Дональд Джохансон - Люси. Истоки рода человеческого
Ричард повторил, что мне следовало бы держаться первоначальной позиции. Люси слишком отличается по размерам и по строению челюстей, чтобы ее можно было отнести к тому же виду, что и другие находки. Ясно, что в Хадаре существовали два различных типа гоминид.
Было забавно, что мне приходилось опровергать то, что я совсем недавно так яростно отстаивал в спорах с Тимом. Но я был рад, что мы обсуждали с ним эти темы. Теперь, находясь на симпозиуме, я чувствовал себя вполне уверенно и объяснял, что мне пришлось изменить точку зрения под давлением очевидных доказательств, в частности благодаря находке «первого семейства» с участка 333. Когда я писал свою первую статью, эти ископаемые остатки еще не были найдены. Но теперь, обладая обширной коллекцией окаменелостей, я мог отчетливо видеть, что размах вариаций позволял найти в пределах вида место и для Люси.
Я сказал Лики, что ископаемые остатки были одного типа, и предложил ему проанализировать их совместно, признак за признаком. Он отклонил это предложение и опять сослался на новые находки членов его экспедиции в Кении. Внезапно мне пришла в голову мысль, что у Лики, быть может, все-таки есть какая-то «сверхнаходка», которую он приберег специально для этого случая, как предположил Тим. Но, когда Лики сказал: «Материал у меня очень незначительный», я понял, что моя первоначальная догадка о зубах из Куби-Алги оказалась верной. Всего было восемь зубов, и они мало что доказывали. Однако Лики, судя по всему, готовился обосновать свой вывод именно на них, так как он продолжал: «Но этот материал все же позволяет оспаривать точку зрения Дона и дает мне право изложить собственное мнение».
Конечно, Лики имел на это право. Но было бы гораздо лучше, если бы мы могли решить спор, обратившись к анализу самих находок. Когда ваш оппонент говорит вам, что у него есть материалы, опровергающие вашу концепцию, и в то же время заявляет, что сейчас не время обсуждать их, это может вызвать только досаду.
С первым официальным выступлением против нашей статьи мы ознакомились 7 марта 1980 года. Журнал Science прислал нам критический опус, подписанный Ричардом Лики и Аланом Уокером, который был соавтором Лики по статье в Scientific American (теперь он анатом в Университете Джонса Гопкинса). Была прислана также статья, подписанная Мэри Лики и двумя анатомами из больницы св. Фомы в Лондоне — Майклом Деем и Тоддом Олсоном. Я надеялся, что, быть может, теперь появятся аргументы, основанные на анализе ископаемых находок. Но мне снова пришлось разочароваться.
Если основываться на строении зубов и челюстей, то ископаемые популяции из Хадара и Летоли следует отнести к одному виду. Здесь изображены нижняя челюсть AL-400 (слева), которую нашел афарский мальчуган, и челюсть LH-4 (справа), лучшая в коллекции Летоли. Обе они, по существу, идентичны.
Ричард Лики и Алан Уокер возражали нам по двум пунктам. Во-первых, они обращались к важному, но запутанному вопросу о том, как происходит эволюция — кладогенетически (путем расщепления популяций и последующей эволюции их частей в различных направлениях) или анагенетически (путем постепенной эволюции одного типа в другой в пределах одной линии). Бесспорно, это была важная проблема, и я бы с удовольствием обсудил ее с Лики, если бы представился случай. В частности, мне хотелось бы узнать, почему в одном месте он критикует нас за анагенетическую позицию, а в другом, отстаивая свои собственные взгляды на эволюцию человека, сам пользуется анагенетическими аргументами. Эту непоследовательность нам было трудно принять.
Второй пункт возражений был таким же неясным. Он был связан с интерпретацией костных остатков небольших ископаемых существ, найденных на озере Туркана, — с вопросом, относятся ли они к виду Homo erectus. В частности, одна из находок — череп 1813 — была уменьшенной копией известного черепа 1470. За исключением размеров, они почти ничем друг от друга не отличались. Поэтому большинство исследователей считали, что оба черепа принадлежат одному виду — Homo habilis. Ричард относил череп 1813 к виду Australopithecus africanus. доказывая его анатомическое отличие от Homo erectus. Но мы никогда не утверждали, что этот череп принадлежит Homo erectus. Вовлекать нас в споры по частным вопросам, приводя в качестве аргументов свои собственные находки, которых мы не упоминали, полностью уклоняться от обсуждения наших коллекций — разве не было это попыткой обойти главную проблему: является ли Australopithecus afarensis достоверным видом или нет?
Наше главное возражение против статьи Лики и Уокера состояло в том, что они, критикуя наши представления о филогении гоминид, не предлагали никакой альтернативы. Если бы статья содержала что-либо реальное, какое-то обсуждение наших находок, на которое мы могли бы обстоятельно ответить, такой обмен мнениями, я думаю, был бы полезен. Но то, что мы прочли, разочаровало нас.
Статья Мэри Лики принесла еще большее разочарование. До того Мэри утверждала в одном из интервью, что Хадар и Летоли неразумно объединять из-за их географической изоляции и разделения во времени почти на три четверти миллиона лет. Я имел ответ на это возражение: ведь Homo erectus существовал почти в неизменном виде еще дольше, и его находили в частях света, разделенных гораздо большим расстоянием, чем Летоли и Хадар. Кроме того, череп 1470, согласно первоначальной датировке Ричарда Лики, был на миллион лет старше, чем аналогичная находка из Олдувая. Если подобный временной разрыв не вызывал у Мэри возражений, то почему она так критиковала меня? И наконец, я мог привести в качестве контраргумента череп 1813, который Лики относил к грацильным австралопитекам. Географически он был гораздо больше удален от аналогичных южноафриканских находок, чем Хадар от Летоли. Если Ричард допускает разрыв в три тысячи миль, почему я не имею права на полторы тысячи?
Эти доводы были не из самых принципиальных — мишенью для них служила непоследовательность позиции самой Мэри Лики. Я предпочел бы говорить конкретно о находках, но это опять не удавалось. Я даже не имел возможности обсудить проблему хронологического и географического разрыва. По-видимому, Мэри решила не повторять эти аргументы в печати (хотя достаточно пользовалась ими в своих интервью), поскольку они просто не выдерживали критики. Вместо этого она пустилась в мелочные рассуждения о правилах номенклатуры, обвиняя нас в ошибках, которые мы якобы совершили, присваивая название новому виду.
Выбор видового названия всегда подчинен строжайшим правилам. Предлагая новое название, необходимо удостовериться, что оно отвечает ряду требований. Одно из них состоит в том, что нельзя вторгаться в пределы территории, ранее уже «занятой» открывателем аналогичной ископаемой находки. Если же такое вторжение имеет место, то автор нового названия должен быть уверен, что более ранняя находка, включаемая теперь в новый вид, войдет в него без всякой «натяжки» — будет лучше соответствовать новому названию, чем старому. Подобные исправления часто приходится вносить в классификацию в связи с появлением новых данных.
Зная, что классификация таит в себе много опасностей, мы с Тимом были в этом деле чрезвычайно осторожны. Мы рассмотрели всех существующих африканских гоминид, обратив внимание на смысл названий, которые им давались в прошлом: Australopithecus, Praeanthropus, Paranthropus, Pithecanthropus, Meganthropus, Plesianthropus и Homo. Мы сообщили обо всем Эрнсту Майру, попросив его оценить новое видовое название afarensis. В нашей статье мы даже представили девять различных способов наименования тех видов, которые мы стремились объединить вместе на родословном древе, а также объяснили, почему единственное выбранное нами название кажется нам наиболее подходящим. Мэри Лики стала критиковать четыре варианта, которые мы и сами отвергли, считая, что их вообще не следовало обсуждать, так как они не соответствуют правилам номенклатуры.
Эти аргументы опять-таки не касались того, что такое Australopithecus afarensis или чем он не является. Доводам Мэри мы противопоставили высказывания Майра, Джорджа Гейлорда Симпсона, Филипа Тобайеса и всех других, кто одобрил нас.
Косвенный характер возражений, выдвигаемых обоими Лики, разочаровывал нас с Тимом, но мы утешали себя тем, что наши позиции по существенным вопросам, видимо, прочны, раз их не решаются критиковать прямо. В подобных делах важную роль играют научные журналы. Они не только распространяют новую информацию, постоянно публикуя материалы научных исследований, но и дают возможность ученым критиковать вышедшие статьи, если они покажутся плохо подготовленными, содержащими научные ошибки или вообще неверными. Журналы производят также предварительный отбор, поэтому лишь очень небольшое число явно некачественных статей может увидеть свет. В редакциях журналов сидят опытные люди, способные без труда отличить сенсацию от бреда. Публикуя статью сенсационного характера, они делают ее объектом критики, которую статья должна выдержать, если содержащиеся в ней оригинальные идеи действительно жизнеспособны.
