Майкл Ридпат - Все продается
Хамилтон погладил бороду.
– Пока у них нет никаких доказательств, но, судя по их поведению, они уверены, что располагают какими-то материалами на вас. Послушайте, не лучше ли вам сегодня быстро прибрать свой стол и отправиться домой? В таком состоянии вы все равно не сможете работать.
Я кивнул и охотно принял предложение Хамилтона. Дома я сразу переоделся в тренировочный костюм и отправился в парк. Я пробежал два полных круга, восемь миль, в самом быстром темпе. Усталость, тяжесть в мышцах, затрудненное дыхание постепенно заставили меня забыть об утреннем допросе, а постоянный приток адреналина в кровь успокаивающе действовал на нервы.
Потом я долго лежал в ванне и снова обрел способность здраво рассуждать. Я не сделал ничего плохого. Последующее расследование едва ли ухудшит мое положение, записи деловых переговоров почти никогда ничего не проясняли. Пока «Де Джонг энд компани» меня поддерживает – а в этом отношении Хамилтон, кажется, занимал твердую позицию, – мне ничего не грозит.
Я пролежал в ванне минут двадцать, когда зазвонил телефон. Было очень трудно собраться с силами, но в конце концов я все же вылез из ванны. Это был Хамилтон.
– Как вы себя чувствуете, Пол?
– О, я немного побегал, и теперь чувствую себя значительно лучше.
– Отлично, отлично. Я только что говорил с Берриманом. Я сказал, что и для нашей фирмы, и для вас было бы лучше, если бы они скорее пришли к каким-то выводам. Или вы совершили что-то противоправное, и они могут это доказать, или нет, и тогда пусть они откажутся от своей затеи. Берриман сказал, что он даст нам знать к концу недели. Я решил, что эту неделю вам лучше отдохнуть. Когда над вами висит такое обвинение, вы все равно много не сделаете в операционной комнате.
– Согласен, – ответил я. – Я рад, что они намерены довести расследование до конца так быстро. До понедельника.
Однако, положив трубку, я ощутил смутное беспокойство. Берриман уверен, что все закончит к пятнице; значит, он думает, что ему удастся доказать мою вину, ведь не собирается же он сдаваться уже через несколько дней.
У меня опять испортилось настроение. Я стал одеваться, и в это время снова зазвонил телефон. Это была моя сестра Линда.
– Здравствуй, Пол, как жизнь? – спросила она.
– Отлично, отлично, а как твои дела? – отозвался я, недоумевая, какая сила могла заставить Линду позвонить.
Последние годы мы разговаривали друг с другом, лишь встречаясь у мамы, но даже таких встреч Линда старалась избегать. Наверно, мы были слишком разными людьми. Нельзя сказать, что Линда испытывала активную антипатию ко мне или я—к ней. Как и многое другое, наша взаимная неприязнь коренилась в смерти отца. Линда считала, что мой долг – занять место главы семьи, и с очень большим неудовольствием восприняла мой отъезд сначала в Кембридж, а потом в Лондон. Сама она жила в десяти милях от родительского дома, в соседней долине. Она вышла замуж за фермера, грубого верзилу, которого я терпеть не мог. Линда же восхищалась мужем и при каждом удобном случае ставила мне его в пример. К счастью, как я уже говорил, такие случаи выпадали не часто.
– Что-то случилось? – спросил я, пытаясь скорее перейти к делу. – Что-нибудь с мамой?
– Да, – ответила Линда. – Не беспокойся, она не заболела, с ней все в порядке. Дело в доме. Ты знаешь, что месяца два назад умер лорд Маблторп?
– Да, мама мне говорила.
– Так вот, его сын сказал, что она должна освободить дом.
– Что? Но этого не может быть. Лорд Маблторп обещал, что дом останется за нею до ее последнего дня. Его сыну это должно быть известно.
– Это все на словах, а никаких документов не осталось, – продолжала Линда. – Он говорит, что имеет право делать с домом все что угодно. Он сказал, что получил очень выгодное предложение от продюсера телефильмов, который хочет сделать из нашего дома коттедж для отдыха в выходные дни.
– Ну и сукин сын.
– Я тоже так сказала. Я хотела, чтобы этим занялся мой Джим, но он сказал, что это твое дело.
Это очень похоже на твоего Джима, подумал я. Впрочем, в чем-то Джим был прав.
– Хорошо, я попытаюсь что-то сделать.
Сначала я хотел поговорить с молодым лордом Маблторпом в Лондоне, но потом решил, что лучше будет встретиться с ним в его родовом поместье. Возможно, там он задумается о своей ответственности перед родителями.
Я позвонил в «Хелмби-холл». К счастью, лорд Маблторп задержался там на всю неделю – начался сезон охоты на куропаток. Я договорился встретиться с ним на следующий день, потом позвонил маме и сказал, что останусь у нее на ночь. Ее голос звучал невесело, но предстоящая встреча ее обрадовала.
Я выехал рано утром, ведь путь предстоял неблизкий. Мне удалось выбросить из головы мысли о «Джипсам». В конце концов я все равно ничего не мог поделать. Немного утихло и желание раскрыть тайну смерти Дебби и разобраться в афере с «Тремонт-капиталом»; во всяком случае сейчас меня ждали более неотложные дела. В Лондоне мне делать было нечего, и в какой-то мере я был даже рад тому, что семейные проблемы отвлекут меня. Я приехал в родительский дом вскоре после ленча. Потчуя меня «пастушьей запеканкой», мать говорила о доме, о саде, о том, что ее дом стал центром жизни поселка. Очевидно, ей было бы очень нелегко расстаться с насиженным местом. Я надеялся, что в крайнем случае смогу подыскать в Бартуэйте подходящую замену. Без добрых соседей, которые знали и любили ее вместе с ее причудами, жизнь для матери стала бы совсем невыносимой.
До «Хелмби-холла» я доехал за десять минут. Перед усадьбой выстроилась вереница «роллс-ройсов», «ягуаров» и «мерседесов». Очевидно, они принадлежали гостям лорда Маблторпа, приглашенным на охоту. Я поставил свой крохотный «пежо» рядом с этими роскошными автомобилями, подошел к огромным дверям и позвонил. Дворецкий проводил меня в кабинет и попросил подождать.
Удобный кабинет был полон книг и бумаг, которые могли понадобиться покойному лорду Маблторпу в его повседневной жизни. Я вспомнил, что мальчишкой был несколько раз в этом кабинете и смотрел, как, сидя у камина, смеются мой отец и лорд Маблторп. Старый лорд умел хохотать. Он широко раскрывал большой рот, его красное лицо покрывалось морщинами, а широкие, мощные плечи начинали подергиваться. У него были такие же крупные и мозолистые руки, как и у моего отца. В таких случаях лорд Маблторп всегда угощал отца виски. Я бросил взгляд на полку. Ну конечно, полупустой графин еще подпирал старые издания уитакеровского «Альманаха». [14]
Наконец появился Чарлз Маблторп. Он ничем не напоминал своего отца. Меня удивило, как такой анемичный и тощий человек может целый день – не говоря уж о неделе – мотаться по пустошам за куропатками. Он был примерно моих лет и служил помощником директора отдела частных корпораций старого, но теперь малозначащего торгового банка.
– Здравствуйте, Чарлз. Благодарю за то, что вы нашли время принять меня, – сказал я, протягивая руку.
Молодой лорд ответил немощным рукопожатием.
– Не за что, Марри. Садитесь.
Он показал на стул рядом с его столом, а сам опустился в большое кресло. Меня возмутило, что этот наглец обращается со мной, как со своим вассалом, но я сдержался.
– Я пришел поговорить о доме моей матери, – начал я.
– Я знаю, – перебил меня Маблторп.
– Вам известно, что после смерти моего отца ваш родитель обещал, что моя мать будет жить в этом доме до своей кончины.
– Нет, это мне неизвестно. Больше того, я даже не могу найти договор об аренде этого дома. Судя по документам, точнее по их отсутствию, ваша мать занимает дом противозаконно.
– Но это просто смешно, – возразил я. – Она не платит за аренду, потому что так распорядился ваш отец. Договора об аренде нет, потому что в нем никогда не было нужды. Ваш отец был рад, что она живет здесь.
– Возможно, все было так, как вы говорите. Мой отец был очень щедрым человеком. Но теперь мы можем полагаться только на слова вашей матери о том, что якобы отец отдал ей дом на всю жизнь, а верить ее словам можно лишь с известной осторожностью, не так ли? – Маблторп вытащил из кармана пачку сигарет и прикурил. Предлагать сигарету мне он счел излишним. – Проблема в том, что мне нужно заплатить огромный налог на наследство. Я вынужден продать часть имения. Если вы заплатите пятьдесят тысяч фунтов, то дом будет ваш.
– Но вы не можете ее выгнать, – сказал я. – Это противозаконно. Она живет в этом доме много лет. И не надейтесь, что вам удастся ее запугать и заставить уехать.
– Мне очень жаль, Марри, но я имею право освободить дом. Видите ли, она никогда не вносила арендную плату, поэтому формально не является арендатором. Понимаете, она – своего рода скваттер. Не затрудняйте себя, я все обсудил с моими юристами в Ричмонде. Вы правы, технически выселить вашу мать будет довольно сложно, если она забаррикадируется в доме, но в конце концов мы добьемся своего.
