуренции степных трав. Позже, сомкнувшись кронами в сплошной полог, деревья сами подавляют сорняки своей тенью.
Смолоду степные леса растут неплохо: деревья еще невелики, листьев на них не так много, влаги для жизнедеятельности дерева хватает. Но чем выше разрастаются деревья, чем гуще становится листва, тем больше расходуется влаги, и наступает, наконец, критический возраст, когда наличие почвенной влаги уже не может удовлетворить потребностей деревьев, и они ослабевают, а потом умирают.
Продолжительность жизни зависит от многих причин: древесной породы, способа посадки, ухода, местоположения, засушливости. В Великом Анадоле есть несколько исключительно удачных кварталов с высокими, прямыми и толстыми дубами (9, 20, 75, 78-й кварталы). Они способны прожить не менее семидесяти лет. Но много ли таких кварталов! На юге Украины критический возраст усыхания наступает в среднем в 35–40 лет.
Степные леса недолговечны. В этом первая их особенность.
И вторая их особенность заключается в том, что степные деревья не оставляют после себя семенного потомства. Семена падают, из них выклевываются ростки, но они погибают без света в тени материнского полога. А если полог изреживается и внутрь леса проникает свет, то вместе со светом приходят и травы, почва задерневает — древесный самосев тоже погибает.
Значит, в степи можно посадить лес только на одно поколение, а потом снова сажай?
Вовсе нет. Степные леса возобновляются порослью от пня. Для этого надо срубить вполне жизнеспособные деревья до наступления критического возраста, и тогда, гонимые влагой корней, из пня появятся и потянутся вверх зеленые ветки. Порослевые побеги питаются мощной корневой системой материнского пня, растут быстро и не боятся конкуренции травянистых сорняков: через материнские корни они сосут влагу из более глубоких слоев почвы, недоступных сорнякам.
Вот и надо весь лес срубить не позже тридцати пяти лет, а то усохнет, погибнет, не оставит потомства. Поскольку русские лесоводы издавна не любили слова «рубка» и даже боялись его, как черт ладана, эту операцию для получения нового поколения леса принято называть не рубкой, а «посадкой на пень», и такой термин вполне верно передает суть дела, потому что задача заключается не в изничтожении старого дерева, а в рождении нового.
Влаги молодым порослевым деревьям хватает, пока они сами не достигнут рокового критического возраста. А там снова надо рубить, то есть «сажать на пень», и опять появляется молодая поросль.
Ну, а если время упущено и дерево умерло, то это уж навсегда; тут уж руби не руби — поросли не дождешься. Вот как важно срубить вовремя.
Все это установлено вековым опытом и с непреложностью доказано Г. Н. Высоцким. Рекомендованные Высоцким правила ведения лесного хозяйства в степи можно уточнять, но нельзя в принципе отвергнуть так же, как закон Архимеда, в силу которого плавают на воде корабли.
Человек умеет значительно влиять на природу, пользуясь ее же законами и создавая выгодные комбинации действующих причин. Но изменить законы нам не по силам. Возможности человека не следует преуменьшать, но нельзя и преувеличивать. Противоречие между потребностями деревьев во влаге и недостатком влаги в степях можно до известной степени сгладить, но нельзя устранить целиком. Древостой можно держать на корню только до наступления критического возраста, а зазеваешься — лес усохнет.
Степные леса особо ценны. Их надо хранить. А как сохранить? Поняли задачу так, что следует запретить рубки и даже близко к лесу не подпускать человека с пилой и топором. Особо строгие запреты были установлены в 30-х и 40-х годах; на указах стояла подпись самого Сталина.
Казалось бы, все в порядке, сохранность обеспечена. А потом пришла беда. В 1954 году деревья в Великом Анадоле стали умирать. В 1956 году гибель достигла катастрофических размеров, целые кварталы стояли летом без единого листика. Из 3317 гектаров леса усохло 1790. Особенно пострадали входящие в состав Велико-Анадольского лесхоза лесные дачи: Шайтанская, Ярцузская, Ялынская, Константинопольская.
Мертвый лес — зрелище страшное. Из-за кипучей деятельности всяких жуков и личинок кора поотвалилась: древесина посерела, как тлеющие кости. Погибший древостой не похож на явление растительного мира, а напоминает диковинный палеонтологический музей со вставшими на дыбы скелетами динозавров — позвоночники с ребрами, и все без черепов.
Фотоснимки в изданном Днепропетровским университетом сборнике «Искусственные леса степной зоны Украины» бледноваты, маловыразительны и не дают полного представления о катастрофе.
Лесник Иван Душа, местный старожил, рассказал:
— Вот говорят, засуха виновата, а вовсе не она. Помню, в 1921 году засуха была куда круче, весь хлеб пригорел дочиста, а лес выстоял, потому что был тогда молодой. Не от засухи лес мрет, а пришла ему пора. Директора у нас сняли с должности, а директор не виноват, виноват московский план: не позволяли рубать. У нас лесники плакали, глядя, как на последней кровиночке жизнь леса держалась, да ничего не поделаешь: положено в год столько-то кубов санитарной рубки умершего сухостоя, а ежели сверх того, считалась уже самовольная рубка и хищение. В газетах тот декрет был напечатан: «Держать Велико-Анадольский лес на строгом режиме и живых дерев не рубать».
Пушкинский скупой рыцарь берег в сундуках нержавеющее золото, и оно — действительно хранилось, потому что золото нетленно. А гоголевский Плюшкин, применив тот же метод к предметам тленным, гноил свое добришко. Все у него разваливалось, и скупой хозяин, сам того не замечая, беднел от излишней бережливости.
Не следует забывать главного — все живое существует только благодаря смене поколений, а перестанут сменяться — роду-племени конец.
* * *А что ж молчала наука?
Так ведь среди ученых есть люди разного толка, некоторые подвержены модам.
Ученые лесоводы тоже люди, тоже любят лес, тоже читают чеховского доктора Астрова. Они любят лес больше нашего. А влюбленным трудно сохранить беспристрастие. Уместно вспомнить слова великого революционного демократа Д. И. Писарева: «Сильно развитая любовь ведет к фанатизму, а сильный фанатизм есть безумие, мономания, навязчивая идея…»
Лес настраивает на мистический лад. Из тьмы веков идет слепая вера в чудодейственную способность леса рождать влагу. В тысячах книг, написанных на разных языках, климатическая роль леса трактовалась шиворот-навыворот, и получалось, что климат якобы результат леса, а не лес — результат климата.
Г. Н. Высоцкий не чурался горьких истин и говорил, что недостаток влаги в степях вызывает у деревьев подавление физиологических функций и приводит к критическому возрасту усыхания.
В 30-м томе «Трудов Института леса Академии наук СССР», вышедшем под редакцией профессора С. В. Зонна, говорится: «Приспособление к недостатку влаги основано… на экономном использовании влаги с сохранением всех физиологических функций». Результаты опытов не подтверждают наличия «критического возраста». Стало быть, нечего опасаться за судьбу степных лесов, ничто им не угрожает, и незачем их рубить.
По иронии судьбы 30-й том «Трудов Института леса» на несколько лет задержался в типографии и вышел в свет в 1957 году, когда критический возраст обнаружился настолько ясно, что стало неприлично видеть эти слова заключенными в кавычки. К тому времени массовое усыхание выявилось во многих степных лесах Донецкой, Луганской, Днепропетровской, Запорожской, Николаевской и Одесской областей Украины, а также в юго-восточных областях РСФСР.
