Джефри Робинсон - Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер
В другой половине штата Техас, в Тайлере, у вышедшего на пенсию бурового инспектора, долговязого Нига Спрэггинса, тоже были неприятности.
Он проработал тридцать лет в «Дельта дриллинг компани» (когда-то бывшей одним из крупнейших независимых буровых подрядчиков в стране) и вышел на пенсию миллионером.
Но его миллионы обошлись ему очень дорого.
17 марта 1981 года «Дельта дриллинг компани» стала акционерной компанией и выплатила дивиденды восьмидесяти семи своим сотрудникам, проработавшим в компании долгое время, на общую сумму пятьдесят три миллиона долларов. 30% было выдано наличными и остальное — акциями компании, стоившими по семнадцать с половиной долларов за штуку. В тот день шестидесятипятилетний Ниг Спрэггинс был владельцем 1638 000 долларов. Единственным условием получения этих акций было то, что ни один из осчастливленных сотрудников не будет продавать акции в течение четырех месяцев. Когда этот срок истек, акции продавались уже только по 13,6 доллара.
Спрэггинс держался.
К концу года эти акции стоили меньше девяти долларов, и их стоимость продолжала падать.
Согласно требованию закона, «Дельта дриллинг компани» отложила 20% сумм, полученных сотрудниками, для сборщика налогов. Спрэггинс использовал оставшиеся полтора миллиона в акциях (из расчета одиннадцать долларов на акцию) в качестве залога под банковский заем в 287 тысяч долларов для уплаты остальной части налогов. Но поскольку акции продолжали падать в цене, ему пришлось в качестве дополнительного залога использовать имеющиеся у него наличные, чтобы только успокоить банкиров.
В сентябре 1985 года журнал «Форчун» сообщил, что с тех пор банк потребовал у Спрэггинса еще 221 тысячу долларов (стоимость акций колебалась на уровне одного доллара) и, верьте этому или нет, еще 187 тысяч долларов потребовала налоговая инспекция в придачу к девяноста трем тысячам долларов штрафа за неуплату налога на первую сумму.
Так что иногда быть бедным гораздо дешевле.
Конечно, нефть — не единственное, что можно извлечь из-под земли. И Техас — не единственное место, где земля полна сокровищами. Но если вы собираетесь искать эти сокровища, вам будет проще, если вы окажетесь техасцем.
Чарли Стин родился в маленьком городке в семидесяти пяти милях на запад от Форт Борта. Это было в 1919 году. Его отец, согласно легенде, созданию которой немало способствовал сам Стин, нажил когда-то сто тысяч долларов на техасской нефти.
Но у этого состояния оказалась недолгая жизнь.
Старик все оставил на беговой дорожке.
Впрочем, к тому времени, когда это произошло, родители Чарли были уже в разводе, и он жил с матерью, у которой, как он часто хвалился, было девять мужей и пятьдесят любовников.
Чарли изучал геологию в колледже в Эль-Пасо и в 1943 году нашел работу в одной добывающей компании в Боливии. Затем работал в другой компании в Перу, перебрался обратно в Техас и в 1948 году был уволен за непослушание начальству. Кажется, у него был не слишком покладисты й характер.
Он долго не мог найти себе работу, но однажды услышал, что можно сделать состояние на уране. И вот, имея на попечении жену и трех малолетних сыновей, он решил стать урановым старателем. Он выбрал плато Колорадо, огромное пространство в Скалистых горах. Так называемые «четыре угла», где сходятся границы штатов Нью-Мехико, Аризона, Колорадо и Юта.
Все пятеро жили в фургоне в Сиско, штат Юта. Эта процветающая метрополия, располагавшаяся в 175 милях на юго-восток от Солт-Лейк-Сити, насчитывала сорок пять жителей, включая и Стина с семьей. Он оформил несколько заявок, но не смог найти никого, кто бы согласился финансировать работу. Тогда он продал свой фургон, перевез семью в лачугу из толя, где не было ни воды, ни электричества, и занялся разведкой.
В 1951 году ему удалось каким-то образом сколотить достаточно денег, чтобы оформить около дюжины заявок в сорока пяти милях на юг от Сиско, на плоскогорьях Биг Индиан Уош.
В следующем году он убедил своего старого друга дать ему взаймы немного денег и буровой аппарат с алмазной насадкой и начал бурение.
И 27 июля 1952 года Стин наткнулся на уранит — самую богатую разновидность урановой руды.
Даже в Голливуде не могли бы придумать лучшего сюжета.
К концу года Стен добывал пятьсот тонн в день по цене пятьдесят два доллара за тонну.
Через десять лет у него было более семидесяти миллионов долларов.
За это десятилетие Стин перевез семью из хибарки в дом из десяти комнат, построенный по его заказу на холме, с которого открывался вид на деревню Моаб. Он обзавелся множеством больших машин для себя, множеством ювелирных изделий и мехов для жены, личными самолетами для поездок по стране и небольшой шестидесятидевятифутовой моторной лодкой, использовавшейся английским военным флотом во время второй мировой войны. Лодку он перестроил в яхту, которая стоила теперь 150 тысяч долларов. Он держал ее на причале в Сан-Франциско, потому что считал, что иметь яхту в Сан-Франциско — верх роскоши.
«Однажды, — рассказывал он репортеру, — когда мои шахтеры отработали два года без аварий, я пригласил некоторых из них в круиз на своей яхте. Мы заходили во все порты, посещали все притоны, все что можно. Разумеется, все расходы я взял на себя».
Помимо того, что он брал на себя все расходы по проведению у себя дома небольших вечеринок два или три раза в неделю, каждый год 27 июля он приглашал буквально тысячи людей для празднования годовщины своей находки. Он приобрел такую популярность, что в 1958 году был выбран в государственный сенат штата Юта. Но он имел неосторожность поддержать несколько непопулярных законопроектов (в защиту курения и употребления спиртного), что не очень понравилось его избирателям, большинство из которых были мормонами. Поэтому в 1961 году он счел, что будет благоразумней перебраться в Неваду.
В Уошо-Вэлли, неподалеку от Рено, он потратил два миллиона долларов на постройку особняка в двадцать семь комнат. По иронии судьбы этот дом находился всего в одном квартале от дома, построенного Сэнди Бауэрсой. Ирония заключалась в том, что Бауэре разбогател в XVIII веке на добыче серебра, промотал свое состояние, ведя чересчур роскошную жизнь, и умер разоренным.
Через год после его переезда из Юты Соединенные Штаты насытились ураном. Сообразив, что настало время заняться чем-то другим, Стип продал свою компанию «Ютекс» за одиннадцать миллионов долларов. Он распустил слух, что собирается вложить деньги в какое-нибудь стоящее дело, и поджидал клиентов пожирней.
Они налетели на него как саранча.
Один за другим в офис Стина приходили люди с самыми необычными идеями и планами. Большинство из них получало вежливый отказ в форме: «мы вам позвоним позже». Но к сожалению, многие из тех, кому не было отказано, тоже вполне этого заслуживали. Стин потерял миллион долларов на разведении крупного рогатого скота из-за плохого управления фермой и падения цен на говядину. Он потерял еще кучу денег на выращивании апельсинов в Калифорнии, опять-таки из-за плохого управления и плохой погоды, погубившей весь урожай. Он расстался еще со ста тысячами долларов на производстве югославских маринованных огурцов. Он потерял три миллиона на компании, начавшей заниматься ремонтом винтовых самолетов, как раз когда на рынке появился реактивный самолет «Лирджет».
Кроме того, у него были неприятности с налоговой инспекцией, которая требовала уплаты 2,4 миллиона долларов. Он уклонялся до тех пор, пока это было возможным. Но со сборщиками налогов, которые, как известно, не отличаются долготерпением, шутки плохи. В феврале 1968 года они совершили набег на его офисы, что повергло в панику кредиторов Стина, которые имели на руках его долговые обязательства на сумму 3,1 миллиона долларов.
Стин вывернул карманы, но смог выложить только меньше миллиона наличными. Однако он настаивал на том, что его собственность стоит более восемнадцати миллионов долларов. Кредиторы ему не поверили. Судья штата Невада объявил его банкротом. Стен подал апелляцию, и это решение было пересмотрено. Но кредиторы бирательств судья штата Калифорния объявил Стена банкротом еще раз. Теперь апелляционный суд одобрил его решение. И хотя в лучшие дни Стин успел перевести часть собственности на имя детей и управлял ею на правах опекуна, к 1975 году он был разорен и вынужден снова искать удачу.
В Моабе говорят, что Стин сейчас где-то в Колорадо Спрингс, штат Колорадо. Да, он все еще занимается разведкой полезных ископаемых. Нет, пока еще ничего не нашел.
Но в телефонной книге Колорадо-Спрингс его имя не значится. И в картотеке «Колорадо-Спрингс газетт телеграф» о нем тоже ничего нет.
«В следующий раз все будет по-другому», — пообещал он, уезжая из Уошо-Вэлли без цента в кармане.
А что еще он мог сказать?
«Вкладывайте деньги в землю, — говорит старая поговорка, — потому что земли больше не прибавится».
