Джордж Сорос - Сорос о Соросе Опережая перемены
КК – Поясните, пожалуйста.
ДС – Я думаю, что теперь слишком поздно пытаться оказать реальное воздействие на ход событий в России. Русские, вероятно, ждали от Запада слишком многого, сейчас они разочарованы и потеряли всякие иллюзии. Сейчас возможности для нашего влияния значительно сократились. Даже прогрессивные элементы стали антизападными. Александр Яковлев, который был архитектором гласности и главой Останкинского телевидения, горько жаловался на политику США.
КК – Но вы активно действуете на Украине.
ДС – Да. Здесь еще можно изменить ситуацию, и я делаю все, чтобы этого добиться. И впервые я не чувствую безнадежности. Я ощущаю, что добился определенных результатов. Впервые с 1989 г. западные страны поступили правильно: на встрече в Неаполе в 1994 г. они решили предоставить Украине помощь в 4 млрд. долл., если она начнет программу реформ. Случилось так, что это совпало с выборами нового президента Леонида Кучмы.
Предыдущий президент, Леонид Кравчук, был оппортунистом, который понимал, что проблемы Украины превышали его способность их разрешать, и он даже не пытался. Он лишь хотел оставаться наверху, плавая, подобно пробке, в бушующем море. Он некогда был главным идеологом коммунистической партии Украины и, почувствовав возможность сменить лошадей, решил заменить коммунизм национализмом. Некоторое время это удавалось: он был избран с большим перевесом голосов, чем любой другой президент, -более 60%. Он стремился поддерживать свою популярность, обыгрывая конфликт по поводу Черноморского флота и иные националистические темы, но ему помешал экономический кризис.
Кучма сделан из другого теста. Он был руководителем крупного предприятия военно-промышленного комплекса и поэтому ориентирован на решение проблем. Он понимает, что Украина не сможет выжить как независимое государство при сохранении существующего положения дел, и намерен что-то предпринять по этому поводу. Встреча в Неаполе предложила ему путь к спасению, и он полон решимости им воспользоваться. У него нет глубокого понимания рыночного механизма, но он очень четко представляет, что 4 млрд. долл. могут сделать для Украины, поскольку это стоимость всех энергоресурсов, импортируемых Украиной. В этом смысле экономическая помощь сделала то, что и Должна была сделать: она изменила направление экономической политики. Основная заслуга здесь принадлежит руководителям Министерства финансов США, которые указали в коммюнике Конкретную сумму.
Украина была и остается в высшей степени нестабильным государством. Экономический кризис здесь был намного более серьезным, чем в России, отчасти потому, что Украина испытывает дефицит энергии, а отчасти потому, что там не предпринималось сколько-нибудь серьезных попыток макроэкономической стабилизации и структурной реформы. В соответствии с моей теорией подъемов и спадов на практике это облегчает изменение направления. Моя позиция позволяла мне оказать содействие, и я поспешил предложить свою помощь. Мы организовали небольшую команду экспертов под руководством Андерса Аслунда, что-бы помочь Украине разработать программу развития экономических реформ и вступить в контакт с международным сообществом, предоставляющим помощь. Сотрудничество было успешным, поскольку оно было основано на взаимном доверии. Соглашение с Международным валютным фондом было заключено в рекордные сроки. Успех еще далеко не обеспечен. Процесс может прекратиться в любой момент, и нам уже несколько раз приходилось прикладывать определенные усилия для того, чтобы вернуть события на нужные рельсы. Но у меня есть сильное ощущение того, что все идет в правильном направлении.
КК – И вы уверены, что программа реформ будет успешной?
ДС – Совсем нет. В ней есть очевидные недостатки. В том виде, в каком она существует сегодня, она страдает от того же недостатка, что и программа Гайдара: эмиссия валюты относительно хорошо контролируется, но бюджет и поведение государственных предприятий остаются бесконтрольными. Министерства как расходовали раньше средства, так и продолжают их расходовать. Предприятия продолжают действовать себе в убыток. Пассивы накапливаются, а заработная плата и платежные обязательства не выполняются. Это невыносимо, но это можно исправить. Ситуация требует структурных реформ, и я надеюсь, что они не замедлят наступить. В противоположность временам Гайдара я могу сделать нечто большее, чем просто предрекать неудачу.
КК – Это, наверное, необычный для вас опыт.
ДС – Да, и весьма удовлетворяющий опыт.
КК – Почему, как вы думаете, он пришел так поздно? Вы начали свои попытки еще в 1988 г.
ДС – Приспособление к революционным изменениям требует времени. Это относится к международным властям, это относится к украинцам – например, Роману Шпеку, одному из первых выпускников Бизнес-школы Гаври-лишина, ключевой фигуре в украинской команде, – это относится и ко мне.
КК – Но вы гордитесь тем, что понимаете революционные изменения лучше других.
ДС – Мне нужно было время для того, чтобы завоевать авторитет. Я научился быть спокойнее и ждать благоприятного момента. Раньше я был слишком нетерпелив и пытался воспользоваться каждой возможностью. Сейчас я готов отойди назад. Я не гонюсь за очками.
КК – Принимаете ли вы такое же личное участие в какой-либо другой стране?
ДС – В Македонии. Это последняя выжившая многонациональная демократия на Балканах. Она может выжить в качестве независимого государства только в том случае, если ее правительство будет придерживаться принципов открытого общества – иначе этническая напряженность между македонским и албанским населением разорвет ее на части. Она является жертвой незаконной и несправедливой блокады со стороны Греции, члена Европейского сообщества. Западным демократиям следовало бы помочь Македонии, но они этого не сделали. США разместили там некоторое количество миротворческих сил, но ничего не было сделано для улучшения экономической ситуации. Я заполнил этот пробел. Я предоставил заем в 25 млн. долл., который позволил Македонии покупать нефть, и я предоставил субсидии, предназначенные для увеличения экспортных поставок ранних овощей воздушным транспортом. Я продолжал призывать к более конструктивной политике в отношении Македонии, но практически безрезультатно. По мере ухудшения экономического положения ухудшались и межнациональные отношения.
Недавно напряжение достигло критической точки. Албанские радикалы организовали нечто похожее на университет без разрешения правительства. Это было политической провокацией, направленной на создание незаконной параллельной структуры для этнических албанцев, аналогичной той, которую албанцы создали в Косово. Я лично просил президента Глигорова не поддаваться на провокации, но мне это не удалось – он задействовал полицию, и это привело к жертвам. Как албанцы, так и этнические македонцы заняли чрезвычайно радикальную позицию. Этнические македонцы, проживающие в албанском регионе, еще более сочувствовали тому, как Милошевич разрешил албанскую проблему в Косово. Правительство не способно обеспечить твердого руководства. Ситуация может еще больше ухудшиться, и это чрезвычайно меня огорчает. Никто не мог бы сделать больше, чем я, для раннего предупреждения и предотвращения событий, но это не помогло. Я вижу, что назревает третья балканская война. Я не знаю, что делать. Я хочу опять поехать в Македонию и обратиться к их здравому смыслу. Но я начинаю сомневаться, есть ли у них здравый смысл.
КК – Вы сказали, что считаете рост национализма наибольшей угрозой региону.
ДС – Коммунизм представлял собой идею универсального закрытого общества. Эта идея потерпела поражение. Был небольшой шанс на победу идей универсального открытого общества, но это потребовало бы от открытых обществ свободного мира спонсировать поддержку этой идеи. Открытое общество – более развитая форма социальной организации, чем закрытое общество, поэтому невозможно перейти от одного к другому одним революционным прыжком, не имея надежной помощи извне. Западным демократиям не хватило прозорливости, и такая возможность была потеряна. Универсальное закрытое общество потерпело крах, но ни один универсальный принцип не занял его места. Универсальные идеи в целом оказались непопулярными. Люди озабочены проблемами выживания; их можно побудить на общее дело только реальной или воображаемой угрозой их коллективному выживанию. К сожалению, подобные угрозы нетрудно создать. Этнические конфликты могут быть использованы для того, чтобы мобилизовать людей вокруг лидера и создать уж совсем закрытое общество. Милошевич показал, как это делается, и у него много последователей.
