Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Песчанки делают в верхней части бугра множество ходов. Пока роют, перерезают эфедровые корни. Куст эфедры, теперь уже основательно разросшийся в стороны с помощью корневищ, местами усыхает. Уцелевшие ветви начинают самостоятельную жизнь. Вместо одного куста возникают два или три. А ветер между тем выдувает песок в тех местах, где куст засох и где есть выход песчаночьей норы. Ровный конус бугра как бы разрезается седловиной.
Каждый новый куст собирает возле себя песок, как его прародитель. Вырастают новые бугры, возвышаясь на старом. Затем ход событий повторяется. Через несколько десятков лет объединенными силами эфедры и песчанок сооружается песочный городок высотой метров до пяти с крепостными стенами — остатками первичного бугра и башнями на нем — вторичными дочерними буграми. Полная иллюзия укрепленного городка.
Неизвестно, как долго держалась бы в пустыне эфедровая крепость, если бы в плавную цепь событий не втиснулся черный саксаул. У выходов песчаночьих нор накапливаются семена саксаула. Удобренные пометом грызунов, молодые саксаульники вырастают здесь, пользуясь защитой эфедровых кустов. Под кронами саксаулов появляются «салфетки» — слой просоленного грунта, который несет гибель всем соседям. В том числе и защитившей его в юности эфедре. Под кронами саксаула кончается жизненный путь эфедры. Правда, ей удается все-таки прожить лет до ста.
Как складывается дальнейшая ее судьба? Где возникает новый песчаный городок? Конечно, там, где нет саксаула, где отары овец разбили пески и позволили им двигаться по воле ветра. Таким образом, в наше время у эфедры есть все условия, чтобы расширять свои позиции. Тем более что сами вечнозеленые кусты скот ест мало. Наоборот, выедает все, что повкуснее, и освобождает для эфедры нужную ей площадь.
В мире 40 видов эфедры. Они растут не только у нас. Есть в Средиземноморье, и в Африке, и в обоих Америках. По пустыням и степям. Ближе к тропикам эфедры повыше, помощнее. Южноамериканский вид — эфедра трехтычинковая — небольшое деревце. Напоминает уже не хвощ, а скорее хвощевидную казуарину.
Всю жизнь как проросток
Вельвичию каждый представляет по-своему. Одним она кажется похожей на кожаный передник. Другим — на осьминога. Третьим — на разлохмаченный кочан капусты, увеличенный в десять раз. Сравнивают ее и с седлом, и с пригоревшим караваем хлеба. Вельвичия действительно похожа на все эти вещи.
Встречается в одной из самых пустынных пустынь мира — Намиб в Юго-Западной Африке. Там мало что растет, кроме нашей знакомой. Влаги в почве почти нет. Единственный ее источник — туман. Он ползет с океана, заволакивая континент примерно на сто миль от берега. Такую же полосу земли занимает и вельвичия, потому что существует за счет туманов. А туманы здесь часты. Сто дней в году.
А поскольку из тумана много не выцедишь, высоким деревом вырасти она не может. Однако ствол у нее твердый, древесный. Возвышается над землей не больше, чем обычный пень, и в таком виде многим вельвичия кажется больше похожей не на дерево, а на гигантскую репу. Основная часть ствола в земле. Сверху он как бы раздвоен и имеет форму седла. Или каравая хлеба, треснувшего посредине. В поперечнике у старых растений около метра и даже больше. Выгоняет два громадных листа в несколько метров длиной, жестких, как деревянные доски. Листья никогда не опадают и не сменяются молодыми. Они даны раз и навсегда. На всю жизнь. Нарастают в основании день за днем, год за годом, подобно бесконечно идущей ленте транспортера. Противоположные концы потихоньку стареют, засыхают, нагромождаясь мусорными кучами вокруг живой части.
Вельвичия всю жизнь находится как бы в состоянии проростка. Ботаники в шутку именуют ее «взрослым проростком». С годами концы доскоподобных листьев расщепляются на более узкие ленты, и тогда растение приобретает отдаленное сходство с осьминогом. Другим концы листьев кажутся языками гигантского змея.
Когда приходит время давать потомство, а происходит это сравнительно рано, лет в 20, из караваеподобного ствола вертикально поднимаются малиновые шишки. Опыление ведут, по всей вероятности, жуки одонтопусы, хотя твердо это еще не доказано. Во всяком случае, видели не раз, как жуки едят пыльцу, а потом, насытившись, отдыхают рядом. Так или иначе, опыление все же происходит. Зрелые семена снабжены широкими крыльями и разносятся ветром. Большая часть пропадает зря.
До последнего времени считали, что 100 лет — предел жизни этого феномена. Однако определить точный возраст долгое время не удавалось. Ствол хотя и метровой толщины, а годичных колец в нем нет. Нет и древесины. Вместо нее «темно-бурая субстанция», как туманно выразился датский ботаник Э. Йенсен. Он много поработал в пустыне и попытался определить возраст без годичных колец, по кусочкам отмерших концов листьев. В Мичиганском университете с помощью радиоуглеродного метода установили: 950 лет. Африканский ботаник X. Борнман отыскал покрупнее и постарше— 1500 лет. Поскольку в трудных условиях жизнь растений нередко удлиняется, видимо, этим цифрам можно верить.
Один из первооткрывателей намибского чудища — португальский натуралист Ф. Вельвич, встретивший в середине прошлого века вельвичию, сначала боялся даже прикоснуться к ней — как бы не исчезло видение. Позднее ботаники стали пересаживать ее в горшки и выращивать в оранжереях. И мало-помалу о тех диких, что остались в пустыне Намиб, забыли почти на сто лет.
Но вот в начале 70-х годов вельвичия снова увлекла ботаников. Они поспешили в пустыню Намиб, поскольку, в сущности, об этом уникальном творении природы почти ничего не известно. А затем появились статьи с броскими названиями. «Путешествие в невозможное — я встречаю вельвичию», — пишет один. «Вельвичия снова открыта!» — вторит ему другой. И хоть все еще остается масса «белых пятен», хотя мы по-прежнему не знаем, как ведут себя жуки, мыши, хамелеоны и другая мелюзга, находящая защиту под зеленой крышей вельвичии, все же наши знания пополнились.
Во-первых, ботаники 70-х годов уточнили длину главного корня. Намибские фермеры в один голос клянутся, что предел — 120 метров. Именно такие фантастические шахты приходится им копать, чтобы добыть воду для своей скотины. Копают и находят корни вельвичии. Профессор X. Борнман, африканский ботаник, сильно сомневается в точности и достоверности фермерских наблюдений. Он собрал факты
