Уоррен Баффетт - Назад в школу! Бесценные уроки великого бизнесмена и инвестора

Я не стал бы вмешиваться в функционирование рыночной системы, потому что она приносит людям пользу и обеспечивает доступ к товарам, в которых они нуждаются. Да, она успешно производит и распределяет необходимые потребителям товары. Она отлично работает. Однако вознаграждение за труд распределяется не слишком справедливо. Мне кажется, у этой проблемы есть два решения. Первый вариант — изменение налоговой системы, а второй — благотворительность. Назовем это добровольным налогом. Я думаю, в Омахе живет не меньше 300 учителей государственных школ, которые принесли обществу не меньше пользы, чем кто-то вроде меня, известный бейсболист или боксер, вы игравший чемпионат в полутяжелом весе.

Учителям никогда не будут платить столько, сколько они заслуживают. Общество не вознаграждает их должным образом. Я не знаю, как исправить этот недостаток. Я не имею в виду соглашения о «сопоставимой ценности работы». По-моему, рыночная система отлично справляется с распределением товаров, однако сейчас я говорю не о распределении произведенных товаров и услуг. Мне кажется, наиболее действенные способы компенсации недостатков рынка — благотворительность и прогрессивная налоговая система.

Вопрос: Мой вопрос касается проблемы, которая в последние пару лет вышла в политике на первый план. Я имею в виду экологию. Вопросы охраны природной среды вызывают все большую тревогу у жителей США и остального мира. Люди считают, что многие экологические проблемы появились в результате того, что бизнес использует неблагоприятные для окружающей среды технологии. Вы владелец крупных корпораций. Какой критерий вы считаете необходимым использовать для того, чтобы корпорации применяли экологически чистые технологии?

Ответ: Насколько мне известно, наше законодательство и так сильно усложняет жизнь компаниям, которые загрязняют окружающую среду. Я не знаю всех подробностей, но видел, как работает Комиссия по охране окружающей среды, и считаю, что за последние 25 лет ситуация в корне изменилась (по крайней мере, в США). Что нам делать с остальным миром — это другой вопрос.

Мировая экономика устроена так, что любые ограничения в плане использования детского труда, охраны окружающей среды или заработной платы, если их не вводят другие страны, приводят к повышению себестоимости продукта. Эта цена, которую платит наше общество. Но оно того стоит.

Лично я считаю, что перенаселение планеты — один из наиболее важных вопросов, стоящих перед мировым сообществом, не считая ядерного оружия. Я не знаю, сколько людей будет жить на нашей планете в будущем и сколько их должно быть. Но я знаю, что их больше, чем сто лет назад. А еще через сто лет будет еще больше. Мы можем повлиять на эту цифру при помощи технологий. Вероятно, у нас больше ресурсов, чем мы сейчас думаем.

Представьте, что все мы сели в космический корабль и отправились в путешествие. Оно продлится сто лет. Мы взяли с собой запасы провизии, чтобы их хватило для всей группы. Мы не знаем, сколько еще людей можем взять на космический корабль, чтобы выжить и вернуться через сто лет. Но нам известно, что запасы не бесконечны.

Мы, конечно, будем осторожны в оценках. Никто не скажет: «Давайте попробуем взять еще человек 500». Мировые запасы не бесконечны. Правда, наше воображение практически безгранично, и мы могли бы сделать много того, о чем не задумывались раньше, когда «купались» в ресурсах. Но запасы нефти и газа когда-нибудь иссякнут. Мы не знаем, сколько их у нас, но месторождения не бесконечны. Мне кажется, человечество поступает неправильно, когда пытается опытным путем определить максимальное количество жителей нашей планеты. Лучше перестраховаться, чтобы избежать ошибки. Я считаю, что перенаселение — очень важная проблема.

Да, прирост населения — одна из важнейших социальных проблем. Если завтра на планете родятся еще 200 тыс. или 250 тыс. младенцев, конец света не наступит. Приблизительно на это количество людей ежедневно увеличивается население Земли. В этом нет ничего апокалипсического. Но некоторые делают страшные прогнозы. Представьте, что в день вы съедаете на 300 калорий больше, чем сжигаете. Сегодня это на вас никак не повлияет. Когда вы встанете из-за стола, никто не скажет: «Боже мой, как вы растолстели! А когда садились, были таким худеньким». Но если вы не измените рацион питания, проблему будет очень сложно решить, хотя лишний кусок пирога кажется таким безобидным. Кажется, нет ничего ужасного в том, что завтра на планете будет жить на 200 или 250 тыс. человек больше, чем сегодня. Но со временем кумулятивный эффект про явит себя, так же как переедание. Мы должны как можно быстрее заняться этими проблемами. Они в значительной мере определяют состояние окружающей среды, в которой мы живем. Мне кажется, мы должны немедленно приступить к решению этих задач.

Вопрос: Господин Баффет, сегодня вы упомянули о двух компаниях из холдинга Berkshire: Coca-Cola и Gillette. Есть еще одна компания, которая ежедневно продает не меньше, чем они, — Wrigley. Почему компания Berkshire не приобретает ее акции? Какая причина может натолкнуть вас на эту мысль?

Ответ: Мне бы не хотелось комментировать вопрос о том, чем мы владеем, а чем нет. Я имею в виду, что есть акции, о которых мы говорим в нашем докладе, но мы не обязаны этого делать. Есть определенные предельные уровни, и Wrigley, очевидно, является крепкой мировой франшизой. Ваши мысли по поводу роста объемов продаж жевательной резинки и увеличения реализации безалкогольных напитков, — это один вопрос. А ценовая эластичность товаров названной вами компании и продукции Coca-Cola или Gillette, — это другой вопрос. Важно и то, считаете ли вы цену акций компании приемлемой. Я не буду говорить о Wrigley ничего конкретного, потому что не знаю, сколько именно стоят их акции. Но компания, несомненно, признана во всем мире, и нам это нравится.

Что касается Gillette, то компания постоянно улучшает свою продукцию. Я надеюсь, вы приобретете новую бритву «Sensor Excel», потому что она обеспечивает очень гладкое бритье. На Нью-Йоркской фондовой бирже компанию обозначают GS, что значит «good shaving» или «хорошее бритье». Каждый год продается около 21 млрд лезвий. Сама Gillette продает лишь 7 млрд лезвий, но получает 60 % стоимости за использование технологических разработок. Для создания лезвия «Sensor Excel» потребовалось 11 лет, то есть это и вправду принципиально новый товар. Интересно, что «Sensor Excel» пользуется большой популярностью у женщин. В первые 18 месяцев продаж они прибрели больше новых лезвий, чем мужчины.

Впервые бритва снискала такую популярность у женщин. Как правило, женщины используют одноразовые станки или заимствуют их у мужа или приятеля. Но исследования показали одно интересное отличие (присутствующие в аудитории могут делать разные выводы): когда мужчина порежется бритвой, он винит в этом бритву, а когда это происходит с женщиной, она винит себя. Это приводит к тому, что женщина покупает желаемый товар.

Кроме того, на лице в десять раз больше нервных рецепторов на квадратный сантиметр, чем на ногах. Поэтому мужчины более чувствительны к боли при бритье, а женщин волнуют порезы и царапины. (Даже удивительно, что о бритвах можно рассказывать так долго.) Первоначально люди удаляли волосы камнями, чтобы избавиться от этого недостатка в борьбе с другими людьми или животными: ведь противник мог ухватить за волосы и сломать шею. Со временем эта опасность исчезла, но такова была первоначальная причина.

Вопрос: Господин Баффет, в последние годы несколько бухгалтерских фирм получили судебные иски от своих клиентов, потому что не оправдали ожиданий, связанных с аудиторскими услугами. Мне интересно, что вы и Berkshire Hathaway ожидаете от ваших аудиторов?

Ответ: Это хороший вопрос. Несколько лет назад я заявил Совету по стандартам федеральной финансовой отчетности США, что аудиторские компании заслуживают того, чтобы им предъявляли иски, потому что в настоящее время их заключения о состоянии финансовой отчетности стоят слишком дорого. Когда аудиторов привлекли к финансовой ответственности за то, что они не могут подтвердить свои отчеты, я счел это справедливым. Может быть, в некоторых случаях наказание было излишне суровым, но сведения, оглашаемые аудиторами, использовали для принятия решений очень многие люди и организации. В отдельных случаях, например, в банках или страховых компаниях, аудиторы не имели права заверять документы, которые они удостоверяли.

Что касается нашей компании, то она невелика и хорошо контролируется. У нас работают внутренние аудиторы. Я всегда надеюсь, что внешний аудитор подскажет нам идею потенциального сокращения налоговых платежей, заметит слабость системы контроля, которая ускользнула от штатных сотрудников или выявит мошенничество. Пока я не дождался ничего подобного, но без лишних слов оплачиваю аудиторские отчеты. К этому меня обязывают Комиссия по биржам и ценным бумагам США и Нью-Йоркская фондовая биржа. Кстати, нам доводилось покупать крупные фирмы, которые никогда не проводили аудита, и меня это ни капли не волнует.