Невероятные приключения растений-путешественников - Катя Астафьефф
В пьесе Ростана «Сирано де Бержерак» (действие второе, сцена 8) Сирано говорит:
«Нет, спасибо! Одной рукой гладить козу по шее, а другой поливать капусту, выдавать сенну просящим ревеня и стать льстецом? О нет, благодарю!»
В песне Брассенса тоже можно услышать: «И пока эти два чудака уступали друг другу и ревень, и сенну, мы забавлялись с их дульсинеями»[30].
Бывший президент Франции Николя Саркози однажды попал впросак с этим выражением. Его слова: «Дай мне березовой каши, а я тебе уступлю ревень» произвели фурор. Но не будем делать вывод, что политики нам только лапшу на уши вешают…
Симон в схватке со льдом
Восхваляемый в Европе и высоко чтимый в Петербурге, Петр Симон стал непререкаемым авторитетом. Но привычка путешествовать и выживать в тяжелых условиях сделали для него жизнь в городе невыносимой. Устав от оседлости (быть домоседом очень тяжело, если в душе ты искатель приключений) и наплыва великосветской публики, Паллас предпочитает сибирские леса дворцам. Он пользуется тем, что Россия присоединяет Крым, и едет знакомиться с новыми территориями.
С 1793 по 1794 год Паллас путешествует по южным областям России. Он снова отправляется в Астрахань, пересекает границу Черкесии — края, откуда пошла легенда об амазонках (там в течение первого года после свадьбы молодые мужья могли видеть своих жен только по ночам, залезая в окно). В Черкесии с Палласом происходит один инцидент. Нет, он не выпал из окна, желая нанести визит юной особе. В ходе последнего путешествия он намеревается изучить оледеневший берег реки. Но лед проваливается под ним, и он по пояс погружается в воду. Меж тем на дворе мороз и помощи ждать неоткуда. Его все-таки вытянули на берег с помощью одеяла, но это событие истощило его силы, и потому он рассчитывает «залечить раны» в более благоприятном климате. Императрица жалует ему две деревни в Тавриде и большой дом. Очень мило. Паллас отправляется туда в 1795 году, но климат, который казался ему таким мягким, на самом деле очень переменчивый и влажный.
Он был разочарован, но все-таки провел в Крыму пятнадцать лет, посвятив себя написанию трудов. Он занимается мелиорацией виноградников и создает настоящие плантации. Но душа к этому у него не лежит. Он продает за бесценок свои владения и прощается с Россией. Спустя 42 года он возвращается в Берлин, свой родной город, где закончит свои дни. Юные последователи будут пожинать плоды его трудов, как пишут биографы. Паллас скончался 8 сентября 1811 года на пороге семидесятилетия.
В погоне за настоящим ревенем
Паллас изъездил всю Россию вдоль и поперек, а сверх того еще очень интересовался ревенем, который имел тогда колоссальный успех в Европе. Я понимаю, что вы бы предпочли рассказ о замороженных носорогах, метеоритах или о манулах — котах со смешной мордахой, которых впервые описал именно Паллас в 1776 году. Этот зверек как будто постоянно гримасничает! Учитывая успех манула на YouTube, моя книжка наверняка продавалась бы лучше! Но нет. Мы все-таки поговорим о корнях и истоках ревеня. Из путевых заметок Петра Симона можно узнать, как это растение употребляют в Бурятии (регионе на берегу Байкала):
«Буряты едят сырые черешки этого растения для утоления жажды; они делают это только в крайнем случае, так как черешки эти настолько кислые, что от них сжимается горло, и они лишают чувствительности язык и нёбо, так что целый день потом не различаешь вкусов. Мне и самому доводилось пробовать его».
Да, мы поняли: лучше поберечь горло и выпить водки, если хочется пить!
Екатерина II велит получше изучить настоящий лекарственный ревень, мало известный в то время. Паллас ищет ответы на ее сложные вопросы. В Сибири, в районе Красноярска, наш натуралист уже пытался установить, что это за вид: Rheum palmatum или R. pedunculatum? R. officinale или R. ondulatum? Отличная задачка для ботаника! Отнюдь не проще пареной репы. И к тому же это личный запрос императрицы; позже она даже отправит другого ботаника, Иоганна Сиверса, в Казахстан. Помимо изучения ревеня, он откроет предшественника казахской яблони — яблоню Сиверса (Malus sieversii).
В конце концов Паллас делает вывод: то, что зовется «истинным ревенем», соответствует не одному виду, а нескольким. Это несколько перевернуло представления о растении. Безусловно, он немало поведал о том, как его выращивают и используют в данных регионах. Но вообще-то нас это больше всего и интересует, а вовсе не нагромождения латинских названий. Мы хотим знать, с чем связано это растение. И вот что сообщает наш бывалый странник:
«Ревень происходит в основном из Красноярска.
Это дикое горное растение. Когда он требуется для нужд медколлегии, городская канцелярия поручает купцам поставить ревень по фиксированной цене. Они собирают его осенью в горных районах, в частности выше Абакана, по другую сторону Енисея […]».
Он также говорит, что зачастую в этой местности корни растений гниют из-за высокой влажности, и потому изобрели определенную технику высушивания. Паллас тоже поучаствовал в заготовке корешков:
«Я раздобыл себе свежайшего удинского и саянского ревеня. Я развесил корни под потолком в комнате с печью. Когда они хорошо подсохли, я очистил их от кожицы и вымыл лучшие из них — и вот у меня в руках плотный ревень такого же чудесного цвета, как и лучший из китайских сортов. По качеству и достоинствам он им почти не уступал».
В апреле 1772 года Паллас прибывает в Кяхту, знаменитый пограничный город, чтобы провести свое расследование о ревене. Он узнает от своих информаторов, что ревень, который в этом месте провозят через границу, выращен в Китае, на юго-западе от озера Кукунор в тибетском направлении. Корни ревеня собирают в апреле и мае, а затем высушивают. Таким образом, расследование показало, что лучший ревень выращивают на Тибете, где преобладает сухой климат.
«Ревень, он же теплица»
Среди примечательных видов ревеня особо выделяется ревень благородный из Сиккима (Rheum nobile). Помимо его эстетических качеств (ах, как он красив!), это еще и поистине невероятное растение. Произрастает оно в разных регионах: в Афганистане, в Бутане, в Непале, в Тибете и, конечно, в Сиккиме. Ревень благородный растет на большой высоте — от 4000 до 4800 метров. По-английски он называется glass house plant[31]
