Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм
В следующие после «Себринга» выходные стартовали тестовые заезды в «Ле-Мане». Топ-менеджемент Ford, стоя в боксах, наблюдал, как Джон Сертис побивает рекорд круга на новом Ferrari 330P2. Извилистую трассу длиной 13,461 км он преодолел со средней скоростью 225 км/ч.
Вслед за этим, 25 апреля, состоялась гонка «1000 километров Монцы», а 23 мая – «1000 километров Нюрбургринга» в Германии. И везде опять лидировали Ferrari.
В эти весенние дни тема смерти и автоспорта вновь вышла на первый план, вызывая гнев критиков и провоцируя скандалы. Во время тестовых заездов в «Ле-Мане» за рулем Maserati погиб Ллойд Счастливчик Каснер, а в Монце на частном Ferrari разбился Томас Шпихигер. Тем временем пиар-машина предстоящей дуэли между Ford и Ferrari набирала обороты.
Однажды утром Шелби проснулся в своей спальне, в доме на Плайя-дель-Рей в Лос-Анджелесе, ощущая, как в ушах оглушительно стучит кровь. Его стенокардия прогрессировала. К тому же не так давно он перенес хирургическую операцию на колене. А еще он никак не мог вылечить запястье, покалеченное в аварии, случившейся во время «Каррера Панамерикана» в 1954 г., – врачи собирали его по кусочкам целых восемь месяцев. Тогда, прежде чем кости полностью срослись, Шелби, несмотря на врачебный запрет, принял участие в гонке, примотав руку к рулю скотчем. Это ребячество отдавалось ему жгучей болью до сих пор, хотя прошло уже 11 лет.
Лежа в постели, он вдруг задумался о прожитой жизни. Он производил автомобили Mustang и Cobra – для гонок и для городских улиц. Он руководил гоночной командой Cobra, у которой был шанс одолеть Ferrari в классе GT на чемпионате мира. Его GT40 вот-вот должны были громко заявить о себе в «Ле-Мане». Он был дистрибьютором Goodyear в западных штатах США, продавая ежемесячно шин на $40 000. Вместе с Дэном Герни он готовил All American Racers – первую американскую команду для «Формулы-1». Ему приходилось постоянно куда-нибудь мотаться, а в самолетах накачиваться алкоголем, чтобы спокойно заснуть. Всего за одну неделю в апреле, еще до тестовых заездов в «Ле-Мане», он уже трижды успел слетать из Лос-Анджелеса во Францию и обратно.
Это был явный перебор. Последнее время он все чаще ощущал нехватку воздуха. Прошло пять лет с тех пор, как врачи сказали, что у него больное сердце и жить ему осталось всего пять лет. Он чувствовал, что сердце и впрямь может отказать в любой момент.
…
Секретарша по внутренней связи сообщила Дональду Фрею, что на проводе ждет Рой Ланн. Тот звонил в штаб-квартиру подразделения из недавно созданной мастерской Kar Kraft, где работал над следующим поколением машин для «Ле-Мана».
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Ланн Фрею.
– Мне приехать или сможешь привезти сюда? – спросил Фрей.
– Лучше приезжай. Ты же еще не видел, чем мы тут занимаемся.
Через несколько минут Фрей уже стоял в Kar Kraft и осматривался по сторонам. Ланн впервые ступил на эту площадку всего несколькими месяцами ранее, и Фрей не мог поверить, что территория так хорошо обустроена. Площадь в 370 кв. м была заполнена самым разнообразным оборудованием. Тут нашлось место даже для сборочных столов – огромных чугунных плит размером 2,5 на 4 м и весом в тонну, на которых конструкторы собирали прототипы. У Ланна таких столов было два. Фрей не стал спрашивать, откуда они взялись. По правде говоря, Ланн уговорил ребят с завода отдать их ему. Если бы все оформлялось как надо, на это потребовались бы годы. Так что, по сути, он эти столы украл. И подобным же образом была собрана вся мастерская.
С начала 1965 г. прошло четыре месяца. Все это время Shelby American выступала на GT40, а Ланн со своей командой, куда входили два конструктора, два чертежника и секретарь, строили новый прототип с 7,0-литровым двигателем. И вот перед Фреем предстал плод их трудов.
– Что-то не вижу особой разницы, – сказал Фрей, разглядывая машину через свои профессорские очки.
Ланн, ни слова не говоря, откинул крышку моторного отсека в задней части автомобиля, и глаза Фрея буквально впились в представшую перед ним картину. На его лице читалось благоговение. Прямо за кокпитом, крыша которого едва доходила ему до пупка, был установлен огромный 7,0-литровый мотор V8 – самый крупный серийный двигатель, который когда-либо выпускал Ford. Такой мотор выбрасывал куда больший объем отработанных газов, поэтому от каждой из восьми камер сгорания шла массивная труба, а вместе они соединялись в два плюющихся дымом ствола, торчащих сзади, словно пушки.
Стоя над машиной, Ланн разъяснял детали. Сиденья сдвинули вперед, чтобы освободить больше места для двигателя. Между ними появилась выпуклость, под которой теперь находился водяной насос. Более широкие задние колеса, которые использовал Шелби, потребовали удлинить нос машины, чтобы было куда убирать запасное колесо. Благодаря команде Ланна нос стал не просто длиннее, но и острым, как лезвие бритвы. Что касается двигателя, то его оснастили головками блока цилиндров высокого давления, алюминиевыми впускными коллекторами и специальным высокооборотистым распредвалом. Эта силовая установка только в прошлом году помогла выиграть 48 из 55 национальных гонок серийных автомобилей в США. Но способна ли она добиться успеха на мировой арене?
По выражению лица Фрея Ланн понял, что тот впечатлен. До этого момента оба полагали, что времени на разработку и строительство новой машины для «Ле-Мана» 1965 г. просто не хватит. Максимум, на что они рассчитывали, – это взять экспериментальный образец в качестве резервной машины, с прицелом на победу только в 1966 г. Но внезапно идея стала реалистичной.
На дворе стоял май, до гонки оставался месяц.
Ланн срочно стал искать пилота для испытаний. Время поджимало, и он нанял гонщика категории B, а по совместительству владельца автосалона Ford Томаса Пэйна. Дождливым весенним днем тот впервые проехал по полигону Ford в Дирборне несколько медленных кругов, чтобы посмотреть, как машина управляется. Она ему понравилась, и Ланн начал готовиться к серьезным испытаниям.
Они прошли неделей позже на восьмикилометровом высокоскоростном треке в Ромео, штат Мичиган. Весеннее небо было безоблачным и чистым, по трассе гулял свежий ветер и трепал волосы мужчин, собравшихся вокруг приземистого, не больше метра высотой, гоночного автомобиля. В рабочие дни инженеры Ford испытывали на полигоне в Ромео серийные легковые машины, но в выходные площадка пустовала, и Ланн застолбил этот овальный трек с бэнкингом. Среди стоявших у машины были Кен Майлз с Филом Ремингтоном, которые специально прилетели из Лос-Анджелеса, и, разумеется, Том Пэйн.
Испытательный центр в Ромео был расположен в часе езды к северу от Детройта, среди персиковых и яблоневых садов. В такой сельской местности всегда существует опасность, что на трассу прямо под колеса машины может выскочить олень или другое животное[32]. Майлз ходил кругами вокруг автомобиля и переговаривался с Ремингтоном. Пэйн посматривал как-то нервно. С первым же оборотом коленвала из
