Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - Алексей Всеволодович Смирнов
Этот вывод имеет прямое отношение к нашей пальме. На Сейшелах есть несколько эндемичных видов, которые существуют только здесь и более нигде в мире. Среди них — двойной кокос. Почему он сохранился только на Сейшелах? Почему не встречается ни в Индии, ни в Африке?
Ведь не всегда же пальма была столь малочисленна. Профессор из Кембриджа Э. Корнер уверен, что в Гондване росли обширные леса двойного кокоса. Так ли это? Пока доказать нельзя. Во всяком случае, если мы сумеем сохранить сейшельскую пальму, она сможет еще многое прояснить в древней истории Земли.
Пальмира
Пальмира не вполне оправдывает свое пышное имя. Хоть и высока, более 30 метров, а крона маленькая, точно ее обстригли. Тени дает немного. На Цейлоне даже поговорку сложили, которая звучит примерно так: «От пальмиры тени не больше, чем от козла молока». Однако как ни мала крона, а с годами появляются новые листья, старые же оставляют по себе память в виде многочисленных черешков. Черешки прочные и хорошо вооружены шипами. По этому поводу тоже имеется поговорка: «Боялся змеи, а укусил его черешок пальмиры!» Колючие черешки хорошо используют птицы. В особенности для ночного отдыха. Знают: в колючем убежище хищник не тронет.
В благодарность за ночлег птицы оставляют на черешках кучки помета. В них — целый арсенал семян. Вырастает на черешках настоящая выставка всевозможных растений. Среди них частый гость — фикус. Крошечный фикусик пускает вниз корни. Стволами обвивает хозяйку со всех сторон. К старости пальмира оказывается как бы в решетчатой клетке: в живом цилиндрическом ящике, из верхушки которого торчит ее жалкая крона.
Прямо под кроной у основания листьев свешивается гроздь плодов: черных, как кусок вара, крупных, как большое яблоко. Довольно увесистых, что засвидетельствовано очередной поговоркой: «Разве повесишь плод пальмиры на шею мелкой пичуге?» Несмотря на внушительный вес, плоды цепко держатся за материнское дерево. Тамилы на острове Шри Ланка и это подметили: «Разве свалится орех пальмиры, если на него сядет ворона?»
Любителей плодов множество. Забегают крысы. Залетают летучие мыши и долго раскачиваются на веерных листьях, выбирая плод по вкусу. Часть роняют, и упавшие подбирают слоны.
Но слонам, конечно, мало чужих объедков. Они пытаются и сами добыть провиант. Для этого приходится основательно потрясти ствол. Пока топчутся да трясут, землю так утрамбуют, что становится похожей на асфальт. Мякоть съедают, а крепкие, каменной твердости семена раскусить не могут. Глотают целиком. Потом отправляются по своим делам. По пути рассеивают семена. Вырастают цепочки пальм по слоновым тропинкам. По таким цепочкам легко проследить странствия слонов.
А теперь придется еще раз вспомнить краба — пальмового вора, который похищает кокосовые орехи. Краб так тесно связан с пальмой, что знатоки утверждают: жир краба — почти то же, что и кокосовое масло. У защитников полинезийской гипотезы происхождения кокоса краб был большим козырем. Краб — житель Полинезии. Кокос эволюционировал вместе с ним. Что бы ел пальмовый вор, если бы не было кокоса?
В этой сложной ситуации было найдено совершенно неожиданное решение. Ел бы плоды пальмиры. Он их действительно ел. И сейчас ест. Может быть, кокосовые орехи любит больше. Но что будешь делать, если тебе привозят из Америки и рассаживают по берегам кокос? Соблазн велик. Значит, пока не завезли кокос в Полинезию, пальмовый вор был полностью обеспечен снабжением за счет пальмировых орехов. На кокос он уже потом переключился. Вывод: кокос — житель Америки.
Ближайшие родственники борассуса веероносного, как зовут пальмиру ботаники, борассус эфиопский в саваннах Африки и борассус мадагаскарский.
Дум-дум и финики
Сильные дожди льют летом на плоскогорье между рекой Конго и Индийским океаном. Вся равнина покрывается сплошным слоем воды. Среди водной глади остаются незатопленными только небольшие островки леса. Потом наступает жестокая засуха. На затопленных местах вырастают высокие злаки. В злаковниках уживаются немногие деревья. Среди них две пальмы: знакомый нам борассус эфиопский и пряничная пальма дум-дум.
Пряничной пальму назвали за вкус и внешний вид плодов. Несколько волокнистая мякоть по вкусу напоминает медовый пряник. Внутри — крепкая косточка. Когда академик Н. Вавилов путешествовал в районе Красного моря, он добрался до города и порта Массау — самой жаркой точки планеты. Там плоды дум-дум лежали кучами. Из косточек собирались делать пуговицы. Своим присутствием на раскаленных берегах Красного моря дум-дум доказала, что деревья способны жить в самых жестоких условиях жары на нашей планете.
Однако все-таки главная достопримечательность дум-дума не пряничные плоды и не стойкость к жаре, а ветвистый ствол. Почти все остальные пальмы не ветвятся. Есть, конечно, исключения. Прибрежная пальма нипа, например, растущая в морской воде на Филиппинах и Молуккских островах. У нипы вообще никакого стебля не заметно, и ее называют бесстебельной. Одни листья. Ветвистый стебель ее, как утверждает Э. Меннинджер, находится под землей. Иногда начинают ветвиться обычные неветвящиеся пальмы, но чем вызваны эти ненормальности, никто сказать не может.
Дум-дум невысока — метра три, пять, иногда и десять. На каждой ветви по 20–30 листьев. Под порывами ветра листья гремят, как листы железа на крыше. Однако верблюды и такие листья находят вполне съедобными и обгладывают их. В особенности у молодых пальмочек, чем затрудняют умножение числа этих и так не слишком многочисленных деревьев.
К сожалению, дум-дум не смогла как следует приспособиться к верблюду, поскольку он появился в Африке всего две тысячи лет назад. Зато другие животные работают с нею в полнейшем контакте. Слоны и жвачные охотно собирают ее пахнущие медом пряничные плоды и оставляют похожие на пуговицы семена в кучах помета. Прорастают косточки быстро.
Рядом с дум-думом финик кажется высоким, стройным и грациозным. Поэты расхваливали его на все лады. Северяне рвались в южные пустыни, чтобы поглазеть на пальму. Замирали от восторга и порою падали, сраженные полуденным солнцем, подтверждая предостережение древних: «Никто беспрепятственно не странствовал под пальмами». Древние имели в виду финиковую пальму и ярость дневного светила над ней.
Сама пальма к ярости солнца безразлична. И не потому, что обладает какой-то сверхъестественной стойкостью коллоидов плазмы в клетках. Просто у ствола хорошо отработана защита против палящих солнечных лучей. Остатки листовых черешков окутывают стебель. В особенности надежно укрыта ростовая почка наверху. Она у финика одна.
