Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Если все эти условия выполнены, за короткий отрезок весны вымахивает толстый, как полено, ствол. Сверху он украшен лимонно-желтыми шарами соцветий. В конце апреля холмы Бадхыза становятся лимонно-желтыми. Миллионы насекомых слетаются в эти недолгие дни, чтобы полакомиться нектаром. Благо лежит он открыто, могут пользоваться все, кому не лень: жуки, мухи, осы. Есть только одно неудобство. Ферула цветет с «выходными» днями.
Соцветия у ферулы работают строго по графику. Главный зонтик, который на верхушке стебля и крупнее всех, зацветает первым. В цветках сначала созревают тычинки, потом пестики. Сначала шесть тычиночных дней, потом три пестичных дня. Всего девять. Десятый — выходной. Перерыв. Цветение главного зонтика закончилось, а других еще не началось. Проходит выходной день, и зацветают дополнительные зонтики, расположенные пониже, сбоку. У них сроки урезаны. Пять тычиночных дней и два пестичных. Итого: семь. И снова выходной. В конце цветут зонтики третьего порядка. Им отводится всего четыре дня.
А летом ствол засыхает и вся громоздкая трава умирает. Таков закон зонтичных — отцвесть и умереть. Исключения, конечно, есть, но их немного. Ферула живет лет семь-восемь. Если условия в пустыне складываются неблагоприятно, если подряд идут сухие весны, может зацвести на десятый и даже двенадцатый год. И лишь немногие виды, которым дано цвести несколько раз, доживают до двадцати.
Созревают семена. Охотников до них много. Даже домашние овцы сбегаются, окружают гурьбой каждую ферулу и хрустят спелыми семенами. А летом солнце выбелит сухие стволы. Ветер повалит их, и к будущему году от них и памяти не останется.
Это все» что остается от соцветия могучей ферулы к началу лета. Жгучее туркменское солнце ранней весной вызвало к жизни эту не по-пустынному громоздкую траву и тут же высушило ее.
Конечно, крупные зонтичные не только в пустыне. И не только ферулы. Есть и повыше. И помощнее. Например, борщевик — лакомство медведей. Латинское название — гераклеум, в честь мифического героя Геракла, дано не зря. Облик борщевика могуч. Широкие, как у лопуха, только. немного рассеченные листья. Под листом можно надежно укрыться от дождя. Рост — не ниже крупной ферулы. А в туманных горах Кавказа или Камчатки вдвое выше. Всадник на лошади едва дотянется рукой до соцветий. На Камчатке 4,5 метра не редкость для борщевика сладкого, который там растет.
На Кавказе не менее известен борщевик Сосновского. Он развивает такую колоссальную массу зелени, что вызывает зависть всех кукурузоводов, которые испокон веку считали кукурузу рекордисткой по части накапливания зелени. В зарослях борщевиков темно, как в лесу. Немногие травы, которые могут угнаться в росте за борщевиками, растут в таких «травянистых лесах» — высокотравьях. Среди них другой родич борщевика — дудник.
Осенью масса зелени отмирает и ложится на землю рыхлым, сочным слоем. Снега наваливаются сверху белым тюфяком. Под ним почва не замерзает, и все «сено» перепревает за зиму, превращаясь в первоклассный перегной. И оттого, что образуется так много перегноя, борщевики растут еще выше, еще роскошнее. И еще больше дают зелени. А чем больше зелени, тем больше будет на следующий год перегноя; чем больше перегноя, тем лучше рост трав, а чем лучше рост трав… Цепная реакция. Заколдованный круг. Можно по-разному называть эту странную жизнь высокотравий. Важно одно: борщевики, и дудники, и «зонтичный лес» вообще очень устойчивы в природе. Некоторые ученые считают, что высокотравья столь же древни, как тропический дождевой лес.
Деревья в «зонтичный лес» не допускаются. Их появление здесь исключено. Семена, конечно, летят — и березовые и сосновые, но всходы гибнут от нехватки света. И не только света. Когда на землю осыпаются тысячи семян зонтичных, они начинают выделять вещества, которые хорошо известны своим вредным влиянием на проростки других растений.
Правда, и сами зонтичные, если попадают в густой лес, там еле живы. Влачат жалкое существование в виде розеток листьев. И в каждой розетке не десяток листьев, как обычно, а два-три, а то и один. Но, как только лес вырубят, сразу же словно предохранитель снимается с механизма цветения. И вырастает настоящий частокол борщевиков и дудников. От цветущих зонтичных вся вырубка становится белой, и медовый аромат окутывает округу.
Есть, однако, у борщевиков одно уязвимое место. Боятся покоса. Если в горы зачастили животноводы и высокотравья косят на корм скоту, дни борщевиков сочтены. Если срежут цветущий борщевик — ничего. Все равно ему умирать. Когда скашивается розетка нецветущих зонтичных, которая еще копит питательные вещества, и ее срезают несколько лет подряд, растение истощается и погибает. Высокотравья могут жить лишь своей вольной жизнью. Там, где вмешивается человек, высокотравья исчезают так же быстро, как и тропический дождевой лес. Тогда приходится разводить борщевики искусственно, как кукурузу.
Но даже четырехметроворостые камчатские борщевики и дудники еще не предел высоты для зонтичных. Есть и повыше. Правда, не у нас, а в тропической области. Это уже настоящие деревца, хотя и не очень большие. Чтобы изучить одно из них, мирридендрон, ботанику Э. Родригесу пришлось отправиться в Коста-Рику, подняться на вершину вулкана Иразу и заглянуть в кратер. Там, в узких каньонах, заросших тропическими дубами и массой других растений, Родригес увидел мирридендрон — мечту многих ботаников.
Пяти-шестиметровое деревце ярко выделяется на темно-зеленом фоне вечнозеленых тропических деревьев. Молодые листья отливают голубизной, старые — желтые, как осенние. Жердеподобные стволы с красноватым румянцем. Зонтики соцветий не отличаются от борщевиковых. Только листья четырехкратно рассечены на мелкие, узкие доли.
Когда Родригес ближе познакомился с желанным зонтичным, он заметил, что мирридендрон ведет себя совсем не так, как его сородичи. На опушках леса растет как обычно, на земле, но корни не идут в глубь почвы, а стелются по поверхности. Чуть только лес станет гуще и света в нем поубавится, как с земли наш знакомый перекочевывает на ветви других деревьев, явно не желая прозябать в темноте, и его белые зонтики победно реют над кроной растения-хозяина. Длинные крепкие корни спускаются по стволу хозяина вниз и так тесно прижимаются к нему, что
