Мир растений: Рассказы о культурных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Эта старая легенда продержалась до конца прошлого века, когда один ученый-огородник попытался подвести под нее некоторую фактическую базу. Он испытал на себе примерно то же, что и богиня любви, и, вычитав из книг о средстве, которое она применила, воспользовался им. И с тем же успехом.
Я не знаю, каким методом воспользовались современные биологи, но они сумели доказать правоту древних греков, а также и ученого-огородника прошлого века. Салат и на самом деле снимает повышенную возбудимость. Он помогает при бессоннице и избавляет человека от тревожных сновидений. Нашли и действующее начало — алкалоид лактуцин (лактука — латинское имя салата!), который извлекли из млечного сока.
И еще один штрих. В последние годы казахские ученые заинтересовались связью салата с луной. Обнаружили, что связь очень тесная. Если посеять салат на огороде после полнолуния, когда лунный диск уменьшается, то вырастут особенно крупные и мясистые кочанчики. Если же поступить наоборот и посеять, когда месяц нарождается, то можно в короткие сроки получить семена.
Тыква защищает почву
Человек всегда питал слабость к громадному. Оно поражало воображение. Динозавры, Мамонтовы деревья, мамонты. В морях — киты. И к тыквам питал особое уважение (есть сорт Мамонт, есть и Кит). По его прихоти эти создания достигали неправдоподобных размеров. И веса. Однажды вырастили тыкву в сто килограммов и назвали Центнер. В учебниках записана цифра вдвое большая — двести килограммов! Однако кто, где и как ухитрился достичь такого рекорда, осталось невыясненным.
Слишком крупные тыквы не раз подводили огородников. Пытаясь поднять свое сокровище, владелец его вдруг хватался за сердце и попадал в больницу. Бывали и иные последствия, о которых в свое время сообщил первопроходец тыквенного дела Д. Грегори. Он задумал выращивать эти создания не на огороде, а с размахом, на поле, как капусту или картошку. Он знал, что тыква любит плодородную почву, и выбрал луг с черной, жирной землей. Распахал его, как полагается, и засеял.
Что за красавцы растения выросли на том лугу. Их листья достигли ширины кухонных подносов, «а концы сильных плетей тысячами поднимались на метр от земли и своими согнутыми вершинами были похожи на крылатых змей, бегущих вперегонки».
Когда Грегори приехал на поле, чтобы снять урожай, он не узнал его. Казалось, что поле только что освободилось от великого ледника, который оставил после себя крупные валуны. Это были гигантские тыквины, усеявшие поле. Только цвет их показался хозяину неестественно бледным. Впрочем, он не придал этому особенного значения и вскоре забыл.
Был вопрос поважнее. Грегори не взял помощника и теперь не знал, сможет ли один погрузить громадины на повозку. Вопреки ожиданию плоды оказались не так тяжелы, как о том говорили их размеры. Он довольно легко нагрузил повозку и поспешил домой. Увы, тыквы оказались водянистыми, рыхлыми и совершенно безвкусными. И тогда он вспомнил одну историю, которая случилась с его приятелем несколько лет назад.
Тот тоже разработал под тыквы несколько гектаров осушенного луга. Тыкв в те годы еще сажали мало, и никто толком не знал, какую землю под них брать. Огороднику показалось, что луговая почва слишком жирна, слишком глиниста. И он стал разбавлять ее песком.
На всю площадь песку не хватило. Поэтому часть тыкв росла на почве с песком, а другая часть на той, что без песка. Тыквы вышли тоже разные. На песчаной почве — обычной величины. На остальном участке — вдвое крупнее.
Часть урожая огородник продал торговцу за несколько штук свиней. Приехав за тыквами, торговец не обнаружил хозяина дома. Его сын предложил торговцу взять те тыквины, которые помельче. Так наказал отец. Торговец с возмущением отказался. Он заявил, что пригнал самых крупных свиней и должен получить такой же товар взамен. Он отобрал самые крупные экземпляры. Позже обнаружилось, что крупные плоды первыми стали портиться. Почти половину торговцу пришлось выбросить на помойку.
Впрочем, тут еще не все ясно. Иной раз бывает тыква и рыхлая и водянистая, а лежит неплохо и долго. Смотря, конечно, где лежит. В сухой квартире бывает, что лежат по году и даже по два. Те, что родом из Мексики, лежат лучше тех, которые из Южной Америки. Откуда родом тыква, узнать не так сложно. У мексиканской грубая кожура, крепкая, как фанера. Если нужно разрезать, нож плохой помощник. Пилят пилой-ножовкой. Когда тамбовские огородники везут в Москву продавать тыкву, каждый прихватывает с собою ножовку. Без нее товар не продашь.
В старые годы в крупных тыквинах как в бочках солили огурцы. Крышкой служила часть плода, которую срубали острой секирой. Огурцы выходили такими вкусными, что на рынках их продавали гораздо дороже, чем обычные.
Все гигантские тыквины принадлежат к другому виду этого рода — тыкве большой из Южной Америки. Кожура у них более нежная и хранятся похуже. Но опять-таки не все. Упомянутый сорт Кит хотя и давал громадные плоды, а хранился отлично. Обычно это были серые громадины с ярко-оранжевой мякотью.
Современный сорт Волжская Серая очень похож на Кита и так же вкусен. Его плоды почти шаровидные, лишь немного сплюснутые сверху и снизу.
С давних времен тыкву любили за то, что неприхотлива. И за то еще, что совершенно не пользовалась вниманием воров. Поэтому сеяли ее для домашних нужд на тех местах, которые пустовали или никуда не были годны: на обочинах канав, по мусорным свалкам. Если же сеяли в поле, то выбирали то, которое подальше и остается без присмотра и без ухода. Знали, что сама себя защитит.
И действительно, тыкву особенно не баловали вниманием вредные насекомые. А от сорняков она отделывалась сама благодаря своим крупным листьям. Заметив эту особенность, старались в дальнейшем разводить тыкву на самых засоренных полях. Она справлялась даже с неискоренимым овсюгом, и после нее можно было спокойно сеять пшеницу.
Если же по соседству с тыквой и сохранялась кое-какая мелкая травка, то она шла не во вред, а на пользу своей могучей соседке. Своими шершавыми от волосков листьями тыква цеплялась за мелкую травку, и тогда никакие порывы ветра не могли оторвать плети от земли. Если же травки рядом не было, ветры распоряжались с плетями, как хотели. Растения сразу же тормозили рост, и приходилось во избежание беды пришпиливать
