Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
И предположение подтвердилось. У самых различных бобов, у которых, казалось, нет никаких признаков мякоти, при внимательном рассмотрении обнаружились явные свидетельства былых арилов. Корнер обнаружил все стадии перехода от полного арила, окутывающего все семя, до половинного и до едва заметных остатков.
Другие цезальпиниевые
В крестьянских дворах Шри Ланки, Бирмы и в соседних странах Индокитая растут живые поленницы — деревья кассии сиамской. У каждого дерева, когда оно возмужает, верхнюю часть срезают так же, как у нас срезают тополя. Оставляют обрубок ствола высотой метра в два, чтобы было удобно рубить в следующий раз. Как только новые побеги достигнут товарного размера, их обрубают, сушат и используют как дрова для домашних надобностей, предоставляя дереву возможность дальнейшего производства горючего материала.
Биолога больше интересует другой вид кассии — кассия фистула, или трубчатая. Фистула — любимое дерево Индии. Цветет крупными желтыми цветками Долго цветет — с апреля до июня, а иной раз до октября. Вместе с цветками появляются молодые листья с медно-красным отливом. К октябрю на ветвях повисают длинные темно-коричневые бобы: трубчатые, гладкие и твердые, как бамбук. Внутри бобов сладкая съедобная масса. Раньше эти бобы, подобно сладким рожкам цератонии, продавали на улицах вместо конфет по всей Европе.
Бобы кассии висят еще несколько месяцев на ветвях. Затем падают под дерево, не раскрываясь. Можно предположить, что в период дождей горошины набухнут и разорвут деревянистую оболочку так же легко, как когда-то разорвали пополам пароход, в трюм которого, набитый горохом, попала вода. Увы, оболочка бобов кассии воду не пропускает. Горошины могут храниться в бобах и год и два, если только не заберется внутрь гусеница и не съест содержимое. За эти годы сочная мякоть в бобах высыхает.
Кассия
Известный лесовод Р. Троуп заинтересовался странным поведением кассии. Не могла же природа создать дерево, которое лишено способности к самовозобновлению! Поблизости от лесного института Дехра-Дун в Индии он поставил нехитрый опыт, полагая, что в этой истории должны быть замешаны животные. Свежесобранные бобы Р. Троуп разделил на две кучи. Одну из них накрыл проволочной сеткой для защиты от животных. Другую оставил по соседству просто так, на земле. И стал наблюдать.
Примерно через неделю о брошенных на произвол судьбы бобах пронюхали местные шакалы. Под покровом ночи они подползли к лежащему угощению. Пощелкали зубами над проволочной сеткой. Яростно набросились на соседнюю кучу, где бобы лежали открыто. Захрустели жесткой кожурой, добираясь до сочной мякоти. К утру все было кончено. От кучи бобов остались только клочки непрожеванной оболочки да разбросанные по опытной площадке коричневые горошины, их шакалы не пожелали съесть.
Теперь нужно было пронаблюдать, что будет с горошинами дальше. В июле пошли дожди и лили весь август. Горошины, обсосанные шакалами, дали ростки. Всходы выросли в маленькие деревца. Часть семян дала всходы на следующий год. Там же, где лежала сетка, все горошины остались в бобах. Не наклюнулась ни одна. Ни в следующем году, ни еще через два года. В конце концов бобы источили муравьи, а остатки истребили гусеницы.
Итак, не будь шакалов, осталась бы кассия без потомства, имея отличные семена. Давно бы исчезла с лица земли. Справедливости ради нужно добавить: не только шакалы трудятся над продолжением рода кассии, едят ее плоды и распространяют семена и медведи, и кабаны, и в особенности обезьяны. И хотя кассия нигде не образует сплошных лесов, как береза или осина, и растет отдельными деревьями, все же иной раз у подножия Гималаев появляются густые рощи этого красивого дерева. Каждый индийский лесовод теперь знает, что благодарить за это надо либо шакалов, либо обезьян.
Среди цезальпиниевых есть и свои деревья дождя. Одно из них было известно еще с начала прошлого века. В Андах находили огромные деревья саманеи саман, под которыми почва оставалась влажной и через полгода после дождя.
Под густую крону, кажется, не проникает ни луча света, а трава растет высокая, сочная, до самого ствола. Чуть за пределы кроны — все высохло, побурело. В парках на острове Тринидад это дерево показывают туристам как ботаническое чудо.
На самом деле странное явление объясняется довольно просто. Листья саманеи в облачные дни складываются и пропускают достаточно света. Листья складываются и на ночь, поэтому роса свободно проникает под полог дерева. Зато в солнечную погоду, когда жарко и все вокруг пересыхает, густая крона не позволяет влаге испаряться, и трава растет превосходно.
Но не только тень дает возможность расти траве. Когда развертываются молодые листья, железки у их основания выделяют водяную пыль. Под деревом все время стоит легкий туман. Трава постоянно под дождем. Пробовали удалять капельки воды промокательной бумагой, но они появлялись вновь и вновь. Когда листья заканчивают свой рост, дождь прекращается.
Саманея саман — громадное, раскидистое дерево с небольшими перистыми листьями. Выше самых высоких наших сосен. А в ширину еще больше, чем в высоту. Было замечено, что дерево дождя появляется в разных странах всюду, куда привозят домашний скот из Венесуэлы. Так попало оно и на Ямайку. В Венесуэле скот кормится бобами саманеи. В желудках коров горошины совершают морское путешествие и выбрасываются с навозом на пастбищах, после чего благополучно прорастают.
В умеренном климате живут немногие из цезальпиниевых. У нас на юге встречаются громадные деревья гледичии трехколючковой. Колючки ее ветвистые, сантиметров по десять длиной. У других тропических видов бывают и по сорок. Трехколючковая гледичия родом из Северной Америки. Растет там по гривам — возвышениям среди болот в долине реки Миссисипи, вперемежку с лировидным дубом, ясенем и кленом.
Дерево крупное, с невзрачными зеленоватыми цветками, которые еле видны, потому что расцветают на самых верхних сучьях. Зато бобы длинные, ярко-коричневые, раскачиваются под порывами ветра и с шумом плюхаются вниз, гремя горошинами. Садовники в парках едва успевают сметать их в огромные кучи.
Прежде гледичия пользовалась вниманием не столько садоводов, сколько мельников. Ее горошины — коричневые, блестящие, как драже «изюм в шоколаде», мукомолы использовали для выколачивания тонкой мучной пыли из шелковых сит. Тяжелые, словно свинцом налитые горошины подпрыгивали на белом шелке, выбивая застрявшие в ткани частицы муки. Блестящая шоколадная оболочка оказалась столь прочной, что можно было каждодневно использовать горошины в течение года без замены. Сейчас гледичию с успехом применяют для защитных лесных полос в степях. Она быстро растет, а колючки превосходно защищают ее от потравы скотом.
