Жизнь в пограничном слое. Естественная и культурная история мхов - Робин Уолл Киммерер
Эти летние вечера, лучшие из всех, полны света. Schistostega в ответ увеличивается в размерах, чтобы перехватить летний свет. На всей протонеме проклевываются крохотные почки, чтобы растение извлекло выгоду из этого временного изобилия. Почки распускаются, и на протонеме появляются ряды торчащих вверх перьевидных побегов, плоских и нежных. Мягкие сине-зеленые ветви, напоминающие полупрозрачные папоротники, следят за движением солнца. Так мало — и всё же этого достаточно.
Знание об этом пятне мха было подарком мне, и я стараюсь делиться им осторожно. Мой старый преподаватель показал мне это место перед уходом на пенсию, удостоверившись, что я точно стану бриологом. Боюсь, я слишком возгордилась, получив это знание, и сообщаю его только тем, кто проявил достаточную восприимчивость и достоин такого дара. Я не боюсь, что они сочтут его чрезвычайно ценным и заберут сокровище себе. Я боюсь другого: они не поймут, в чем его ценность. И я прячу это золото, оберегая его, как мне представляется, от неуважения со стороны тех, кому покажется слишком незначительным его скромное сияние.
Терпеливо сияя, Schistostega, в конце концов, получает достаточно энергии, чтобы содержать семью. Во влаге, конденсирующейся на стенах пещеры, сперматозоиды плавают наугад, пока не достигнут готовой к оплодотворению женской особи — и на свет появится спорофит. Крошечная капсула выходит из основания и пускает споры по ветру. Я подозреваю, что потомство Schistostega обычно не покидает пределов пещеры, наполненной неподвижным воздухом, и тем не менее по всему берегу раскиданы ее колонии. Мох как-то находит пути к другим укромным местам внутри случайно обретенной среды обитания. Это хорошо, ведь пещеры не вечны.
Мои девочки растут и находят себе другие занятия, вместо того чтобы бродить по берегу на закате. Без них я прихожу в пещеры всё реже и реже. Есть другие вещи, требующие моего внимания, — например, непослушные занавески. В тот год сияющего мха не стало. Однажды вечером, прогуливаясь в одиночестве, я увидела, что скала, где обитала Schistostega, обвалилась под собственным весом и закупорила вход в пещеру. Думаю, это было неизбежно — постарались время и эрозия. Но есть сомнения.
Как объяснила мне старая онондагская женщина, растения приходят к нам, когда в них есть нужда. Если мы выказываем уважением к ним, используя их и ценя их дары, они становятся сильнее. Они остаются с нами, пока чувствуют уважение к себе. Если же мы забываем о них, они уходят.
Занавеси были ошибкой — словно для дома недостаточно и солнца, и звезд, и сияющего мха. Их дурацкое хлопанье стало ударом по уважению, пощечиной свету и воздуху, что ждут меня за окном. Я подпала под власть мелких тиранических вещей и всё позабыла. Позабыла о том, что нужное мне уже есть здесь: дождь снаружи, огонь внутри. Schistostega не совершила бы такой ошибки. Но поздно — вход в пещеру завалило. Я бросила занавески в печку, и они отправились через дымовую трубу к сияющим звездам.
Позже той ночью, когда пламя погасло и в печке тлели одни лишь угли, а в окно лился лунный свет, я подумала о Schistostega. Может ли отраженный лунный свет тоже зажечь ее? Сколько дней в год она может полагаться на солнце, опускающееся до пролома в приозерных скалах? Способна ли она жить на противоположном берегу, ожидая рассвета? Может быть, только на этом берегу ветер сотворил пещеры, а солнце нашло прямой путь между скалами. Стечение обстоятельств настолько невероятно, что Schistostega куда дороже золота. Гоблинского и какого угодно еще. Требуется не только определенный наклон стенок пещеры по отношению к солнцу, но и определенная высота холмов на западном берегу, препятствующих появлению солнца до этого самого момента. Если бы не эта мелочь, не было бы никакого сияния. И лишь благодаря упорству западных ветров, постоянно стегающих берег, возникли пещеры, где может жить Schistostega. Ее жизнь, как и наша, возможна благодаря бесчисленному множеству совпадающих по времени событий, приводящих нас в определенное место, когда наступает определенное время. Получив этот дар, мы можем поступить только одним разумным способом — засиять в ответ.
Благодарности
Я признательна многим хорошим людям, поучаствовавшим в создании этой книги. Спасибо моему отцу Роберту Уоллу за время, потраченное на разглядывание мха, и за умение создавать прекрасные рисунки. Я счастлива, что мы поработали вместе. Я благодарна также за разрешение воспроизвести иллюстрации покойного Ховарда Крама, великого биолога, чьи книги и рисунки познакомили со мхами столько людей. Благодарю Пэт Мьюр и Брюса Маккьюна за гостеприимство и ободрение, Криса Андерсона и Дон Анцингер за то, что прочли рукопись, Национальный научный фонд и Государственный университет Орегона за помощь во время творческого отпуска — без нее я не написала бы эту книгу. Я очень ценю советы и поддержку, которые получила от Мэри Элизабет Браун и Джо Александера из издательства Государственного университета Орегона. Очень полезными оказались замечания рецензентов — Дженис Глайм и Кэрин Стерджен, которые вместе со мной слушали курс, посвященный моховидным, в Колледже наук об окружающей среде и лесного хозяйства Государственного университета Нью-Йорка. Я признательна многим своим друзьям за их мнения и поддержку. Но прежде всего, я счастлива, что меня окружала любящая семья, создавшая среду, в которой могут произрастать хорошие вещи. Я благодарна матери за то, что она слушала отрывки из моей книги с самого начала и способствовала ее улучшению, отца — за то, что водил меня по лесам и полям, сестрам и брату — за то, что ободряли меня. Я особенно признательна моим дочерям Линден и Ларкин за поддержку, проникнутую духом любви и великодушия: они пробуждали во мне вдохновение.
Иллюстрации
Иллюстрации на страницах 48, 72, 75, 76, 172, 209, 211, 218, 241 воспроизводятся по книге Ховарда Крама «Мхи из лесов в районе Великих Озер» (Crum H. A. Mosses of the Great Lakes Forest. Michigan: University of Michigan Herbarium, 1973) с разрешения правообладателя.
Все остальные иллюстрации выполнены Р. Л. Уоллом.
Рекомендации для дальнейшего чтения
