Александр Невзоров - Происхождение личности и интеллекта человека
Ad verbum, Ж. Фабр, анализируя групповое и индивидуальное поведение Sphex flavipennis, Carabus auratus, Ammophila sabulosa тоже описывает то, что с полным основанием можно называть бытовыми «традициями» этих существ. (Фабр Ж. Инстинкт и нравы насекомых, 1993); примерно такие же наблюдения принадлежат и Дж. Роменсу в отношении муравьев, пауков, птиц и млекопитающих (Ромене Дж. Ум животных, 1888).
Речь, а также умение читать и писать тоже не являются теми «волшебными» факторами, которые сами по себе способны влиять на разум и на стиль первобытного (пралогического) мышления; напомню, что на протяжении почти пяти тысяч лет речь и письменность послушно обслуживали преимущественно неверные (с естественнонаучной точки зрения) представления о мире.
Незначительная роль вокального, звукового языка (речи) в деле совершенствования разума неудивительна. Во-первых, мы помним, что данный вид коммуникации — всего лишь один из множества существующих в животном мире языков (лозных, запаховых, мимических, экскреторных), и эти коммуникаторы предназначены лишь для обслуживания разума на той ступени развития, на которой он находится. Полезно вспомнить и тот факт, что овладение речью и письмом у homo происходит в том возрасте, когда головной мозг находится лишь в процессе развития и по ряду параметров (соотношение объемов структур, состояние нейроглии) очень далек от окончательного формирования.
Речь, счет, простая письменность и даже сложные литературные формы — это, безусловно, важные и любопытные инструменты разума, но их значение принято несколько переоценивать.
Напомню также, что фундаментальными сводами первобытного мышления, заключенного в сложные литературные формы, являются «Молот ведьм», «Vaticini Libri», «Библия», «Бхагавадгита», тибетские и египетские «Книги Мертвых» et cetera, т.е. сочинения, закрепляющие и порой очень агрессивно догматизирующие либо ошибочные, либо крайне неточные представления о мироздании, эволюции, роли человека, принципах поведения, причинах жизни и смерти.
Severe dictu, заключенные в данных фолиантах методики восприятия мира не имеют никаких существенных отличий от того, что нам предлагает кафр, «поедающий язык льва, чтобы иметь мужественный голос», или русский крестьянин с его уверенностью, что «от насморка и головной боли следует нюхать истертый в порошок синий медный купорос» (Webster Н. Primitive Secret Societies, 1908; Русская народно-бытовая медицина по материалам этнографического бюро кн. Н. В. Тенишева, 2010). Еврейскую Библию, тибетский Бардо Тхёдол и русский «Крестьянский лечебник» объединяет предельно грубая ошибочность в понимании причин и следствий (как минимум) физиологических процессов. Изыски стиля и языковые фигуры — не слишком значительный фактор; гораздо важнее предложение ошибки как эталона, что, возможно, в результате окажется губительно для вида homo. Ceterum, данный вопрос далек от темы настоящего исследования.
Е supra dicto ordiri мы имеем право сделать осторожный вывод, что разум, зародившийся в раннем палеозое и наследованный человеком от всей своей предковой цепочки, — это очень примитивный инструмент, предназначенный лишь для оценки явных факторов через сопоставление впечатления с данными памяти. Этот инструмент категорически не пригоден для понимания любых скрытых процессов и сложных явлений.
Прошу (между делом) отметить, что во всех случаях, когда мы рассматривали результаты работы чистого разума, т.е. того, что Л. Леви-Брюль называл «пра-логическим» первобытным мышлением, мы говорили о работе эволюционно сформированного, современного, анатомически безупречного головного мозга человека, не имеющего вообще никаких отличий от мозга любого из ста семидесяти двух лауреатов Нобелевской премии в области физиологии и медицины с 1901 по 2000 годы.
(Убежденность русского крестьянина в том, что «свежесодранная кожа сороки, положенная на голову, есть лучшее средство против недержания мочи» является ровесницей нейронной теории Сантьяго Рамон-и-Кахаля. Кахаль получил свою Нобелевскую премию в 1906 году. Примерно в это же время антропологическая экспедиция Военно-медицинской академии записала в Тверской губернии крестьянскую рецептуру о «коже сороки».)
Но еще более замечательным фактом является то, что уверенность (exempli causa) о возможности лишения мужской потенции «через втыкание булавки в то место, куда помочился объект сглаза» порождена теми же самыми процессами в головном мозге, что и понимание молекулярной структуры нуклеиновых кислот.
(Ретикулярная формация мозга Френсиса Харри Комптона Крика, открывшего структуру ДНК, активирует ассоциативные и проекционные зоны коры и адресует их к базам гиппокампа точно так же, как это делает ретикулярная формация автора рецепта «половой порчи».)
Впрочем, мы чуть отвлеклись. Вернемся к аборигенам.
Их стерильность от интеллекта в его сегодняшнем как научном, так и бытовом понимании, позволяет и «сквозь» их мышление легко рассмотреть разум человека в его первозданном виде и с определенной уверенностью определить общий эволюционный возраст этого явления.
Ergo, что же это такое?
Puto, решительная попытка уточнения его природы и примерное определение возраста возможна через выявление того, что мы очень условно, очень метафорично можем обозначить как «рудименты и атавизмы разума».
Ad verbum, это не рудименты в строгом, классическом, «по Северцо- ву», смысле, проявившиеся в результате отрицательного архаллакси- сас, это, скорее, древнепредковые «мотивы», не слишком уместные в картине сегодняшнего состояния рассматриваемого свойства, но тем не менее реальные и влиятельные. Хотя, necessario notare, что еще академик И. И. Шмальгаузен в 1947 году первым усомнился в «рудиментарное™ рудиментов»: «Строго говоря, конечно, нельзя сказать, что рудименты не несут никакой функции: по меньшей мере рудимент остается действенным звеном в какой-либо цепи морфогенетических зависимостей, определяющих нормальное формирование других органов» (Шмальгаузен И. И. Основы сравнительной анатомии позвоночных животных, 1947). Как известно, предположения И. И. Шмальгаузена подтвердились в позднейших исследованиях, выявивших важные функции полулунной складки и других органов, долгое время считавшихся «чистыми» рудиментами. Данный факт, разумеется, не сдает термин «рудименты» в архив, но позволяет употреблять его в несколько более расширительном, метафорическом смысле, чем это было принято в классической морфологии XIX-XX веков.
Исходя из того, что разум есть такой же эволюционный продукт, как и любые другие свойства человека, он непременно должен иметь как свою (образно говоря) «plica semilunaris conjunctivae», так и свой «тт. levatores et flexores caudae», иными словами, содержать черты и приметы своего «младенчества», транслирующиеся современному homo из тех эпох, когда укрупнение ганглий формировало субстрат мозга и его архитектуру.
с Эволюционное изменение органа на самых ранних стадиях его морфогенеза. — Прим. ред.
Напомню, что для древних организмов (протокраниатов) «чистый» разум был простым инструментом выживания, способом оценки реалий среды через прямые ассоциации, и в силу незатейливости первоначальной цитоархитектоники головного мозга он и не мог быть ничем, кроме как строго служебной, очень ограниченной в своих возможностях функцией.
Ceterum, «незатейливость» очень условна, это определение, скорее, является стереотипом, порожденным переоценкой возможностей современного homo; хотя маловероятно, что данному виду удастся сравниться с протокраниатами как в важности эволюционной роли, так и в продолжительности существования. (Opportune, еще посмотрим, какие рудименты сможет транслировать homo тем видам позвоночных, что сменят его в филогенетическом ряду усложнения организмов.)
Что касается протокраниатов, то наилучшую характеристику дал им в 1931 годуакадемикА Н. Северцов: «Мы имеем все основания думать, что головной мозг protocraniata представлял собою уже довольно сложно дифференцированное образование. Прекрасное исследование И. Джонстона над круглоротыми и низшими рыбами указывают нам на то, что головной мозг общих предков этих форм (т. е., стало быть, головной мозг наших протокраниат) состоял из следующих частей: из telencephalon impar с ориментамиа парных передних полушарий, из mesencephalon и из metencephalon» (Северцов А. Н. Морфологические закономерности эволюции, 1939; Johnston J. В. The Brain of Petromyzon, 1902).
Целесообразность наших поисков рудиментарных архаических черт у «чистого» разума подтверждается не только эволюционной логикой, но и рядом авторитетных исследований.
Дж. Харрисон и Дж. Уайнер (1964), использовав собственные исследования филогенеза барабанной косточки и слуховой капсулы,
d Зачаток органа, прогрессивно развивающегося в филогенезе и получающего у потомков более сложное строение. — Прим. ред.
Илл. 63. Схемы, иллюстрирующие различные положения барабанной косточки (кольца) по отношению к слуховой капсуле
