Эдвин Лефевр - Истории Уолл-Стрит

Уилли был в бизнесе уже два года. Этот парнишка очень хорошо одевался. И теперь Сэлли понял, как ему это удается при зарплате в 12 долларов в неделю.

Ни в тот, ни в другой день он ничего не сказал своей фирме. Но не ответил и Джейкобсу. Он последовал мудрому совету Уилли и решил просто игнорировать «скользкие» предложения. Он выжидал.

И вот мистер Джейкобc снова принялся его уговаривать. Однако за неделю, под умелым руководством Уилли, Сэлли научился многому. Ему не составило труда равнодушно ответить: «Дела идут неважно. Фирма практически все делает сама».

—  Но Уотсон сказал мне, — зло проворчал Джейкобc, — что провернул огромную сделку для Tracy & Middleton. Я требую, чтобы ты дал мне мою долю заказов. Иначе я поговорю с Миддлтоном и узнаю, в чем дело.

—  Правда? — спокойно среагировал на это Сэлли. — А заодно можете рассказать мистеру Миддлтону, что предложили мне 5 долларов в неделю. За то, чтобы я передавал вам наши заказы.

Одним из самых строгих правил биржи является правило о разделе комиссий. Никто из членов биржи не должен был получать со стороны более установленного количества заказов. В противном случае его ждало суровое наказание. Даже скромное пятидесятицентовое предложение «двухдолларового» брокера, которое он сделал телефонному мальчику, являлось серьезным нарушением правил. И он это прекрасно понимал.

Оценив осведомленность Сэлли, Джейкобc немедленно перешел к делу.

—   Готов дать 8 долларов, — предложил он.

—  Джим Барр, который занимал это место до меня, — с негодованием возразил Сэлли, — сказал мне, что получал 25 долларов в неделю от мистера Гранта. Причем с периодической прибавкой в 10 долларов, когда мистер Грант совершал удачные сделки. И это не говоря уже о других его клиентах.

Три месяца назад он не посмел бы разговаривать таким тоном. Даже если бы от этого зависела его жизнь. Такое стремительно возмужание было возможно, наверное, только в жесткой и деловой атмосфере биржи.

—  Ты, должно быть, сошел с ума! — в бешенстве заявил Джейкобc. — Я никогда не получал от Tracy & Middleton заказов более чем на тысячу акций в неделю, обычно меньше. Знаешь, что я тебе скажу: тебе бы нужно работать на площадке. В телефонном бизнесе тебе не место. Ты теряешь здесь свой талант. Может, поменяемся местами?

—  Согласно нашим книгам, — отвечал Сэлли раздраженному брокеру, будучи отлично натасканным мистером Уильямом Симпсоном, — на прошлой неделе вы провели для нашей компании сделки с 3800 акциями и заработали 76 долларов.

—  Это была исключительная неделя! Хорошо, даю 10 долларов, — не сдавался Джейкобc.

— Двадцать пять, — набравшись смелости, вымолвил Сэлли.

—  Может, остановимся на золотой середине? — рассерженно проговорил Джейкобc. — Я дам тебе 15 долларов, но ты должен следить, чтобы я получал как минимум 2500 акций в неделю.

—    Хорошо. Я сделаю для вас все, что в моих силах, мистер Джейкобc.

И он был верен своему слову. Тем более что другие брокеры давали ему только двадцать пять или максимум пятьдесят центов за каждые сто акций. В течение месяца или двух Сэлли зарабатывал 40 долларов в неделю. А ведь ему было всего восемнадцать.

Между тем время шло. И с Сэлли произошло то же, что случилось и с его предшественником. Он начал торговать. Сначала с безрассудной смелостью, затем более осторожно. Конечно, новичок Хайуард столкнулся с различными неудачами, но сделал и несколько действительно удачных ходов. Случалось ему выступать и в «лидерах» игры. Причем с приличным результатом — суммой, безусловно намного превышающей ту, которую трудолюбивый клерк мог накопить за пять лет, и даже большей, чем некоторые наемные работники сколачивали за всю жизнь.

Из мелких маклерских контор он перешел на объединенную биржу. Позже Сэлли попросил Джейкобса и других «двухдолларовых» брокеров позволить ему совершать через них мелкие сделки. Те пошли ему навстречу из личной симпатии. А вскоре у него появилось три счета, и Хайуард уже мог держать позицию в несколько сотен акций. Он стал одним из 10 тысяч мелких дельцов с Уолл-стрит — движимых одинаковыми порывами, побуждаемых теми же чувствами, переживавших сходные эмоции, имевших похожие мысли и взгляды на то, что они с радостью называли своим «бизнесом».

Наконец грянула беда, которой Сэлли давно боялся, — его «продвинули» в клерки офиса Tracy & Middleton. Формально это означало, что фирма вознаграждает его за преданность работе, деловые способности и расторопность. С 15 долларов в неделю его зарплата выросла до 25. Как считали в офисе, это было довольно щедро, принимая во внимание его молодость, а также то, что три года назад он начинал с 8 долларов в неделю. Теперь ему было двадцать. Однако Сэлли, понимая, что это означает прекращение его прибыльных приработков в качестве телефонного мальчика, оплакивал свою ужасную судьбу.

Он принес заработанные деньги мистеру Трейси и рассказал красивую историю о богатой тете и доставшемся ему наследстве. А затем попросил позволить открыть счет в офисе. Трейси поздравил везучего молодого клерка и взял его 6500 долларов. Так Сэлли одновременно стал и работником, и клиентом Tracy & Middleton.

Хотя мистер Трейси и был приверженцем строгих правил и большим любителем комиссий, он тем не менее старался обуздать юношеское стремление Сэлли к «азартным играм».

Это было великодушно и весьма нетипично для биржевого брокера. Но деньги Хайуарду достались легко. А именно это является причиной того, почему состояния, сколачиваемые биржевыми игроками, так быстро и нелепо спускаются.

Сэлли торговал с переменным успехом, доводя свои прибыли до 10 тысяч долларов и философски созерцая, как они уменьшаются до 6 тысяч. Впрочем, он стал не только закоренелым спекулянтом, но приобрел и много ценного опыта. Постепенно он научился трейдерским трюкам, оторвался от бухгалтерских книг и обрел свободу в комнате для клиентов. Здесь Сэлли принимал заказы, заряжал своих посетителей хорошим настроением, рассказывал им свежие сплетни, нашептывал весьма разумные советы и «посвящал» их в дела фирмы. Хайуард убеждал их торговать активнее, а в результате фирма получала приличные комиссионные. Для многих клиентов Tracy & Middleton он стал хорошим приятелем. А среди них были и очень состоятельные люди, ведь офис биржевого брокера — очень демократичное место. Здесь люди называли друг друга по имени — даже тех, кого вы не стали бы приводить домой или в свои клубы по миллиону причин.

Сэлли и вправду был славным парнем, к тому же весьма услужливым — фирма платила ему за это. Он постепенно оттачивал свое мастерство. Хайуард нравился клиентам, и те с уважением относились к его рассудительным и мудрым высказываниям.

Однажды В. Бейзил Торнтон, один из самых богатых и активных клиентов фирмы, посетовал на то, что из-за крупной брокерской комиссии выиграть в «большую игру» довольно сложно. В шутку, однако с надеждой быть понятым всерьез, Сэлли предложил: «Станьте членом Нью-Йоркской фондовой биржи. Или купите мне место и учредите фирму Thornton & Hayward. Только подумайте, полковник: вы могли бы пригласить несколько друзей, а я привлек бы своих. Думаю, многие из них, — он кивнул в сторону клиентов Tracy & Middleton, — перешли бы к нам. Ведь они очень высокого мнения о ваших взглядах на рынок», — дипломатично добавил он.

Торнтон был положительно впечатлен идеей, и Сэлли заметил это. Парнишка не пожалел сил для того, чтобы завоевать доверие полковника. Именно он первым намекнул на бедственное положение Tracy & Middleton, что привело к выводу счета Торнтона — и его собственного — из фирмы. С точки зрения деловой этики это был не самый красивый ход. Однако спустя два месяца Tracy & Middleton обанкротилась при пренеприятных обстоятельствах, которые еще долго обсуждались на Уолл-стрит. И полковник Торнтон был очень признателен Сэлли за своевременный совет. Он доказал свою благодарность, добавив кругленькую сумму к имевшимся у Хайуарда 11 500 долларам. Так Уиллис Н. Хайуард стал членом Нью-Йоркской фондовой биржи. Вскоре после этого была основана фирма Thornton & Hayward, Bankers & Brokers. В свои двадцать пять лет Сэлли заслуженно считался опытным бойцом Уолл-стрит.

Поначалу дела новой фирмы шли прекрасно. Для того чтобы занять Хайуарда на бирже исполнением заказов, вполне хватало полковника Торнтона и двух-трех его друзей, азартных игроков, которые последовали за ним из Tracy & Middleton. Со временем появились и новые клиенты. Таким началом Сэлли был вполне доволен. Чтобы обеспечить себе безбедное будущее, нужно было лишь позволить времени делать свое дело. Но он начал торговать для себя. А любой уважаемый комиссионер скажет вам, что это «связывает» деньги фирмы. Ни один человек не может «торговать» — спекулировать — на свой страх и риск и сохранять непредвзятое и справедливое отношение к клиентам.