Разные. Мужское и женское глазами приматолога - Франс де Вааль
Если рост повышает статусный потенциал мужчины, то будет ли аналогичный эффект наблюдаться у женщин в зависимости от возраста? Это совпадало бы с тем, что нам известно о наших сородичах-приматах. Мир знает немало женщин в солидном возрасте, стоящих во главе страны, — таких как Голда Меир, Индира Ганди, Маргарет Тэтчер и самая могущественная женщина нашего времени — канцлер Германии Ангела Меркель{13}. Впрочем, в последнее время мы узнали и о более молодых женщинах-лидерах. Некоторые из них, являясь первоклассными политическими деятелями (такие, как премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн), все еще пребывают в детородном возрасте.
Предполагается, что женщины-лидеры справились особенно хорошо с трудностями, возникшими во время пандемии COVID-19. Но эти данные еще могут поменяться, поскольку появляются дополнительные факторы, такие как численность населения, изменения в системах здравоохранения, объем валового внутреннего продукта. По крайней мере, мы можем с уверенностью сказать, что достаточно большое количество выдающихся лидеров мужского пола потерпели неудачу в борьбе с этой угрозой. Как выразился в The New York Times Николас Кристоф, «дело не в том, что все лидеры, которые выстояли против коронавируса, — женщины. А в том, что все, провалившие борьбу с ним, — мужчины, и по большей части вполне определенного типа: авторитарные, самовлюбленные и буйные»[337]. Согласно одной из теорий, женщины-лидеры испытывают меньшее давление со стороны общества, от них не требуют выглядеть сильными и решительными. Они не самонадеянны и готовы обратиться к специалистам, чтобы последовать их советам. Похоже, женщины больше сочувствуют пострадавшим, а также способны лучше донести до общества необходимость принятия мер для борьбы с угрозой. В отличие от них, мужчины-лидеры восприняли вирус почти как личное оскорбление и предприняли попытки доминировать над ним через политическую риторику, а не с помощью медицински обоснованных защитных мер.
Возможно, мужское и женское лидерство предполагает разные сильные и слабые стороны. Исходя из нашего общего с приматами происхождения, можно ожидать, что мужчинам будет хорошо удаваться беспристрастное судейство. Самцы приматов вмешиваются в драки, чтобы положить им конец, по двум причинам. Во-первых, их грозное физическое присутствие немедленно привлекает внимание и посылает недвусмысленные сигналы тревоги тем, кто хочет продолжать свару. А во-вторых, быть беспристрастным легче, если тебе не требуется учитывать интересы ближайших родственников. У самцов могут быть детеныши в группе, но они видят свое отцовство туманно, если вообще догадываются о нем. С другой стороны, у самок часто есть и дети, и внуки, иногда по дюжине тех и других, с каждым из которых они лично знакомы. Если учесть, как яростно самки защищают своих родичей, практически невозможно, чтобы они сохраняли полный нейтралитет во время конфликтов в группе.
Это не означает, что самки не способны выполнять контролирующую роль. Я убедился в этом как-то раз в Мэдисонском центре приматов в штате Висконсин, когда мой коллега Виктор Рейнхардт обратил мое внимание на стаю резусов, над которой доминировала пожилая самка по имени Марго. Нас поразил не столько ее ранг, сколько способность поддерживать мир. Марго была крупной, но не слишком. Я привык к альфа-самке Апельсинке, которая была матриархом такой длинной женской линии, что было вполне понятно, почему она всецело предоставляла охрану порядка Мистеру Спиклзу. Он прекрасно справлялся с этой задачей, пока Апельсинка поддерживала своих дочерей и внучек в верхних эшелонах женской иерархии, как поступают все матриархи у макак. Но Марго была другой. Она не только занимала высший ранг в своей стае, но также была и бездетна.
Виктор изучал эту стаю и пришел к выводу, что, хотя все другие обезьяны вмешивались в драки, чтобы помочь друзьям или родным, Марго оставалась полностью беспристрастной. Она справлялась с контролирующей ролью не хуже Спиклза и, поскольку ей не приходилось беспокоиться о своей семье, была настолько же объективной, как и он. Она систематически защищала угнетенных. Из кожи вон лезла, иногда яростно набрасываясь на виновников, чтобы защитить неудачливых индивидов независимо от их пола и возраста. Они припадали к земле из страха перед агрессорами, и Марго клала на них руку, не оставляя никаких сомнений в том, на чьей она стороне. Как и самцы, выступающие в контролирующей роли, Марго, по всей видимости, действовала в интересах общества[338].
Эти наблюдения заставляют предположить, что типичное поведение представителей того или иного пола говорит не все об их способностях. У каждого есть потенциал, который проявляется при определенных условиях. Самки приматов могут обладать прекрасным потенциалом для выполнения контролирующей роли, когда они свободны от родственных обязательств. Этот потенциал актуален на современных рабочих местах у людей, когда боссу редко приходится иметь дело с родственными связями. Более того, мы мудро установили правила против непотизма на работе, которые существуют, чтобы исключить семейные связи из рабочего процесса.
В отличие от общественной жизни приматов, современное общество масштабно, и мы имеем тенденцию интегрировать представителей обоих полов в его единую структуру. Это нечто весьма впечатляющее и новое в нашей эволюционной и культурной истории. Антропологи называют племенные группы сообществами «охотников и собирателей» именно потому, что женщины ходят вместе на сбор фруктов, орехов и овощей, в то время как мужчины формируют охотничьи отряды. Женщины переговариваются, сплетничают и поют вместе, оказавшись вдалеке от лагеря, в то время как мужчины обычно часами идут в тишине, чтобы не привлекать внимания. Возможно, общество не так уж строго разделялось по этим ролям, как часто предполагают (нам известно о женщинах-охотницах и воительницах), но на протяжении большей части нашей истории и предыстории труд разделялся по гендерному принципу. Женщины только пожимали плечами в ответ на типичные мужские занятия, а мужчины поступали так же в отношении женщин, несмотря на то что и те и другие зависели друг от друга. Только в индустриальную эру эти миры перестали быть автономными. Коллективные рабочие места требуют от мужчин подчиняться распоряжениям женщин и наоборот. Мы требуем от представителей обоих гендеров уважать друг друга и полагаться друг на друга в работе.
Поскольку мужчины изначально разработали коллективную рабочую среду для себя, дискуссии о гендере часто сосредоточиваются на том, как сделать ее более дружественной по отношению к женщинам. Существует, например, распространенный миф о мужчинах, которые более склонны к иерархическому устройству, чем женщины. Разве это не делает рабочие места с многоуровневой социальной организацией враждебными по отношению к женщинам?
Но этот аргумент предполагает,
