Зелёные листы из красной книги - Вячеслав Иванович Пальман
Фронт проходит по заповеднику. Эвакуация. Что произошло в Гузерипле и на перевале? Думы о Дануте. Решение. Свидание с женой. Приговор. У реки в дождливый вечер
1
Андрей Михайлович вернулся на Кишинский кордон.
Он старался не выдать своего отчаяния. На вопросы невестки ответил спокойно, сказал, что хотя фашисты и близко, в горы им не подняться, сопротивление здесь усилится: регулярным частям теперь помогают тысячи партизан.
Лидия Васильевна слушала и смотрела на него с тревожным ожиданием, ждала, когда заговорит о Дануте Францевне, оказавшейся в оккупированном городе. Большие глаза ее то и дело наполнялись слезами. Когда они остались вдвоем, Лида заплакала.
— Что же делать, дочка, — сказал Зарецкий. — Не успел…
Выплакавшись, она вдруг предложила:
— Я пойду в город. Мне легче пройти, скажусь беженкой, увижусь с Данутой Францевной, и мы убежим.
— Ты плохо знаешь фашистов, Лида. Они бесчеловечны, полны злобы. При первом же допросе они запутают тебя. Малейшая неточность, сомнение — и ты попадешь в гестапо, а там ужас, пытки. Твое предложение безрассудно.
— Но что-то мы должны делать? Должны!
— Не знаю. Пока не знаю. — Зарецкий сжал голову руками. Смятение, растерянность делали его не похожим на себя. — Я подумаю, Лида. Конечно, что-то делать надо, не оставлять же ее…
— Может быть, через ваших друзей партизан?
— Я свяжусь с ними. Только ты не терзай меня, не торопи. Еще не ясно, где Данута. Вдруг она успела уйти? На дороге тысячи беженцев.
— Она ждала нас. До последней минуты ждала! — И Лида снова заплакала.
— Ведь я думал… Все произошло так неожиданно.
Говоря это, он уже знал, что выручать жену будет сам.
Он проберется в Майкоп и вывезет ее. Как и когда — все это выглядело пока очень смутным. Нужно подумать.
В тот день из Хамышков возвратился егерь Тушников, ездивший в разведку.
— Они в Даховской, — сказал он про немцев. — До батальона. Через Блокгаузное в горы все еще движутся беженцы. В Майкопе расстрелы. В самом ущелье у нас два-три заслона, но солдат всего сотня и один пулемет. На немцев работают предатели, они знают тропы. Словом, могут прорваться в Хамышки.
— Кого-нибудь из егерей встречали?
— Вся охрана стянута в Гузерипль. По приказу директора. Похоже, он изготовился к отступлению через перевал. Мы в окружении останемся, Михайлович, — понизив голос, добавил он.
— Мы будем там, где зубры. Придут немцы сюда, мы уйдем в глубь леса. Но вместе с зубрами. Отгородимся, разрушим переход через Белую.
Пока же зуброводы оставались на месте. В самой Кише, открытой со стороны Сохрая, затаились трое наблюдателей с собакой — следить за дорогой. Остальные собирались за Сосняки, где паслись зубры. Но им еще предстояло убрать почти вызревшую картошку, овощи на огороде, свеклу для зубров и все укрыть, закопать: вдруг придется зимовать без помощи со стороны? Спасти стадо. Спасти! Исчезнуть с ними в глухомани, коли, нет сил на прямую войну.
Прошла неделя, другая. Данута Францевна вестей о себе не дала. Значит, там… Над горами чуть не каждый день летали чужие самолеты, где-то рвались бомбы. Зуброводы работали на огородах. Возле зубриного загона попеременно находились Лида, Веля Альпер и Женя Жаркова. У перехода через Белую постоянно дежурил кто-нибудь из егерей.
Мягкие облачные дни стояли на Кавказе. Зелень пышно одела горы. Война как бы затаилась. И вдруг движение на дороге к Гузериплю прекратилось. Как отрезало. Значит, враг приближался.
И тут — верховой из Гузерипля. Он пробрался правым берегом через Филимонову гору. Увидев Лидию Васильевну, хлопец сполз с коня и передал конверт. Это был приказ директора о срочной эвакуации сотрудников зубропарка.
— А звери? — спросила она. — Он о них подумал?! — И подняла на хлопца глаза, потемневшие от гнева.
— Директор собрался на перевал. Велел быстро. Сам поведет. И егеря пойдут с ним. Для безопасности.
— Бросает заповедник?
— Я почем знаю! Жгут какие-то бумаги, бегают туда-сюда.
Она помчалась к Зарецкому, который был на Кише. Андрей Михайлович прочитал приказ, лоб его покрылся крупными каплями пота. Внезапная слабость всякий раз при беде или плохой вести.
— Ну что? — Лида не спускала с него глаз. — Бросаем стадо?
— Как ты можешь так говорить? Мы никуда не уйдем. А вот Альпер, Жаркова, Теплова, дети пусть уезжают. И ты тоже.
— Мне? Уехать? — Она не верила ушам своим. — Ни за что!..
И тут Зарецкий улыбнулся. Он и не ожидал, что Лида согласится. Он порадовался ее настойчивой решительности.
В тот же день женщины и дети, сопровождаемые Тушниковым и вестовым из Гузерипля, на шести конях ушли в сторону заповедника, вернее, на высокогорное пастбище Абаго, которого беженцы из Гузерипля миновать не могли.
Ночью в зубропарк вернулся егерь, дежуривший возле перехода.
— Я сбросил мостики. Немцы шли по дороге. Красноармейцы отступили к Лагерной. Оставили Хамышки. У них патронов мало, жаловались. А у немцев минометы, даже броневик. Знаешь, где поворот за Лагерной? Там теперь фронт. Сказали, не отступят дальше и поселка не отдадут. У них комвзвода отчаянный, хоть и молоденький. И все хлопцы, как один. Положат их… Хоть бы наши из Гузерипля подмогнули.
Зарецкий промолчал. Бегут из Гузерипля. Не помогут.
2
В Управлении заповедника собралось немало мужчин с оружием. Но директору и в голову не приходило вступить в бой с немцами. Мог ведь отправить беженцев, дать им проводника, а самому с егерями идти навстречу немцам, к тем немногим воинам, что стояли насмерть у поворота и прижима на дороге.
Гузерипль был ключевой позицией на пути к перевалу и на южную сторону Кавказа — одна из целей немецких войск, наступавших от Анапы до Моздока. Говорили, что к нашим сюда идет подмога из Сочи, что надо непременно остановить немцев до того, как прорвутся они к перевалу, к горам Фишту и Оштену. Но части эти заблудились в горах, и некому было вывести их на удобные тропы. Узнав об этом, Зарецкий послал к Белореченскому перевалу двух зуброводов. Они увидели уже опустевший Гузерипль.
Немцы, посчитавшие поселок заповедника своей легкой добычей, вдруг встретили на прижиме стойкое сопротивление. Обороняющимся повезло: как раз с гор спустился боеспособный отряд с командиром и сразу окопался у дороги. Отряд имел еще один пулемет и боеприпасы. Первая атака немцев сорвалась.
Подтащив минометы, они начали методический обстрел. От мин не укроешься за камнями или стволом дерева. Появились раненые, убитые. Фронт у прижима попятился. Командир послал двух бойцов в Гузерипль с приказом для всех, кто с оружием, идти
