Уоррен Баффетт - Назад в школу! Бесценные уроки великого бизнесмена и инвестора
Уоррен Баффет живет в Омахе, штат Небраска. Он ведет дела своей финансовой империи избегая «роскоши», такой как огромный штат сотрудников, компьютерное моделирование и сплетни с Уолл-стрит.
Джон Хесслер, президент и главный исполнительный директор компании Woodmen Accident and Life представляет Уоррена Баффета
С огромным удовольствием я от себя лично и от лица компании Woodmen Accident and Life приветствую вас на этой лекции. Это шестнадцатое выступление, которое совместно финансируют наша компания и Колледж делового администрирования. Я думаю, многие знают, что мы оказываем поддержку циклу лекций в честь Э. Дж. Фолкнера, отдавшего 60 лет жизни работе в компании Woodmen Accident and Life (44 года из них — в качестве главного исполнительного директора). Э. Дж. Фолкнер был выпускником Университета штата Небраска и Колледжа управления бизнесом и завещал направить часть своих денег на проведение этих лекций.
Мы с радостью приветствуем мистера Уоррена Баффета. Судя по количеству собравшихся и радостному оживлению на территории университета, научное сообщество почитает его не менее высоко, как представители деловых кругов. Наш гость не нуждается в представлении, но действительно заслуживает его. Более того, я считаю, что Уоррен Баффет достоин более лестных и хвалебных слов, чем те, что я сейчас произнесу. Но мне кажется, ему неудобно слушать цветистые и пышные речи. Ведь он очень простой человек.
О деятельности Уоррена Баффета вкратце рассказано в розданных вам материалах. Он уроженец штата Небраска. Родился в Омахе, посещал среднюю школу в Вашингтоне (округ Колумбия). Его отец был инвестиционным банкиром и представлял в Конгрессе второй район. Кстати, он был республиканцем. (Наверное, в этом зале за республиканцев голосовали только я и наш гость.)
Уоррен Баффет получил степень бакалавра в Колледже делового администрирования Университета Небраска, а затем учился в магистратуре Колумбийского университета. Там он познакомился с Бенджамином Грэхемом, который стал его наставником и другом на всю жизнь. Я думаю, многие из вас знают, что начинал он очень скромно. В середине 1950-х гг. вместе с несколькими друзьями и родственниками Уоррен Баффет зарегистрировал партнерство с ограниченной ответственностью, вложив в него 100 тыс. долл. собственных сбережений. Впоследствии была созданная финансовая империя Berkshire Hathaway, а наш гость стал самым богатым человеком в Америке.
Думаю, что вы читали в журнале «Forbes», что в прошлом году его обогнал Билл Гейтс. Но мы не скажем об этом Уоррену. Для нас он самый богатый в Соединенных Штатах человек. В общем, мы пригласили его, пока он от нас не ускользнул.
Но информация о личном состоянии вряд ли поможет вам понять, что за личность будет выступать перед нами. Уоррен Баффет утверждает, что получает от процесса гораздо больше удовольствия, чем от результатов своего труда, то есть доходов, и я верю, что это правда. Он разбогател старомодным способом — сам заработал свои деньги. Ему это удалось не только потому, что он работал в поте лица своего, но и потому, что он много думал. Наш гость приобрел свое состояние, используя собственные, а не чужие активы, а тем более чужие долги. Он добился успеха, потому что много размышлял. Казалось бы, в этом нет ничего уникального, но в одном из своих ежегодных докладов наш гость цитирует наблюдение Бартона Рассела: «Большинство людей скорее умрут, чем начнут думать. Многие так и делают». По его словам, в мире финансов это случается чрезвычайно часто. Наш гость — не только мыслитель, но и инвестор. Он не спекулянт, не разрушитель, а строитель. Он создает рабочие места, а не увольняет людей. Кстати, по поводу инвестиций и спекуляций Уоррен Баффет пишет: «Мы считаем, что называть “инвесторами” те компании, которые то покупают, то продают акции, все равно что называть романтиком того, кто каждую ночь проводит с новой подругой».
В годовых отчетах Berkshire Hathaway, которые мы с таким интересом читаем, Уоррен Баффет часто цитирует необычных людей. Например, анализ отрицательных стороны диверсификации подкрепляется словами Маэ Уэст, утверждавшей, что «слишком много хорошего — плохо». Когда глава Berkshire рассказывал о выходе из плохой сделки, сначала показавшейся ему хорошей, то вспомнил песню в стиле кантри, в которой поется: «Жена убежала с моим лучшим другом, и я до сих пор по нему скучаю». Его манеры, скромность и простота в общении лучше всего характеризуют наши переговоры о проведении лекции. Мы спросили Уоррена: «Следует ли нам предпринять дополнительные меры безопасности?». Он ответил: «Нет, это ни к чему. Главное, проследите, чтобы слушатели не проносили в зал гнилые помидоры».
Дамы и господа, с большим удовольствием представляю вам легендарного пророка из Омахи — Уоррена Баффета!
Вступительное слово Уоррена Баффета
Проверка микрофона. Один миллион, два миллиона, три миллиона… [Крик откуда-то сзади: «Я вас не слышу».] На моем выступлении неделю назад произошло то же самое. Кто-то крикнул: «Я вас не слышу». Тогда поднялся человек, сидевший в первом ряду, и сказал: «А мне все прекрасно слышно. Хотите поменяться местами?»
Я очень рад выступить сегодня перед вами в этой аудитории. У меня сохранилось множество замечательных воспоминаний об университете. Мои родители познакомились в 1924 г., когда отец работал редактором газеты «Daily Nebraskan». В это время моя мама трудилась в редакции крошечной газеты своего отца в Вест-Пойнте. Приехав сюда, она устроилась на работу в «Daily Nebraskan», где и познакомилась с будущим мужем, моим отцом. Через пару лет мои родители поженились. Через двадцать пять лет или около того, после двух лет учебы в Уортонской школе Университета Пенсильвании, здесь оказался и я. Честно говоря, думаю, что год, что я провел здесь, превосходит все время моей учебы в Уортоне. Я получил прекрасное образование. Рэй Дэйн был потрясающим преподавателем бухгалтерского дела. Недавно мы вспоминали Карла Арндта, который преподавал экономику. Во время экзамена он часто выходил из аудитории. Мы думали, он нам доверяет, но он объяснил, что делал так потому, что на экзамене у него были разные ответы для четных и нечетных мест.
Я бы хотел поговорить со студентами, прежде всего, о будущем, потому что пару лет назад со мной произошло нечто, имеющее к вам прямое отношение. Затем мы перейдем к вопросам. Вы спросите меня о том, что вас волнует.
Мне кажется, что произошедшее со мной в 1991 г. событие должно вызвать у вас интерес. Это случилось в пятницу, 14 августа. В пятнадцать минут восьмого зазвонил телефон. К сожалению, я проснулся. Нет, я не собираюсь наставлять вас, что «кто рано встает, тому Бог подает», не бойтесь. В общем, я снял трубку. На другом конце провода было несколько человек. Они звонили из конференц-зала, очевидно, по громкой связи. Мне сказали, что накануне вечером к руководителям компании Salomon обратился президент Нью-Йоркского Федерального резервного банка (а он является самым важным человеком в мире финансов, хотя и не столь широко известен, как председатель Федеральной резервной системы). Так вот, с точки зрения финансовых рынков, главным человеком является президент Нью-Йоркского Федерального резервного банка. Его зовут Джерри Корриган. Итак, этот господин заявил высшему руководству компании Salomon, что они не могут ей управлять — в буквальном смысле. Он приказал им подать в отставку. Немедленно. Поэтому они решили уволиться на следующее утро. Они были вынуждены это сделать. Они позвонили мне сказать, что в компании больше никого не осталось и управлять ей некому.
Это довольно серьезная ситуация, потому что в то время Salomon задолжала больше денег, чем любое другое учреждение в США, за исключением банка Citicorp. Если долги второго превысили 200 млрд долл., то первый был должен чуть менее 150 млрд долл.
Видите ли, именно эту сумма — 150 млрд долл. — составила и прибыль всех компаний на Нью-Йоркской фондовой бирже в этом году. Банк Salomon задолжал больше денег, чем Bank of America. Больше, чем American Express. Больше, чем Fannie Mae.
Правда, Citicorp был должен еще больше. Основная проблема состояла в том, что этот огромный долг — 150 млрд долл. — нужно было выплатить в течение ближайших нескольких недель. В отличие от Citicorp, Bank of America, Manny Hanny или других крупных банков, заимодавцы Salomon не имели страховки Федеральной корпорации страхования депозитов и не могли надеяться на правительство. И кроме того, на Salomon не распространялось такое преимущество как «доктрина слишком крупный для банкротства».
В то время ходили слухи, что ФРС не позволит обанкротиться ни одному из действительно крупных банков, потому что это может привести к «эффекту домино» (хотя об этом никогда не заявлялось официально). В общем, если кто-то и был обеспокоен платежеспособностью Citicorp или Chase, ему не стоило слишком сильно переживать о судьбе своих вкладов, потому что их защищала Федеральная корпорация страхования депозитов или «доктрина слишком крупных для банкротства» банков. У Salomon не было ни того, ни другого.
