География растений - Гумбольдт Александр
тайнобрачных) находятся здесь в течение многих месяцев погруженными
в зимний сон. Вследствие этого на значительной части земли могут
развиваться только такие органические существа, которые
выдерживают большую потерю тепла и способны без листьев переносить
длинный перерыв жизненных функций. Напротив того, чем ближе
к тропикам, тем больше разнообразия в строении, красоте форм
и смеси красок: вечная юность и сила органической жизни.
Но в этом возрастании легко могут усомниться те, которые
никогда не покидали нашей части земного шара, или не занимались
общим землеведением. Если из наших густолиственных дубовых
лесов, через цепи Альп или Пиренеи, спуститься в Италию или
Испанию, если в особенности направить свой взор на некоторые части
африканского побережья Средиземного моря, то можно легко притти
к ошибочному выводу, что безлесье является характерной чертой
жарких климатов. При этом забывают, что южная Европа имела
иной облик, когда впервые в ней поселились пеласгийский или
карфагенский земледельческие народы; забывают, что раннее культурное
развитие человеческого рода сопровождается вытеснением леса и что
преобразующий дух народов лишает постепенно землю ее украшения,
радующего нас на севере, и который (в гораздо большей степени, чем
все исторические свидетельства) является показателем юности нашей
культуры.
Огромная катастрофа, следствием которой явилось образование
Средиземного моря, происшедшая, благодаря прорыву, вздувшимися
морскими водами, Дарданелл и Гибралтара, лишила пограничные
страны значительной части их чернозема. То, что упоминается
греческими писателями о самокритских мифах, объясняется в настоящее
время этим разрушительным изменением в природе. Вследствие этого
во всех странах, омываемых Средиземным морем, для которых
характерны известняки третичного и нижне-мелового периодов,
значительная часть их поверхности представляет собою голую скалу.
Живописность местностей Италии основывается именно на этом приятном
контрасте между безжизненными, голыми скалами и роскошной
растительностью, как бы островами развивающейся среди них. Там,
где эти скалы менее прорезаны расселинами, вода задерживается на
их поверхности, а там, где последняя покрыта землей (как, например,
по восхитительным побережьям Албанских озер), даже в самой
Италии, имеются свои дубовые леса, такие тенистые и зеленые, что
обитатель севера мог бы только позавидовать.
Точно так же пустыни по ту сторону Атласа8 и неизмеримые
равнины или степи Южной Америки должны рассматриваться как
чисто местные явления. Последние покрыты, по крайней мере во
время дождливого периода года, травой и низкими, почти
травянистыми мимозами; первые же—представляют собою моря песка в
глубине старого материка, большие, лишенные растительности
пространства, обрамленные вечнозелеными, покрытыми лесом, берегами.
Только одиночные пальмы напоминают путешественнику о том,
что и эти пустыни составляют часть живой природы.
Вследствие обманчивой игры света, являющейся результатом
излучения тепловой энергии, основания стволов этих пальм то
кажутся свободно висящими в воздухе, то их перевернутое
изображение повторно отражается в волнообразно струящихся слоях воздуха.
К западу от Перуанской цепи Анд, на побережьях Тихого океана,
нам потребовались недели, чтобы пересечь такие же безводные
пустыни. Происхождение последних, это отсутствие растений на
большом протяжении в местностях, где кругом господствует полная
силы растительность, представляет собою недостаточно изучавшееся
географическое явление, представляющее собою бесспорно
результат древних революций в природе (затоплений или вулканических
изменений в земной коре). Если какая-либо местность когда-либо
лишалась своего растительного покрова, если песок подвижен и
лишен источников воды, если восходящие потоки горячего воздуха
препятствуют выпадению дождевых осадков, то должны пройти
тысячелетия, прежде чем жизнь от зеленых краев снова проникнет
в глубь пустыни.
Но тот, кто способен одним взглядом обнять природу, кто умеет
отрешиться от местных явлений, тот увидит, как с нарастанием
тепла, от полюсов к экватору, также постепенно увеличивается
и органическая сила и полнота жизни. Но, и при этом нарастании,
каждой части земного шара присущи свои красоты: тропикам — раз-
нообразие и величина растительных форм, северу—вид лугов и
периодически вновь пробуждающейся, при первом дуновении
весеннего воздуха, природы.
Каждая зона имеет помимо своих собственных преимуществ
также и присущий ей характер. Допуская известный произвол в
ненормальном развитии отдельных частей, исходная сила
организации связывает все животные и растительные организмы
постоянными, вечно повторяющимися типами.
Так же как каждому органическому существу присуща
определенная физиономия (а описательные ботаника и зоология, в узком
смысле этого слова, и представляют собою классификацию животных
и растительных форм), точно так же существует и физиономия
природы, присущая исключительно каждой отдельной зоне земли.
То, что художник обозначает выражениями: швейцарская
природа, итальянское небо, основывается на смутном ощущении этого
местного характера природы. Синева неба, освещение,
поднимающиеся вдали испарения, облик животных, сочность трав, блеск
листвы, очертание гор, — все эти элементы определяют общее
впечатление какой-либо местности.
Правда, одни и те же горные породы: трахит, базальт,
порфировый сланец и доломит образуют под всеми широтами группы скал
одинаковой физиономии. Диоритовые скалы Южной Америки и
Мексики сходны с таковыми германских Фихтельгебирге, точно так же,
как среди животных форма алько или родоначальная раса собак
Америки сходна с европейской расой. Вследствие ли того, что
неорганическая кора земли как будто не зависит от климатических
влияний, потому ли, что разница климатов, в зависимости от различия
в географических широтах, возникла позже горных пород, потому ли,
что отвердевающая, поглощающая и излучающая тепло земная
масса сама определяет свою температуру, вместо того, чтобы
получать ее извне,—всем странам света поэтому свойственны все
формации, повсюду имеющие сходное строение.
Везде базальт образует двойные купола и усеченные конусы,
везде трапп-порфир представлен в виде причудливых массивов скал,
а гранит—в виде закругленных куполов. Точно так же и сходные
растительные формы, ели и дубы венчают горные склоны как
Швеции, так южных частей Мексики. Но при всем этом сходстве форм,
этом однообразии отдельных очертаний, группировка последних
в целое принимает все же самый разнообразный характер.
