Александр Соловьев - Знаковые люди

Когда же встал вопрос о соавторстве, издатель изложил Маке следующую ситуацию: роман за подписью Дюма принесет соавторам по три франка за строчку, а роман за подписями Дюма и Маке – вдесятеро меньше. В конце концов книга вышла за подписью одного Дюма, а Маке удовлетворился 1200 франками отступных (Дюма достались несколько десятков тысяч). Потом соавторы работали еще над десятками романов, включая лучшие – «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо».

Много позже Дюма-отец предложил аналогичную работу своему запутавшемуся в долгах 20-летнему сыну, тоже Александру и тоже будущему драматургу и писателю, пообещав платить ему 40—50 тыс. франков ежегодно. А в ответ на обвинения в прессе он предлагал критикам сравнить сохраненные первоначальные разработки помощников с опубликованным вариантом.

Узник замка Монте-Кристо

В 1845 году после успеха «Трех мушкетеров» и вышедшего сразу за ними «Графа Монте-Кристо» писатель начал строительство собственного дома в пригороде Парижа Сен-Жермен.

Замок, названный хозяином Монте-Кристо, представлял собой воплощенную мечту голодного мальчишки из провинции, написавшего впоследствии роман про фантастически разбогатевшего простого моряка из Марселя. Готические башенки, фигурные балконы, итальянские скульптуры на фронтоне, витражи, искусственные водопады, собственный театр, птичий двор и конюшни – все это должно было затмить расположенные по соседству виллы банкиров-миллионеров. Архитектор, познакомившись с проектом, попытался урезонить безумного заказчика: преобладающая в этих местах глинистая почва не выдержит вес здания. «Тогда ройте до скальных пород, – невозмутимо предложил Дюма, – а в образовавшейся полости фундамента можно будет разместить просторные винные подвалы». «Но это обойдется вам в сотню тысяч франков!» – предпринял последнюю попытку архитектор. «Надеюсь, что не меньше», – довольно ответил писатель. Фундамент действительно потянул на сотню тысяч, а целиком замок обошелся Дюма в 1,5 млн.

Писатель не скрывал свою любовь к роскоши, легко зарабатывал миллионы и еще легче их тратил. Он мог месяцами судиться с издателями за каждый су и одновременно раздавал тысячи франков всем нуждающимся. О щедрости хозяина замка Монте-Кристо ходили легенды, и в нахлебниках у него состояло пол-Парижа.

Застолья и балы в замке, напоминавшие сказки «Тысячи и одной ночи», не прекращались неделями. Случалось, что гостеприимный хозяин, убедившись, что столы ломятся от угощения, музыканты при деле и фейерверки освещают ночное небо, тихонько сбегал в свой рабочий кабинет и там несколько часов проводил за рукописями новых романов, а затем как ни в чем не бывало возвращался к гостям, многие из которых задерживались в Монте-Кристо на дни, недели и месяцы.

Кроме того, Дюма затеял в Париже строительство собственного Исторического театра, репертуар которого должен был состоять исключительно из его пьес. Он также начал издавать сразу два литературных журнала, названных без затей «Монте-Кристо» и «Мушкетер», но быстро выдохся и ушел из издательского бизнеса.

Все это приносило не только удовлетворение его не знавшей покоя натуре, но и очевидные долги. В долговых путах Дюма провел большую часть жизни, даже женился из-за них. Опекун его возлюбленной, отчаявшись дождаться предложения своей воспитаннице, просто скупил все долги ее ухажера и поставил того перед выбором: либо под венец, либо в долговую тюрьму.

Дюма ненавидел кредиторов, но с упорством, достойным лучшего применения, постоянно залезал в новые долги. При этом он не считал зазорным шиковать и за счет казны. Когда депутаты подали запрос в правительство по поводу неумеренных трат писателя, посланного в зарубежное турне за государственный счет, Дюма счел себя оскорбленным и вызвал на дуэль весь парламент в полном составе. Депутаты отказались принять вызов, сославшись на парламентскую неприкосновенность.

Спасение от кредиторов писатель находил не только в творчестве, но ив политике. В 1848 году во Франции вспыхнула очередная революция (на сей раз народ сверг бывшего покровителя Дюма короля Луи-Филиппа), и всемирно известный романист счел, что такое событие не может пройти без него. Дюма командовал национальной гвардией Сен-Жерменского предместья, а затем выставил свою кандидатуру на выборах в национальное собрание, но провалился.

Он был другом Гарибальди, поддержал его революционеров материально и, несмотря на солидный возраст, сам принял участие в нескольких походах легендарной гарибальдийской «тысячи». А в 1866 году, когда началась война между Пруссией и Австрией, 64-летний писатель настоял, чтобы одна из парижских газет отправила его в зону боевых действий военным корреспондентом.

В последние годы жизни Дюма много путешествовал. В 1858—1859 годах он посетил Россию, несмотря на запрет там своего «русского» романа «Учитель фехтования» (1840), посвященного декабристам и их женам. Результатом его вояжей стали путевые дневники, которыми французы зачитывались не меньше, чем романами писателя.

И все же дела его шли хуже и хуже. Как писатель Дюма вышел из моды: в циничной и апатичной Второй империи романтические истории про мушкетеров оказались не ко двору. И хотя писатель смог возобновить генеральный контракт на новую серию романов (за каждый издатель платил Дюма аванс 1000 франков против 10 % роялти), литературная машина начала давать сбои. Дюма принимался за очередную книгу и на полпути бросал ее, не в силах справиться с сюжетом, а его прежде безотказные «литературные негры» уже успели разбежаться по другим, более энергичным и перспективным авторам. Если бы не сын, к тому времени прославленный автор «Дамы с камелиями», и не дочь, тоже писательница, Дюма-отцу грозила бы долговая тюрьма.

В доме сына великий романист и умер. Это случилось 5 декабря 1870 года, когда прусские войска взяли город Дьеп, открывавший им путь на Париж. Он успел уйти из жизни до того, как его страна испытала национальный позор.

Генрих Шлиман. Троянский конь из бакалейной лавки

Его имя стало символом непоколебимой настойчивости, целеустремленности, а также циничного делячества и варварства. Согласно мифу, который он сам создал, еще в раннем детстве маленький Генрих поставил перед собой фантастическую цель – найти гомеровскую Трою и обессмертить собственное имя. Для этого он заработал целое состояние и превратил свою жизнь в одну из самых занятных сказок в мировой истории. У этой сказки назидательный финал: Троя была найдена и стерта с лица земли.

Суровое детство

Генрих Шлиман родился в 1822 году в семье протестантского пастора в немецком городе Нойбуков. Его отец Эрнст Шлиман, несмотря на свою благочестивую профессию и почтенный возраст – 42 года, был человеком буйным, любящим выпить, транжирой и большим дамским угодником.

Мать Генриха, Луиза, покорно сносила неприятности, которые достались на ее долю. Но однажды и ее терпению пришел конец – когда муж привел в дом новую служанку, свою любовницу. Жизнь втроем длилась недолго. Луиза скончалась от нервного истощения, сделав перед смертью сыну подарок, который, по версии Генриха, стал для него толчком на дорогу к мифической Трое. Вот как это случилось. Помня о тяге сына к знаниям, мать на Рождество подарила Генриху книгу историка Йеррера «Всеобщая история для детей».

Позже Шлиман в своей автобиографии напишет, что, увидев картинки с изображением Трои, города, воспетого слепым Гомером в бессмертной «Илиаде», он, будучи семи лет от роду, раз и навсегда решил найти этот город. Впоследствии не одно поколение сентиментальных романтиков прослезилось, читая эти строки, написанные великим первооткрывателем, мемуаристом и мистификатором.

На деле все было совершенно иначе. Опустив некрасивые подробности о поступках отца – что делает ему честь, – Шлиман сочинил историю о подарке матери – равно как и всю свою биографию. Знаменитый фолиант до сих пор хранится как реликвия в семье потомков Шлимана, но, как явствует из штемпеля, куплен он в букинистическом магазине Санкт-Петербурга много лет спустя после описанного рождественского вечера.

Полиглот

Археология, наука о поисках и раскопках исчезнувших городов и цивилизаций, в 1820-е годы еще практически не существовала. А идея Шлимана опираться в такого рода поисках на литературное произведение как на факт выглядела, согласитесь, просто бредовой: ну мало ли что может придумать поэт, пусть и великий?

После смерти матери Генрих вынужден был переехать жить к дяде, тоже пастору. Дядя принял в судьбе племянника самое живое участие. Сначала он выделил деньги на обучение Генриха в гимназии, а после ее окончания отправил в лавку бакалейных товаров. Бакалейщик, у которого почти пять лет проработал Шлиман, практически ничего не платил ему, считая, что расплачивается с ним знаниями, которые Генрих получает, торгуя в магазинчике. «Бедность не позорна, она только обременительна. Позорна глупость», – любил повторять он.