Роберт Кийосаки - Если хочешь быть богатым и счастливым не ходи в школу?

Сейчас, когда большинство детей подрастает в мире, где миллионы проживают 100 и более лет, зачем давить на них, заставляя выбирать профессию в пятнадцатилетнем возрасте? Устроит ли нас консультация подростка по поводу приобретения вами той или иной специальности? Тогда зачем же вы просите их сделать это для самих себя? Я вспоминаю одного своего 46-летнего друга, неожиданно осознавшего, что он стал бухгалтером в результате решения, сделанного в шестнадцатилетнем возрасте. В возрасте, когда он едва знал что это означает! Сегодня он зарабатывает большие деньги, которые не мешают ему впрочем сожалеть о своем выборе. Ему бы больше хотелось быть смотрителем парка, потому что он обожает активность под открытым небом и переживает за состояние окружающей среды.

Я бы посоветовал 15-летним молодым людям обучиться базовым бизнес-навыкам таким, как производство, продажи, бухгалтерия, организационный менеджмент и финансы. Этот опыт позволит им стать широко осведомленными универсальными бизнесменами с реальным опытом. Только потом им следует делать выбор профессии и возвращаться в школу для специализированного обучения. Родители обычно досадуют на этот совет, но я говорю, позвольте им эту досаду. Это обычно те, кто сами сидят в финансовой ловушке. Я всегда удивляюсь, почему они хотят, чтобы с их детьми произошло то же самое.

Я определенно не рекомендую детям делать выбор будущей профессии слишком рано. Я предлагаю универсализацию в самом раннем возрасте и специализацию значительно позднее. Это напоминало бы 15-летнюю отсрочку и было бы забавно

– а я настоятельно советую делать свою жизнь забавной. Только подумайте, что, если людям потребуется 35 лет, чтобы повзрослеть и им еще останется 65 лет взрослой жизни.

Изменение XI: дискриминализация образования (падение роста преступности).

Зачем заставлять детей ходить в школу? Не было бы лучше, если бы мы изменили систему так, что они бы захотели ходить туда.

Вот эти 11 изменений я ввел бы в существующую систему образования, будь у меня на это полномочия. Пожалуйста, поймите, я не настаиваю на обязательном вводе этих изменений любой ценой. Я подозреваю тем не менее, что эти изменения начнут постепенно прояснять те архаичные стандарты, за которые цепляется система образования сегодня. Эти изменения определенно стали бы шоком для системы, которая нуждается в шокотерапии. Но, допустив однажды встряску, можно было бы потом долго реорганизовывать и улучшать больную систему.

24. ДОЛЖЕН ЛИ Я ПОСЫЛАТЬ СВОЕГО РЕБЕНКА В ШКОЛУ?

Позвольте раннему обучению быть развлечением; вам тогда будет намного проще обнаружить свою природную склонность.

«Учись усердно».

«Ты сделал свою домашнюю работу?»

«Если ты не будешь хорошо учиться в школе, ты ничего не достигнешь».

«Учись усердно, учись усердно, учись усердно». Когда я был маленьким, мне казалось, что что все, что может сказать мне моя мама. Каждый раз, когда я поворачивался, она читала мне нотации о необходимости учиться или делать домашнее задание. Я старался изо всех сил не замечать ее, но паника, звучащая в ее голосе, пугала и смущала меня. Почему она думала, что учиться это так важно?

Годы шли, и нотации продолжались. Хотя я нормально учился в школе, наибольшие мои успехи были на футбольном поле. Как-то вечером я сидел в своей комнате с коллекцией монет, куда я хотел добавить свою новую монету. В комнату вошла моя мама. Я испугался, хотя не был ни в чем виноват.

– Ты понимаешь, что ты компрометируешь своего отца? Ты забыл, что он глава образовательной системы? Как ты можешь делать такое? Будучи старшим ребенком в семье, ты подаешь плохой пример своему брату и своим сестрам.

Я опустил голову под ее взглядом. Я слышал подобную речь уже много раз и честно говоря, я он нее устал. В конце концов я спросил:

– Почему я должен хорошо учиться в школе?

Выражение крайнего недоумения было написано на ее лице.

– Ты сможешь получить хорошую работу, – выдохнула она.

Воцарилось долгое молчание. В первый раз я услышал панику в ее голосе. Она боялась, что если я не буду хорошо учиться в школе, какая-нибудь компания меня уволит. Она не думала о том, что я при этом могу быть высококвалифицированным специалистом.

– Если ты получишь лучшие оценки в высшей школе, ты сможешь стать доктором, – сказала мне моя мама. Она была очень сердита.

– Я всего лишь регистрационная сестра, Я получаю намного меньше, чем доктор, но я делаю намного больше работы, и у меня больше знаний. Это несправедливо. И я не хочу, чтобы ты ограничивал свое будущее, как это сделала я.

Окончив свое небольшое выступление, моя мама покинула комнату, закрыв за собой дверь.

В моей комнате было тихо, как в гробнице, но миллион мыслей гудело в моей голове. Это наверное так и есть, – думал я. Она пыталась предостеречь меня от того, что случилось с ней самой. Эта паника в ее голосе выражала ее разочарование и страх, ее незащищенность и ее горечь.

Я долго так просидел, думая обо всем этом. В 16 лет я понял, что школа была частью процесса трудоустройства. Она имела совсем немного общего с образованием. Я никогда не понимал панику своей матери потому, что я знал, что для того, чтобы стать богатым, не нужно большего образования или высокого интеллекта. И я знал, что мне не требуется наниматься в большую корпорацию для того, чтобы достичь финансового успеха.

Я понял, что всю свою жизнь моя мама верила в то, что она недостаточно способная. Но я также понимал, что она обладает чем-то, что ценится выше способностей. Она была одним из самых любящих, заботливых и добрых людей, которых я когда-либо знал, и я думаю, что это правда и по сей день. Она прожила большую часть своей жизни, думая, что была недостаточно способной и не хотела, чтобы со мной случилось бы то же самое.

Я открыл дверь и увидел маму, задумчиво стоящую у края раковины на кухне. Я обнял ее и поцеловал в щеку, «я люблю тебя, мам», – шепнул я, «Спасибо тебе за заботу обо мне».

Она повернулась, положила свои руки мне на плечи и вернула мне объятие. «Я просто хочу, чтобы было лучше для тебя».

Я крепко сжал ее в объятиях и молча кивнул головой – давал понять, что я понял.

Много лет спустя моя мама, отец и младшая сестра летели из Гавайев в Нью-Йорк, чтобы посетить мой выпускной праздник по случаю окончания Американской Коммерческой Морской Академии. В жаркий солнечный день я стоял в своей отглаженной белоснежной офицерской форме, держа в руках диплом об окончании колледжа. Этот диплом был кульминацией всех мечтаний. Он был билетом, который требовался мне для получения профессиональной лицензии Торгового Флота и для комиссии, которая должна была признать меня офицером военных сил Соединенных Штатов. Перед моим мысленным взором вставала мама, обнимающая меня в тот далекий день. Это был один из счастливейших дней моей жизни, хотя я думаю, что мама была даже счастливее меня.

Как бы то ни было, шесть месяцев спустя я вернулся на Гавайи. Я отказался от высокооплачиваемой должности корабельного офицера крупной нефтяной компании. Я позвонил семье, чтобы сообщить им об этом, а также о своем следующем шаге. Я объяснил, что буду получать 92% оплаты, став добровольцем Морского корпуса и отправясь на курсы пилотов морской авиации. Я был на пути во Вьетнам. Моя мама кричала. Мой отец хранил молчание. Эти новости я сообщил как раз в тот момент, когда мой брат в первый раз отправлялся на фронт. Я знал, что мои родители были против войны, но они понимали, почему их сыновья сделали такой выбор.

Меньше, чем год спустя, как раз тогда, когда я все еще был в летной школе, моя мама умерла. Это был один из самых печальных дней моей жизни.

Только перешагнув тридцатилетний рубеж, я стал интересоваться вопросами образования. Мой отец посвятил свою жизнь исследованию вопросов образования и был очень уважаемым в своей сфере человеком. Мы часто обсуждали вопросы влияния семьи на школьную жизнь ребенка. Однажды я вспомнил о маминой панике из-за страха не получить желаемую работу в случае моего недостаточно усердного учения или низких оценок. Отец точно знал, о чем я говорю.

– Я часто думал о своей реакции на ее постоянные нотации детям учиться хорошо, – сказал он.

– Почему ты не вмешивался? – спросил я.

– Ну, иногда я пытался, – ответил он, смеясь. Она ведь не причиняла этим никакого вреда, а ее заботливость была гениальна. А ваши оценки были ужасными, если ты помнишь.

– Почему же в таком случае ты никогда не давил на меня, чтобы я лучше учился? Ты был авторитетом в вопросах образования, а я компрометировал тебя.

Отец задумался. Ты несомненно испытывал мое терпение. Но успехи в школе или даже профессиональный успех и удовлетворение не слишком интересовали меня. Учеба в школе давалась мне необычайно легко, и обычно я достигал, чего хотел в профессиональном отношении. Усердная учеба и хорошие оценки были очень важны для твоей матери, потому что она в своей жизни не сумела этого достичь.