Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Довольно охотников до мухомора и в тундре. Северные олени едят с не меньшим удовольствием, чем сохатый. Истосковались за зиму. Потом расплачиваются за неумеренность. Быстро пьянеют. Походка становится неуверенной, как у домашней мухи, вихляющей, шаткой. Ноги теряют обычную твердость. Может быть, у них галлюцинации наблюдаются? Однако это скоро проходит. Зато от глистов избавляются надолго.
В Южной Европе в лесах встречается похожий, но вполне съедобный и абсолютно безвредный мухомор кесарев. В Древнем Риме, когда изощренный ум именитых бездельников искал утонченных, экзотических яств, гвоздем пиров был именно этот гриб. Его подавали на приемах у императора Клавдия. Римский богач и обжора Лукулл вообще не признавал ни одного пиршества без мухомора. Мода охватила весь Рим. Нанимали целые бригады сборщиков. Прочесывали леса. Везли возами, чем приводили в смятение тогдашнего философа и писателя Л. Сенеку: «Боже правый, сколько людей трудится ради прихоти желудка!»
Заготовительные бригады, видимо, хорошо умели отличать съедобный гриб от его ядовитого двойника. В наши дни это тем более несложно. Стоит лишь запомнить: у кесарева пластинки не белые, а желтые. Ножка тоже — желтая, и пятнышек на шляпке нет.
Очень похожий гриб недавно обнаружили у нас на Дальнем Востоке. Местные жители встречали его в дубняках, и нередко. Но не собирали. Принимали за обычный мухомор. И только совсем недавно профессор Л. Васильева из Владивостока объявила, что это разновидность Лукуллова любимца — мухомор кесарев дальневосточный. Такой же безвредный, как европейский собрат. Такой же вкусный. Однако убедить грибников оказалось нелегко. Традиции сильны. Васильева рассказывает о своем разговоре с одним из старых грибников. Тот криво усмехнулся: «Гриб-то кесарев? Так пусть кесари его и едят!»
К семейству мухоморовых относится еще род термитомицес. Его виды поселяются в термитниках на остатках древесины, переработанной их хозяевами. Довольно долго плодовым телам приходится пробиваться на волю сквозь толщу громоздкого сооружения. Шляпка гриба похожа на артиллерийский снаряд. Она обтекаемой формы, жесткая и очень прочная. Только выбившись на волю, разворачивается обычным для мухоморов зонтиком. Ножка выглядит тоже обычной. На самом же деле над термитником выдается только ее самый верхний конец. Все остальное в глубине термитника. Бывает длиною и по два метра с лишним!
Термитомицес — дежурный поселенец термитников. Пронизывает все высотное сооружение сверху донизу, отчего ножки вытягиваются до неправдоподобных размеров, а шляпки остаются обычными по размеру.
Прежде считали, что грибница служит для подкормки термитовых личинок. Новейшая проверка показала иное. Грибные деликатесы личинкам совершенно не нужны. У них рты не те. Не приспособлены для выедания грибов. Однако молодые термитихи-царицы, когда замышляют основать новую колонию, уносят с собой кусочек древесины, зараженной грибом, и закладывают его в первую ячейку нового жилища. Нидерландский ботаник К. Боедийн считает, что у термитов фатальная нужда в грибах. Зачем? На это ни он, ни другие ученые не дали ответа.
Есть в мухоморном семействе и такие, которые выращивают на грядах, как шампиньон. Они из рода вольвариелла. От типичных мухоморов отличить несложно. На ножке нет кольца и пластинки из-за розовых спор розовые. В Южной Азии выращивают «травяной шампиньон» — вольвариеллу съедобную. Берут рисовую солому. Прибавляют немного конского навоза. Сеют грибницу. Через 10 дней можно приступать к уборке урожая. У нас в Белоруссии по огородам растет вольвариелла прелестная (специозус). Есть ее, в общем, можно тоже. Только редко кто пробует. Хватает и других, лучших.
Из мухоморного семейства в нашей стране выращивают, кажется, только один красный мухомор. Когда создавали в степях полезащитные лесные полосы, выяснили, что добавка грибницы красного мухомора обязательна. Житель сырых лесов работает в сухой черноземной степи, подгоняя в росте дубки. Внесли грибницу, когда сажали двухлетки. Исполнилось дубкам девять лет, проверили. Все еще действует мухомор. Подгоняет! Дубки выше контрольных на целых полметра и выглядят не в пример здоровее и лучше!
Млечники
Кажется, нет в наших лесах другого рода, на который армада насекомых обрушивалась бы с такой свирепой жадностью, как на млечники. Разве что болеты больше страдают. Иной раз маленький совсем грибочек, едва на свет появился, а уже червивый. Сразу уточним. «Черви» — личинки грибных комариков. И мух. Комариные — белые с черной головкой. Сферы влияния поделены строго и точно. Мухам — нижняя часть шляпки. Комарам — остальное.
Горький млечный сок горькушек хранит их от лесных тварей. От всех ли? Не известно.
Не все млечники по вкусу лесной нечисти. Горький млечный сок горькушек как будто ограждает их от посягательств насекомых. По крайней мере в молодости. Червивые горькушки в лесах редкость. И даже к воде, которая скапливается озерцами на ворончатых коричневых шляпках горькушек, никто из таежной живности не притрагивается. Не пользуются вниманием и волнушки. Их ароматные розовые шляпки с войлочно-пушистой окантовкой обычно свободны от личинок. Спасает горький сок. Даже от людей иной раз спасает. По крайней мере англичане до сих пор считают их грибами несъедобными (а ведь стоит вымочить — деликатес!). Да и не только англичане.
Первейший из млечников — рыжик. Недаром и название ему млечник великолепнейший. И уже давно, в начале века, пытались разводить его кто как умел. История сохранила нам записки доктора Никитина. Ему показалось странным, что мир увлечен шампиньонами, а рыжики остаются вроде бы вне поля зрения огородников. Никитин рассуждал так. Шампиньон — гриб неплохой, когда нет лучших. Он, как говорится, «на безрыбье». Не лучше ли разводить грибы высшего гастрономического качества — рыжики?
Поскольку рыжиком никто в то время не занимался и подсказать, как это делать, никто не мог, доктор стал действовать по своему усмотрению. Приобрел под Москвой участок земли в 54,6 гектара, совершенно голый, из-под пашни, и насадил там две рощи деревьев — ели, липы и орешины. Два-три года между деревьями косили траву, чтобы не заглушала посадки. Потом доктор съездил в Можайск и набрал красных рыжиков. Разломал их на куски и разбросал между елками. Сверху прикрыл мхом. Через две недели не выдержал, приоткрыл мох. Следов от посева не сохранилось. Там, где были брошены красные шляпки и ножки, теперь стлались
