Стивен Кови - СЕМЬ НАВЫКОВ ПРЕУСПЕВАЮЩИХ ЛЮДЕЙ

Этот эксперимент убедительно показывает: отношение к проблеме и поведение в первую очередь зависят от сложившихся стереотипов. Если вы входите в те девяносто процентов, которые регулярно видят на обобщенном рисунке молодую женщину, вам не придет в голову помочь ей перейти улицу. То есть, ваши эмоции и поступки определяются видением.

И вот тут-то становится очевидным один из важнейших недостатков этики имиджа. Попытки ограничиться внешними переменами — изменить подход к проблеме и свое поведение — и уклониться от пересмотра своих представлений в долгосрочной перспективе оказываются несостоятельными.

Нам также становится ясно, как сильно стереотипы влияют на наше общение с другими людьми. Мы убеждены, что смотрим на мир незамутненным, объективным взглядом, и вдруг оказывается, что другие думают о себе то же самое, однако видят совсем другое. Образно говоря, «точка зрения зависит от кочки зрения».

Каждому хочется верить, что его картина мира ближе других к объективной реальности. Но это не так. Мы воспринимаем мир в зависимости от условий и от того, каковы мы сами. Пытаясь описать явления окружающей действительности, мы, в сущности, описываем себя, свое представление о них. Если кто-то не соглашается, мы считаем такого человека ущербным. Однако, как показывает вышеприведенный опыт, честные люди в абсолютно здравом уме и ясном сознании могут по-разному видеть вещи — каждый сквозь призму своего опыта.

Это не означает, что объективных фактов не существует вообще. В нашем опыте два человека, на восприятие которых повлияли два разных рисунка, вместе смотрят на третий. Они видят одни и те же детали — черные штрихи, белые пятна — и признают их фактически существующими. А вот интерпретация фактов уже зависит от прошлого опыта. Факты вне толкования не имеют смысла.

Чем полнее мы отдаем себе отчет в наличии у нас определенных представлений (предубеждений), чем ответственнее подходим к их проверке действительностью, чем внимательнее прислушиваемся к другим и считаемся с их мнением, тем шире наш кругозор и объективнее — точка зрения.

Помню мини-шок, испытанный мною одним воскресным утром в нью-йоркской подземке. Люди спокойно расположились на сиденьях — одни читали, другие погрузились в раздумья, третьи клевали носом. Привычная, мирная сцена.

Потом в вагон вошел мужчина с детьми. Дети так шумели, что атмосфера мигом изменилась.

Мужчина сел рядом со мной и закрыл глаза, безучастный ко всему на свете. Дети орали, носились взад-вперед, швыряли различные предметы, даже выхватывали из рук пассажиров газеты. Это ужасно раздражало. И тем не менее их отец ничего не предпринимал.

Трудно было сохранить безразличие. У меня просто не укладывалось в голове, как можно оставаться таким невосприимчивым, разрешать своим детям носиться, как дикари, и ни за что не отвечать. Да и все остальные пассажиры были разгневаны. В конце концов я не выдержал и, повернувшись к соседу, с максимальным — как мне показалось — терпением сказал:

— Сэр, ваши дети мешают множеству людей. Вы не могли бы получше присматривать за ними?

Он поднял на меня глаза — так, словно только что очнулся, — и ответил:

— Да-да, вы правы. Видите ли, мы едем из больницы, где час назад умерла их мать. Не представляю, как теперь быть, — а они, похоже, не представляют, как себя вести.

Можете представить себе мои чувства в этот момент? Моя парадигма, то есть модель ситуации, мигом лопнула, я увидел вещи в совершенно ином свете — и, конечно, стал думать, чувствовать, вести себя иначе. Гнев испарился. Мне больше не нужно контролировать себя; сердце преисполнилось чужой боли. Мною владели жалость и сочувствие.

— У вас только что умерла жена? О, как мне жаль! Может, вам станет легче, если вы поделитесь со мной? Могу ли я чем-нибудь помочь?

Так за одно мгновение ситуация кардинальным образом изменилась.

Большинству людей в тот или иной период жизни довелось пережить похожий скачок в сознании. Это произошло перед лицом нависшей над ними угрозы, когда происходит мгновенная переоценка ценностей, или если они вдруг оказались в непривычной для себя роли – мужа или жены, отца или деда, менеджера или руководителя.

Можно неделями, месяцами, даже годами упражняться в этике имиджа, пытаться изменить свое отношение к проблеме и свое поведение – и ни на йоту не приблизиться к желанным переменам; зато они моментально произойдут, как только мы попробуем взглянуть на вещи под другим углом.

Таким образом, становится очевидным, что, если мы заинтересованы лишь в незначительных переменах, можно сосредоточить усилия на отношении и поведении. Но если мы нацелены на качественный скачок, возникает необходимость пересмотреть всю нашу жизненную философию.

Торо сказал: «На один удар, подрубающий корень зла, приходится тысяча ударов по его веточкам». Можно добиться качественных изменений в жизни, только прекратив наносить удары по веточкам и вложить всю свою мощь в решающий удар по корням – закостеневшим представлениям.

Конечно, не все перемены вершатся в единый миг. В отличие от случая в метро, перемена в нашем с Сандрой подходе к воспитанию сына явилась результатом медленного, мучительного процесса. Наш первоначальный подход был обусловлен годами приверженности этике имиджа; мы, как тщеславные родители, пребывали в плену условностей. И только сломав стереотип, смогли добиться радикальных изменений в своей психологии — что помогло нам взять ситуацию в свои руки.

Чтобы увидеть свое дитя в новом, объективном свете, нам с женой пришлось измениться самим, что, в свою очередь, привело к возникновению новой модели семейной жизни.

Как правило, стереотип чрезвычайно устойчив; он — призма, сквозь которую мы смотрим на мир. Зато ломка стереотипа с неодолимой силой влечет радикальные перемены — независимо от того, являются ли она внезапными или постепенными.

В основе этики характера лежит аксиома о существовании ПРИНЦИПОВ, от которых зависит успех нашей деятельности. Они выполняют роль естественных законов в гуманитарной сфере и так же объективны, бесспорны и незыблемы, как закон всемирного тяготения в физике.

Объективный характер и роль этих принципов могут быть продемонстрированы на примере одного эпизода, приведенного Франком Кохом в «Трудах Военно-морского общества».

«Два линкора, приписанных к учебной эскадре, выйдя на маневры, были застигнуты штормом и провели несколько дней в открытом море. Я служил на головном корабле и с наступлением темноты нес вахту на мостике. Из-за клочьев тумана видимость была препаршивой, так что капитан не уходил с мостика, лично руководя нашей деятельностью.

Вскоре после наступления сумерек дозорный доложил:

— Справа по курсу корабля огонь.

— Неподвижный или смещающийся к корме?

— Неподвижный, сэр, — ответил дозорный, что означало: ситуация чревата столкновением.

Капитан крикнул сигнальщику:

— Передайте: «Есть опасность столкновения. Рекомендую вам изменить курс на двадцать градусов».

Последовал ответ: «Рекомендую вам изменить курс на двадцать градусов».

Капитан приказал передать: «Я — капитан. Требую изменения курса на двадцать градусов».

Ответ был: «Я — моряк второго класса. Смените курс на двадцать градусов».

Капитан весь кипел от возмущения.

— Передайте, — он словно выплевывал слова: — «Я — линкор. Требую смены курса на двадцать градусов»!

В ответ просигналили: «Я — маяк».

Мы сменили курс».

В приведенном случае видно, как ограниченное, шаблонное восприятие не позволяет правильно оценить обстановку. В повседневной жизни подобная ситуация представляет ничуть не меньшую угрозу.

Принципы — те же маяки, естественные законы, которые непозволительно нарушать. Как сказал Сесил де Милль в своем эпохальном фильме «Десять заповедей»: «Мы не в силах сокрушить закон; все, что мы можем, это рухнуть при столкновении с ним».

Люди смотрят на жизнь и взаимоотношения с окружающими сквозь призму своих представлений, или карт, составленных на основании их жизненного опыта. Как уже отмечалось, карта — не сама местность, а лишь попытка ее описать, то есть субъективная реальность.

Что же касается объективной реальности, или местности, то она сплошь утыкана «маяками», ограничителями, принципами, лежащими в основе развития и процветания личности. Эти принципы — естественные законы, мириадами нитей вплетенные историей в ткань общества; они — корни человеческого опыта, вобравшего в себя опыт каждого рода, любого общественного установления, выдержавшего проверку временем. Степень точности мысленной карты никак не влияет на саму местность.