Майкл Ридпат - Все продается
Тем не менее я уже добился многого. Я позвонил Хамилтону. Его голос, как всегда, звучал уверенно.
– Итак, что вы выяснили, молодой человек?
– Кажется, я разобрался во всем или почти во всем, – сказал я, пытаясь скрыть нотки торжества в голосе.
– Рассказывайте, – живо откликнулся Хамилтон.
– Так вот, я почти уверен, что инициаторами аферы были Вайгель и Кэш. Вайгель разработал структуру аферы с участием «Тремонт-капитала», а Кэш продал вам облигации.
– Звучит вполне правдоподобно, – сказал Хамилтон. – Нам известно, что «Тремонт-капитал» получил деньги под фальшивую гарантию. А вы выяснили, куда ушли деньги?
– Думаю, да.
– Тогда не тяните, говорите.
– «Денежный станок дядюшки Сэма» – это система ссудо-сберегательных банков, точнее – ссудо-сберегательный банк «Финикс просперити». «Тремонт-капитал» купил девяносто процентов акций этого банка на деньги, вырученные от продажи облигаций. Теперь они с помощью «Финикс просперити» занялись очень рискованными инвестициями, используя для этого вклады, обеспеченные гарантиями правительства США. Одна из таких инвестиций – отель «Таити» Ирвина Пайпера.
– Он тоже замешан в афере с «Тремонт-капиталом»?
– Не знаю, – признался я, – Я даже не знаю, кому этот «Тремонт-капитал» принадлежит. Скорее всего, держателями акций являются Кэш и Вайгель, быть может, Пайпер тоже.
На другом конце линии замолчали. Я очень хорошо представлял себе, как Хамилтон обдумывает ситуацию.
– Итак, все сходится, – сказал он. – Вы великолепно справились с заданием. Великолепно. Теперь нам осталось только продумать, каким – способом вернуть наши деньги.
– Не следует ли сейчас заявить в полицию? – предложил я.
– Нет, только не сейчас – когда мы так близки к нашим деньгам. Как только мы вернем наши миллионы, тогда – пожалуйста, можете идти в полицию и рассказывать что угодно. Но не раньше, слышите меня?
Я слышал. Признаться, то, что я слышал, меня радовало. Теперь я был почти уверен, что мы с Хамилтоном найдем простой способ вернуть наши двадцать миллионов долларов.
– Я позвоню Руди Геру. Нужно узнать, нет ли чего нового у него. С нашей информацией мы сможем расколоть «Тремонт-капитал» и на нидерландских Антиллах. Очевидно, скоро мне снова нужно будет лететь в Кюрасао.
– Одного я не могу понять.
– Чего же?
Я поделился с Хамилтоном своими сомнениями о мотивах убийства Дебби.
– Да, я вас понимаю, – задумчиво протянул Хамилтон. – Нам предстоит узнать еще многое. Но, возможно, если мы найдем наши деньги, то они выведут нас на след убийцы Дебби.
– Хорошо, – согласился я. – Что мы делаем дальше?
Хамилтон ответил не задумываясь:
– Я связываюсь с Руди Гером. Я вылетаю в Кюрасао. И я думаю.
– А я?
– Не беспокойтесь, молодой человек, вы уже сделали достаточно. Изложите на бумаге все, что вы сейчас мне рассказали, и перешлите мне факсом. Потом отдыхайте, развлекайтесь. Встретимся в понедельник в нашем офисе.
Я положил телефонную трубку и подумал, что Хамилтон, должно быть, очень доволен мной, если сказал, чтобы я отдыхал. Сомневаться не приходилось, результаты моего расследования произвели на него большое впечатление.
Я вкратце нацарапал все, что мне удалось узнать, на двух листах бумаги и спустился в «бизнес-центр» отеля, чтобы отправить факс. Разумеется, отель «Таити» был буквально напичкан сложнейшими компьютерами, ксероксами, факсами и другими машинами, а две секретарши в любое время дня и ночи были готовы напечатать для вас все что угодно. Я отказался от их услуг и настоял на том, что сам отправлю факс Хамилтону.
Это заняло у меня две-три минуты, потом я опять направился к лифтам, обходя красавиц в травяных набедренных повязках и их растолстевших клиентов. В кабине одного из лифтов я увидел Кэти.
– Привет, – сказал я, в последний момент успев проскользнуть между закрывавшимися створками дверей. – На автоответчике я оставил сообщение, вы слышали его? Как насчет того, чтобы попозже прогуляться по городу?
Кэти, внимательно рассматривая пол кабины, плотно сжала губы, потом сказала:
– Нет, думаю, мне лучше пораньше лечь.
– О, хорошо. В таком случае не хотите ли вместе поужинать?
– Нет, спасибо. Я уже обещала Кэшу и Дику. Это мой этаж.
Кэти вышла, едва удостоив меня взглядом.
Я нахмурился. К чему бы это? И с каких это пор Кэти стала охотно садиться за один стол с «ядовитой жабой»? Странно. Я шел по коридору к своему номеру, ощущая непонятную тревогу.
Чем больше я раздумывал, тем больше убеждался, что холодность Кэти была намеренной. Она решила меня избегать, она дала мне понять, что ей неприятно мое общество. Как ни горько было в этом признаться, другого объяснения просто не существовало.
Но почему?
Я бросился на кровать и, уставившись в потолок, стал размышлять. Я понятия не имел, отчего могло измениться отношение Кэти. Мне не приходило в голову, чем я мог оттолкнуть ее. Я был озадачен и огорчен. Если я потеряю Кэти, это будет нелегко пережить. Очень нелегко.
Будь я проклят, если стану просто смотреть, как Кэти уходит, отделавшись банальными извинениями вроде того, что она очень занята. Если она действительно решила избегать меня, то по крайней мере я имею право знать почему.
Я набрал ее номер. После пятого звонка я положил трубку. Очевидно, Кэти не было у себя, но я звонил снова и снова – просто на всякий случай.
В конце концов я сдался, спрыгнул с кровати и принялся шагать по спальне. Мне нужно было выяснить, в чем тут дело. Обязательно.
Я решил побродить по отелю – вдруг мне посчастливится и я случайно столкнусь с Кэти. Даже если мои надежды не оправдаются, это все же лучше, чем в одиночестве хандрить в номере.
В холле Кэти не было. Я заглянул во все бары и кафе, осмотрел все островки и игральные автоматы, обошел все пальмы. Я намеренно замедлял шаг, чтобы хоть немного повысить вероятность натолкнуться на Кэти.
Нет, это просто смешно, сказал я себе. Я понятия не имел, где она сейчас. Возможно, уехала в город или отправилась в другое казино на Стрипе. Я устал от бесцельного блуждания по фойе и вышел в сад. Там, где лишь два месяца назад была строительная площадка, теперь зеленела трава, рос кустарник, шелестели пальмы. Все растения беспрерывно орошали дождевальные установки. В зоне пустынь темно-зеленая листва и пурпурные цветы выглядели противоестественно.
Побродив полчаса по саду, я решил вернуться в отель. В фойе я оглянулся по сторонам в надежде увидеть Кэти. К своему удивлению, на этот раз я в самом деле увидел ее. Она шла по фойе, направляясь к выходу из отеля. Я ускорил шаг и догнал ее на одном из мостиков, соединявшем два острова.
– Добрый вечер, – сказал я.
– Добрый вечер, – не останавливаясь, ответила Кэти.
– Я хотел бы с вами поговорить.
– К сожалению, сейчас у меня нет времени. Я очень тороплюсь. Может быть, позднее.
Я обогнал Кэти и встал на ее пути.
– Послушайте, – сказал я, – мне нужно с вами поговорить, и рано или поздно я это сделаю. Можно покончить с этим сейчас. Иначе вы от меня не отделаетесь. Хорошо?
Кэти бросила на меня хмурый взгляд и кивнула.
– Хорошо.
Мы стояли на островке, на котором не было ничего, кроме нескольких кресел и столика. Мы сели.
– Мне нужно одно – понять, – начал я. – За последние дни я узнал вас. Узнал довольно хорошо. И чем больше я вас узнаю, тем больше вы мне нравитесь. Мы понимаем друг друга. Я это вижу и думаю, вы тоже. Поэтому мне необходимо понять...
Кэти смотрела в одну точку прямо перед собой.
– Понять что?
– Понять, что я сделал не так. Понять, почему сегодня утром вы решили избегать меня. Почему вы не хотите говорить со мной сейчас.
Кэти немного раскраснелась.
– Я не пытаюсь вас избегать. Просто у меня есть другие дела, вот и все. – Кэти видела, что ее слова не убедили меня. Я ждал. Она вздохнула. – Ладно, вы правы. Вы заслужили хотя бы объяснений.
Она по-прежнему смотрела не на меня, а скорее на пальму перед собой.
– Я успела привыкнуть к вам. Мне хорошо с вами. Когда вас нет рядом, я с нетерпением жду следующей встречи.
Я улыбнулся Кэти, но она все еще избегала смотреть мне в глаза.
– Я испытываю такие же чувства, – сказал я. – Так в чем же дело?
– Когда мы летели сюда из Нью-Йорка, я сидела рядом с Вайгелем. Мы болтали о том, о сем. И о вас. – Кэти сжимала и разжимала руки, решительно отказываясь хотя бы взглянуть в мою сторону. – Он сказал, что ему кажется, будто между вами и мной что-то есть. Он сказал, что ему это не нравится. И еще он сказал, что это непрофессионально, это плохо отразится на моей карьере.
Я разозлился.
– Вайгель меня ненавидит, и вам это хорошо известно. Какая разница, что он думает?
Понизив голос, Кэти добавила:
– Он сказал, что если это будет продолжаться, то меня выгонят с работы.
Я взорвался.
